ЛИТРЕЗЕРВ

Алексей ЛОСКУТОВ, САНКТ-ПЕТЕРБУРГ, 25 лет                                                          

***
Лето в Петербурге.
В запахах сирени
Бредят переулки,
Замирает время.
Хорошо валяться
Под широким дубом,
Под дубами снятся
Насти, Кати, Любы.
На лужайке птицы,
Детские колени,
Бутерброды, пиццы,
Женские мигрени,
Выцветшая кожа,
Шлёпанцы и майки,
Мамин крик: «Серёжа!»,
Папин: «Разливайте!»
Кони щиплют листья,
Памятники стонут,
Над рекой разлился
Жёлто-синий омут.
Будет чем украсить
Будничные речи.
И грохочет праздник,
И пылает вечер…

В ТАВРИЧЕСКОМ САДУ
Листва отражается
в чашке кофейной,
В проёме двери важно ходят коты,
Лежат на дороге,
как пятна портвейна,
Следы.

Немного вперёд, за железной оградой,
Где зелень травы
столь свежа и сладка,
Ревут в голосов суете водопады,
Мельчает река.

Я тоже брожу вдоль перил
и решёток
И самозабвеньем наполнен густым.
Умчатся мгновенья,
останутся фото,
Картинки и сны.

Горстями зажгутся огни по аллеям,
Трава распрямится, сотрутся следы.
Я буду рассматривать
в чашке кофейной
Луну и мосты.

ТАИНСТВЕННОЕ КАФЕ
Кафе «Обитель отщепенца».
Сюда приходят вырожденцы,
Здесь ем обед я свой постылый,
Здесь лошадь всадника убила.
После полудня крысы в стаи
Сбегаются, тапёр играет,
А забинтованные лица
За дальним столиком, как птицы,
Клюют хлеба. Бомжи косые
В окошко лезут. Мать Россия!
Ты в каждом здешнем проходимце.
Старушка вяжет тут на спицах
Себе на горб попону ловко,
Стреляет со стены винтовка,
Сосиски, синие как глина,
Вползают в горло господина,
И он немедленно синеет,
Ему решительно дурнее,
Он убегает прочь наружу,
Сорвавши дверь, впуская стужу,
И вертит нас вперёд ногами
Декабрь с жабьими глазами…
В кафе «Обитель отщепенца»
Уж больше некому согреться...