Марина МАРЬЯН

Есть места на земле, где душа замирает,
Словно времени бег удивлённо затих.
Я стою, а вселенная перебирает
Нити всех моих жизней и судеб моих.

И, сливаясь с потоком незримого света,
Отыскав на земле свой затерянный след,
Слышу я, как за дальними далями где-то
Кличет райская птица, встречая рассвет,

И растений диковинных корни нагие
Выступают из почвы, как вены земли,
И плывут, пробивая просторы тугие,
Парусами укутанные корабли.

И, склонившись у моря, что грезит веками,
Чей космический миг нашей жизни под стать,
Брошу в тёмные воды причудливый камень,
Чтобы в будущей жизни его отыскать...

НА ДВОРЦОВОЙ ПЛОЩАДИ

Проходя по Дворцовой,
мне как-то представилось вдруг,
Что стою я одна на высокой, высокой колонне.
Подо мной – пятачок основания, каменный круг,
А вокруг – только ветер шаманит
в гудящем разгоне.

И шепчу я ему: «Что буянишь, как пьяный купец,
Хлопья снега в лицо мне кидая, как липкие сотни?
Что-то в зыбкой природе
изменит наш мудрый Творец –
Словно мышь, заскулишь,
утихая в пыли подворотни!

Кто-то снизу кричит:
«Ну скорее же прыгай, не трусь!
На родимом асфальте и жить,
и не жить – веселее».
Только прыгну сама или в гулкую бездну сорвусь –
Всё равно разобьюсь,
оттого и держусь, леденея...

Чур, видение, чур! И от площади – чуть не бегом,
А навстречу – печального века весёлые лица.
И незримо помашет вослед
мне замёрзшим крылом
Тихий бронзовый ангел,
что бурь и страстей не боится.

ПРЕЛОМЛЕНИЕ СВЕТА

Преломление света в прозрачной воде...
И песчаное дно вдруг покажется ближе.
Родничок-то не мелкий, но чётко увижу
Россыпь солнечной пыли на белой слюде,

И замшелый валун, и осиновый лист,
И кольцо, что туда уронила случайно.
Преломление света... И радуюсь тайно,
Что глубок и прохладен родник мой, но чист!

И чужого себе не возьмёт никогда,
Даже если цена велика у предмета.
Он плеснул еле слышно: «Плохая примета».
И всего лишь на миг потемнела вода...

У ПАМЯТНИКА

Как бунтовала юная душа,
Как было мне то холодно, то душно,
Когда прочла, страницами шурша:
«Хвалу и клевету приемли равнодушно».

Но замер от смущения упрёк:
У гения, видать, свои причуды,
А жизнь текла в тенистые запруды,
Где о стихах – не принято, молчок!

Там золото мельчало в серебро,
Там за Добро и Зло – едина плата.
Людей бранить – банально и старо,
А молодость надеждами богата.

И отстоялась мутная вода,
Что серебром души была хранима,
А что она остыла ощутимо,
На дне седой осадок – не беда!

Ещё не время подводить итог,
Ещё люблю и верю простодушно.
Но как же был он прав и... одинок,
Хвалу и клевету приемля равнодушно. 

САНКТ-ПЕТЕРБУРГ