ГРИМАСЫ ЖИЗНИ

Перед выездом на московскую трассу я чудо видел: обезьяну за рулём. Видимо, её долго дрессировали, и она оказалась способной: одновременно держала руль, курила, расковыривала банан и слушала тяжёлый рок, который накрывал окружающее пространство в радиусе километра. Она очистила банан и сунула его в рот, а шкурку бросила на встречную полосу.

Я помню, как Томас, коллега из немецкой газеты, с которым однажды ехали мы в Воронеже по Большой Дворянской (она же – проспект Революции; такое вот раздвоение личности…), вдруг охнул, аварийно вильнул машиной и затормозил у бордюра. Оказалось, из спорткара впереди водитель выбросил смятую пачку от сигарет. Немец был в трансе. И пылко объяснил мне на сильно ломаном от волнения русском, что дома, увидев такое, немедленно стукнул бы на этого типа в дорожную полицию, и на ближайшем посту этого хама взяли бы в такой оборот, что ему небо показалось бы с овчинку и он навсегда бы зарёкся гадить под ноги себе и миру. У них там, в Баварии, очень жёсткие экологические законы. Хамы тоже встречаются; вот Томас год назад писал о спецоперации полиции, которая обнаружила свалку в лесу возле деревушки под Мюнхеном. Неделю полицейские дежурили в спецфургоне, снимали всё на видео, рылись в мусоре в поисках доказательств – какие-то обрывки счетов, квиточки, газеты – и таки нашли виновных, после чего состоялся громкий процесс, и пощады нарушителям не было: экологические штрафы в Германии сродни банкротству.

А в Воронежской области по дороге в Сосновый Бор большегрузные шофера запросто вываливают содержимое своих мусорных грузовиков в самых нежных, самых интимных уголках природы – на подснежники, на светло-зелёную дымку первой травы, на берег заповедной речки Усманки. И лежит оно там отрыжкой хама, отравляя мир и души людей. А вот взяли б виновных под белы ручки, и ушли б грузовики на штраф, а шофера – в полицейские досье. И поставили б им такое клеймо на всю жизнь, чтоб по ночам приходили к ним кошмары, как засыпает их зловонным мусором, а они ни пошевелиться, ни закричать не могут.

Но не работает в России экологическая полиция, и некому взять за руку первобытного хама.

Кажется, что над природой глумится в основном молодёжь, демонстрируя друг другу свою крутость и суперменское презрение ко всему сущему. Юноши охотно и громко матерятся в компании юных дев, и мат делает их взрослыми. Они же презирают поляны в лесу и берега заповедных речек, стены подъездов, кнопки в лифтах и газеты в почтовых ящиках, которые непременно надо поджигать, а кувшинки и лилии – выдирать из небесно-голубой воды и бросать их скользкие мёртвые останки на берегу. И не знают ещё, что за мусор во рту и под ногами неизбежно придётся чем-то платить.

В лифте свежие надписи жирным чёрным фломастером: «Леверпуль ты никагда не останешься один!» и «Типерь я понел, что такое ЛЮБОВЬ. Это – когда тибе плохо, а ей хорошо!»

И ведь почти жалко человека – драма у него.

Но если б только подростки. Вот хорошо одетая бабушка кормит около подъезда внучка в коляске. Воркует, счастливая – идиллия! Остатки йогурта она допила сама, а коробку бросила себе под ноги и покатила коляску дальше.

Внучек уже заражён смертельно и до глубокой старости будет метать себе под ноги коробки от йогурта. И я б не стал жалеть старушку, если б в счастливый этот момент на её плечо легла безжалостная и тяжёлая рука экологической полиции.

…А вчера я видел родственников той обезьяны, встреченной на дороге: две семьи на дорогих иномарках устроили в пригородном лесу пикничок с шашлыками – молодые ухоженные пары, с ними трое детишек. Когда они уехали, на поляне осталась громадная куча отходов.

Но однажды я видел на речке и другое: семейная пара, собираясь домой, не только сложила в мешок следы своего пребывания на Усманке, но и выкопала сапёрной лопаткой яму, куда собрала мусор, оставленный соседями; их малыш с усердным сопением тоже копал детской лопаткой отдельную ямку. Мне даже стыдно стало: мы всего лишь убрали за собой, а за другими – нет.

Александр ЯГОДКИН, ВОРОНЕЖ