ЛИТЕРАТУРА – НЕОБЯЗАТЕЛЬНЫЙ ПРЕДМЕТ?

Замечательную дискуссию ведёт «Литературная газета» вокруг темы единого государственного экзамена. Формально ЕГЭ находится пока в стадии эксперимента, однако в реальности внедрён уже почти по всей России. Несмотря на то что педагоги принимают «инновацию» неоднозначно. Сужу по разговорам с местными «сеятелями мудрого-вечного», да и дочь моя – учительница – тоже сомневается в позитивности ЕГЭ. 

Специально не выявляю, на каком из десятка факультетов нескольких университетов нашего города работает Людмила Сергеева, автор статьи «Фельдфебели на службе отечеству» («ЛГ», ‹ 35). Это, возможно, преподаватель какого-то технического вуза. Или – гуманитарного, но… близкий к чиновничьим кругам. 

Она пишет: «Агрессия, с которой идут постоянные нападки на ЕГЭ, – защита не литературы, а преподавателей этого предмета от той правды, которую оголяет открытый экзамен». 

Но это ли не агрессия со стороны самой Сергеевой – с самого начала атаковать оппонента?!
«Они защищают своё право на субъективность оценок, на особое мнение, которое, конечно же, имеет место быть, на оценку за закрытой дверью…» Если имеется в виду обсуждение проблемы, то какая ж это «закрытая дверь» – страницы «Литературной газеты»?! Ежели речь только о прежних экзаменах, то и на них, как правило, присутствовали инспекторы, представители департаментов и т.п. А разве тестирование проходит не за такими же закрытыми от родителей, скажем, дверьми?! И у преподавателей сегодня разве совсем уж нет возможности подсказать ученику, в каком квадратике поставить галочку, крестик, – за заранее полученную от родителя мзду?! 

«Аргументы по поводу многочисленных апелляций после проведения ЕГЭ по литературе – это ещё один веский аргумент в пользу ЕГЭ». А по другим предметам разве нет апелляций? И при тестировании, и при прежних экзаменах? 

Раньше аппелировать было, пишет Сергеева, «как правило, бесполезно, поскольку в запасе всегда есть веский аргумент типа «тема не раскрыта». 

И что тут удивительного? Приведу пример десятилетней давности, когда девочка-отличница, запомнив одно из своих домашних сочинений, почти дословно перенесла его в экзаменационную работу, но не сумела отразить кардинально противоположную тему по тому же анализируемому автору. Да, её родителями была подана апелляция. И справедливо отклонена. Тема действительно была не раскрыта. Всё из-за того, что отличницу не научили гибкости мышления. А вот при тестировании, думаю, эта горе-отличница могла бы правильно расставить крестики, потому что проявлять творческие способности при этом не нужно. Убеждён: литература должна как раз возбуждать и развивать гибкость мышления ученика! 

«…Знаю многих учителей литературы, – утверждает далее Людмила Сергеева, – которые вообще не читают ничего, кроме методических и нормативно-справочных материалов, что не мешает им быть успешными и значимыми в профессии». 

Простите, но это иная, чем ЕГЭ, проблема: качество преподавания литературы. Только что спрашивал внука-восьмиклассника, почему он не любит читать и не любит литературу вообще. Ответ честный, а симптом точный: «Из-за учительницы. От её нудения тошнит!» Это такая открытая причина нелюбви к литературе, искусству. Впрочем, вообще к труду! 

«С точки зрения гуманитариев, пример изучения гуманитарных дисциплин в Царскосельском лицее бесспорен. Как изменился мир с тех пор: появились новые науки, наполнились новым содержанием старые, объём знаний, необходимых к усвоению даже на начальном базовом уровне, необъятен», – рассуждает автор. 

Ссылки на тяжёлый и перегруженный современный мир были во все времена. Но, как и у современников Царскосельского лицея, всегда – в виду особенностей российского образования – достигался баланс между «физиками и лириками». 

На мой взгляд, школа должна и способна дать своим подопечным начальные знания по всем сферам человеческой жизни, выявляя природой данный каждому ребёнку талант, но не внушая «одарёнышу» житейский приоритет, пользу или вред только «физики» или только «лирики». 

Чтобы была более понятна моя позиция, приведу такой случай из советских времён. Однажды родители заметили, что их пятилетний сынишка потянулся к макету кораблика, очень порадовались и решили: будущий мореплаватель. И стали заваливать малыша «корабликами». А когда он научился читать, выписали для него несколько «морских» журналов, стали покупать специальные книги о морских суднах. И что в конце концов получилось? Еле-еле окончив среднюю школу, парень безвылазно засел дома, собирая со всей планеты новинки водных средств передвижения. Его отец, мой приятель, горевал: упустил момент, когда надо было малыша переключить на другие интересы. 

«…Я не призываю (упаси бог), – как бы опомнившись, оговаривается автор статьи, – «сбросить Пушкина с парохода современности», я лишь хочу сказать, что пассажиров на лайнере под названием «Знание» всё прибывает, а количество кают ограничено, пассажирам придётся потесниться». 

Позвольте, а почему потесниться должны именно те «пассажиры», которых кто-то решил «сбросить с парохода современности» на свой субъективный взгляд?! На то и учёные мужи, чтобы сбалансировать распределение «пассажиров» по сумме разных достоинств и целесообразности. А в нынешнем случае есть догадка, что в верхах эти мужи имеют склонность к иным, не гуманитарным, предметам. 

«…Когда-то давно на страницах «ЛГ» я прочла слова В.А. Сухомлинского о том, что у нас в стране много замечательных педагогов-предметников, профессионалов своего дела, но мало Учителей с той большой, заглавной буквы, которые могли бы соотнести роль, место, значимость своего предмета в общеобразовательном пространстве». 

С чем спорить-то? Но это опять не про литературу в формате ЕГЭ. Это опять о качестве преподавания. А тестирование, на мой взгляд, своей бездушностью и бездуховностью способно плодить лишь таких же бездушных и бездуховных преподавателей. Роль учителя в России всегда сводилась к научению мыслить и чувствовать как раз на высоких образцах художественной литературы, и в особенности – классической. Тестирование разрушает этот принцип, потому что очень близко к игре случая, к игре в «крестики-нолики». 

«…А. Эйнштейн и К. Гаусс, которым так много... дала русская литература, в школе сочинение по Ф. Достоевскому, скорее всего, не писали». 

Скорее всего? Или писали? Может быть, и не писали. Но независимо от основной профессии литературу любили. При поддержке учителя. 

Не буду далее спорить с аргументами Сергеевой, приведу лишь несколько чиновничьих терминов из заключительной части её статьи. 

«Совокупный личностно-интеллектуальный потенциал поколения, демонизировать, минимизировать, фактологическая база, интегрирование, утилитарный, педагогические технологии, гиперболизированные формы, мониторинг образования» – вот характерный для автора наукообразный стиль, показывающий, как далека она от живого русского языка! Не любит она литературу, и вся недолга! 

Александр СТЕПАНОВ, член Товарищества детских и юношеских писателей Союза писателей России, ТОЛЬЯТТИ