Сергей БРЕЛЬ

ХИТРОВКА

Николаю Авакумову 

Где смотрится осень в оконный проём,
мы вина Хитровки промозглые пьём.
Гоняем чаи за кирпичной стеной,
Хитровка-воровка, останься со мной!

Поэтам – пора на покой, а домам
пора уступить – так велит атаман –
шатрам вавилонских парковок,
сетям этажей бестолковых.

Кирпичное право о смене ворчит,
и с неба следят воробьи-москвичи
за каждой судьбой и пропажей
и пьяной бомжихою даже.

Здесь хлеб и конфеты, варенье, фундук…
Мне дед говорил: «Хитрованец ты, внук!»
Но словно врата в поднебесье,
та арка, где снег куролесит.

Здесь нету свободы – пошла она на … ! –
но дышит зимой крепостная стена
и шепчет фоно под винище
о счастье – богатым и нищим.

Мы все по Хитровке под горку уйдём,
где снегом подбита земля и дождём
и мирно храпит радиола
и души обоего пола.

МОЛИТВА МОСКВЕ

У меня на шее
твой Цветной бульвар,
где под морем гжели
вольно – только львам.

Воробьём – в слободку,
Левитаном – в плёс,
я тебя, как лодку,
на ладони нёс

песнею цыганской,
в красном сапожке –
умыкал савраской,
зашивал в мешке.

Ты меня от страсти
у Кремля спасла
и в подземной пасти
в Свиблово несла,

к белогрудым звёздам
отпустив из мглы,
где солёный воздух
на губах муллы,

где поёшь вполсилы:
«Ситцевый, терпи!
Друг ты мой ретивый,
пропасть – впереди!»

* * *
Снова глаза твои, родина, лгут,
значит, пора отправляться в Сургут –
вере согласно и смете

газопроводную глушь сторожить
(только бы – прошлое не ворошить
на сеновале бессмертья!)

Там, полюбив нижневартовский страх,
селятся души на птичьих правах
в благословенном болоте;

но, от тоски убегая в тайгу,
скоро пойму, что, увы, не могу
сердце разрушить в работе.

Мой оленёнок, спешащий в поля,
нам ли о ягеле чувств умолять,
плакать в пустом окоёме? –

дойное небо над тихой тропой
скоро укроет позёмкой слепой
кровельный обморок Коми.

Родина! Вечной вражды мерзлота
не пощадит за тебя живота, –
горлинка, горя всезнайка,

в беличий край прилетай по следам!
но – не обрящем покоя и там,
с миром встречая хозяйку.

Где же спасение – в пади, пути?
в тёмные пряди шепнув ей «прости!»,
в море молчания сгинуть.

Спит в колыбели ветров Когалым,
ластится боль оленёнком шальным…
Так начинаются гимны. 

МОСКВА