РАССЛЕДОВАНИЕ «ЛГ»
«Организация здоровья, счастья и святости», «Вселенская небесная церковь Солнца»… Что стоит за подобными пышно-многозначительными названиями? На первый взгляд – сплошной позитив. А на деле?..
«НЕ МОГУ ПРИМИРИТЬСЯ СО СМЕРТЬЮ СЫНА»
Из письма в редакцию «Литературной газеты»
Мой сын, Алёша Доценко, рос спокойным, рассудительным, послушным ребёнком, в школе учился прилежно. Растила я его одна, отец нас бросил, а тут ещё перестройка – осталась я, инженер, без работы, пришлось челночить. Алёша вставал вместе со мной в шесть утра, помогал таскать тюки, ни разу не закапризничал, не упрекнул меня ни в чём. Позже я вернулась к своей работе, но рынок не бросала – хотела дать сыну хорошее образование. Его видела только поздно вечером, хватало сил спросить – поел ли он, выучил ли уроки.
В какой-то момент стала замечать, что сынуля мой отдаляется от меня. Замкнулся, стал раздражительным. Я поначалу думала – всему виной переходный возраст, но потом Алёша стал отказываться от мясного, сильно похудел… Студенческая жизнь немного изменила его к лучшему, появились новые друзья, стал постепенно таять лёд между нами. Но странности в его поведении так и не исчезли. Как-то он бросил в разговоре:
– Я никогда не женюсь, и детей у меня никогда не будет.
Думала, шутит. Когда я ездила в Москву его навещать, ребята, жившие с ним в общежитии, говорили мне:
– Ваш Алёша молится по ночам, зажигает свечи, иногда просто сидит и смотрит в одну точку…
Я и тогда не встревожилась, меня только волновало то, что он почти ничего не ест из моих гостинцев.
На каникулы Алексей приехал домой. Я открыла ему дверь – и ахнула: на пороге стоял сущий скелет.
– Посмотри на себя в зеркало, на кого ты стал похож? – накинулась на него, стоило ему раздеться.
Он рванулся к выходу, но я ботинки его спрятала. Так он всё равно, как был босиком, убежал из дома. И пропал. Я подняла на ноги всех родственников, но его так и не нашли.
А через неделю какой-то охотник случайно нашёл в поле, в 8 километрах от нашего города, аккуратно сложенную куртку моего сына, в кармане были все документы – паспорт, студенческий билет. А ещё через неделю уже другой охотник в другом месте обнаружил труп моего сына, на нём ничего не было, кроме нательного крестика.
Тело было изуродовано так, что мысль о криминале даже не вызывала сомнений. Тем не менее, по заключению судебно-медицинской экспертизы, «смерть наступила от острой сердечной недостаточности». Откуда у 17-летнего парня могла оказаться старческая болезнь, если на медкомиссии в институте он был признан абсолютно здоровым? И вообще как человек вдруг оказался голый в поле, да ещё в декабре, без признаков переохлаждения?
Уже после похорон я нашла в сиденье стула тайник, где обнаружила методику по трансцендентальной медитации, инструкцию по технике овладения гипнозом, мантры и прочую литературу религиозно-сектантского характера, записную книжку с телефонами незнакомых мне людей. Отнесла всё это прокурору, тот изумился: «Это же секта!»
Как я поняла, мой Алёша попал в секту трансцендентной медитации Махариши. Знать бы, что это за напасть, я бы во все колокола звонила, чтобы сына спасти. К сожалению, он не единственная и не последняя жертва тоталитарных сект, этих «ловцов человеческих душ», заманивающих духовно неокрепшую молодёжь в свои сети.
Наталья Андреевна Доценко, Белгород
ФАЛЬШИВОЕ ЗОЛОТО РОЗЕНКРЕЙЦА
Страшная история, рассказанная в письме Натальи Доценко, напоминает историю Алёны, дочери Галины Николаевны Кондаковой (фамилии и имена по этическим соображениям изменены. – Л.П.). С той только разницей, что Алёна жива. Однако начиналась история похоже: дочь училась в вузе далеко от дома, потом стала членом секты «Международная школа Золотого Розенкрейца».
– Мы живём в Тверской области, – рассказывает Галина Николаевна. – Алёна была домашней, тихой девочкой, ко мне очень была привязана. Как мы радовались, когда она поступила в столичный институт! Правда, радость сменилась разочарованием: у девочки не сложились отношения с соседками по комнате в общежитии. Им хотелось веселиться по ночам, а моя Алёна – серьёзная, застенчивая, днями и вечерами занималась… Девчонкам это не нравилось, они стали её выживать, оскорблять, травить. Мне пришлось приехать и вмешаться в конфликт. Алёна жаловалась мне: «Мама, мне тут одиноко, вокруг все чужие…»
Вскоре жалобы прекратились, напротив – Алёна повеселела, стала писать бодрые письма:
«Я познакомилась с двумя парнями, это такие приличные ребята, к алкоголю даже не притрагиваются! Один из них врач, хирург, другой – студент. Наконец-то у меня появились настоящие друзья».
Мать успокоилась. Подумала: может, выйдет замуж за образованного человека, да ещё и за москвича! Только вот стала замечать: почему-то дочь, приезжавшая домой на каникулы, не позволяла матери включать телевизор. Дескать, вредное излучение, да и всё, что говорят с экрана, – сплошная проповедь греха. Почему-то перестала пользоваться косметикой, ела только растительную пищу…
Когда Алёна объявила, что по требованию «друзей» бросила институт и ждёт ребёнка от одного из них, Галина Кондакова по-настоящему встревожилась. Но было уже поздно: её дочь числилась на второй ступени посвящения в школе «розенкрейцеров» – имела так называемое исповедующее ученичество. Вскоре она навсегда переехала жить в Подольский район, к одному из «адептов», который вовсе даже и не был отцом её ребёнка. Видимо, ей «назначили» нового сожителя. Изредка дочь с новым «мужем» появлялась дома, но кончалось это всегда скандалом: «муж» частенько избивал Алёну, требовал, чтобы та продала квартиру и отдала деньги «семье».
Галина Николаевна протягивает мне копию удостоверения «исповедующего ученика» и ещё одну бумагу – «официальное распоряжение». Читаю: «Я, Кондакова Алёна Александровна, при несчастном случае или тяжёлой болезни настоятельно прошу не пересаживать мне чужих органов. При критических состояниях моего здоровья настаиваю, чтобы ко мне не применялись никакие медикаментозные или хирургические средства для искусственного продления моей жизни». Алёна – взрослый человек, и подобные самоистязания – её собственный, хотя и противоестественный выбор. А как же ребёнок? Неужели он, ни в чём не повинный, с рождения становится «розенкрейцером»?
– Костя в свои три года не говорит, отстаёт в развитии, – утверждает Галина Николаевна. – Да и как можно нормально развиваться в этом возрасте, питаясь одной травой? Я даже не знаю, в каких условиях живёт моя дочь, слышала только, что там деревянная избушка и кроме неё и мужа там находятся и другие сектанты. Несколько раз я бывала на ознакомительных встречах школы (на более «продвинутые» пускают только учеников), которые проводятся в Овальном зале Всероссийской государственной библиотеки иностранной литературы им. М.И. Рудомино. Это единственный шанс увидеть Алёну хоть издали. Ведь она в секте уже шесть лет!
Интересно, знают ли руководители известной и любимой москвичами библиотеки, что у них в Овальном зале происходит?.. Вот выписка из исследования президента Центра религиоведческих исследований профессора А.Л. Дворкина: «Школа Золотого Розенкрейца» отвечает ряду признаков тоталитарно-деструктивной секты, а именно: наличие непогрешимого руководства, распоряжения которого строго обязательны; многоступенчатая иерархическая структура со строгой дисциплиной; сокрытие важной информации о содержании учения и практиках более высоких ступеней посвящения; финансовая и трудовая эксплуатация последователей; контроль сознания членов посредством «демонизации» внешнего мира, запретов, взаимной слежки, бойкотов; принуждение к отказу от лечения, резкое изменение поведения (агрессивность по отношению к близким)».
Галина Николаевна обратилась с письмом в муниципалитет внутригородского муниципального образования Таганское. Его сотрудники посетили библиотеку и побеседовали с руководителями Е. Гениевой и А. Петровым. И услышали от них, что ничего такого ужасного в залах ВГБИЛ не происходит. Розенкрейцерство – это всего лишь одно из течений гностической философии, лекции Духовной школы носят просветительский характер и открыты для всех. Школа не зарегистрирована в России как юридическая организация, руководство ею осуществляется из Голландии, и у библиотеки с ней нет никаких отношений, кроме договора о сотрудничестве.
КОГОТОК УВЯЗ – ВСЕЙ СЕМЬЕ ПРОПАСТЬ
Третья история, рассказанная матерью двоих сыновей Мариной Валентиновной Воробьёвой, совсем уж уму непостижима. Как могли здоровые молодые парни, спортсмены, прошедшие не просто армию, а огонь и воду ВДВ, один за другим попасть в липкую паутину «Бостонского движения»?
– Володя стал всерьёз посещать собрания, а вслед за ним заинтересовался и Вадик, – рассказывает Марина Валентиновна. – «Мама, – говорят, – ты не волнуйся, мы там не пьём, не курим, изучаем Библию, размышляем о Боге». Мой муж пил беспробудно, видимо, запрет на алкоголь их и поманил. А я тогда даже и не знала, что секты существуют. Ну, коготок увяз – всей птичке пропасть… Скоро они стали вести себя, как роботы или зомби: все разговоры – только об одном. Тогда я решила посещать вместе с ребятами их собрания.
Огромный зал кинотеатра «Орион» был переполнен молодёжью. На сцене под ритмичную музыку ходил взад-вперёд, словно маятник, иностранец и на ломаном русском языке произносил проповеди. Взгляды у людей в зале, прикованные к этому гуру, постепенно становились затуманенными, нездешними.
– Вы должны отдать Богу всё, чем владеете, без остатка, – сказал человек на сцене.
И тут же появились молодые люди с мешками в руках и пошли по залу. В мешки полетели деньги, многие буквально выворачивали карманы. Точно так же Владимир и Вадим Воробьёвы будут ходить потом с сумой по бесчисленным залам в российских городах. Малую толику из этих сборов «учитель» выделял им «на зарплату».
– Но больше всего меня потрясла сектантская свадьба, – продолжает свой рассказ Марина Валентиновна. – Сначала женщины, как водится, резали на кухне салаты, я пыталась с ними заговорить – они будто в рот воды набрали. Тощие, с выпирающими скулами, в каких-то бесформенных длинных рубищах и платках. Потом все сели за стол, нас, родителей, посадили в самый дальний угол. Все запели псалмы, закричали «аминь», а в глазах у них пустота. Мама невесты, что сидела рядом со мной, вздохнула: «Хорошо, моя дочь хоть за непьющего замуж выходит».
Всего три месяца потребовалось «бостонцам», чтобы затянуть в свои сети братьев Воробьёвых. Долгие восемь лет ушло у их матери на то, чтобы вытащить их оттуда и вернуть к нормальной жизни. А вместе с ними сектанток, назначенных братьям в жёны «адептами».
Марина Валентиновна вступила в Комитет по спасению молодых людей от религиозных деструктивных организаций, вместе с товарищами по несчастью, родственниками тех, кто увяз в болотах тоталитарных сект, стояла в пикетах у стен Госдумы, раздавала листовки против новоявленных «учителей», подписывала письма, обращённые к правительству РФ. А сыновей помог спасти священник отец Олег Стеняев – своими долгими беседами и молитвами.
ЧУЖИЕ ДЕТИ НИКОМУ НЕ НУЖНЫ
В трёх рассказанных мною историях есть один общий рефрен: «Мы не знали… не слыхали… нам не говорили». Большинство родителей даже и не подозревают, какая опасность ходит рядом с их детьми. Стоит только отпустить ребёнка одного – допустим, на учёбу в другой город, – соблазнители тут как тут, заманивают сладкими речами. А бывает, родители оказываются до того невежественными и наивными, что чуть ли не сами толкают детей в их объятия: «Народ там приличный, спокойный…»
– Хороших или плохих сект не бывает, – считает заместитель председателя Комитета по спасению молодых людей от религиозных деструктивных организаций Мария Антоновна Колесник. – Все они построены на одном: как можно больше людей подчинить своей воле, контролировать их сознание. Во главе стоят честолюбивые «гуру», возомнившие себя богами и желающие иметь рабов. Попадают в это рабство лучшие ребята – чистые, любознательные, отборная часть генофонда нации.
К сожалению, сегодня работа комитета затухает, но не потому, что меньше стало сектантов. Те, кто смог вытащить своих детей, не стремятся спасать чужих. А нынешние родители не слишком активно борются против сект. По мнению Марии Колесник, просто в их семьях нет контакта с детьми. На первом месте другие ценности – длинный рубль. Дети ищут недостающее тепло, любовь, потому и уходят в секты, думая, что там найдут новую семью.
– Люди уязвимые, слабые, с повышенной внушаемостью, ведомые, пассивные – это группа риска, – считает доктор медицинских наук, руководитель экспертного отделения Государственного научного центра социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского Фёдор Викторович Кондратьев. – Их вербовка в секту облегчается при невротическом состоянии, в результате психологической травмы, неуверенности в завтрашнем дне, чувстве одиночества и ненужности, непонимания в семье и других психотравмирующих обстоятельств. Именно у людей из этой группы формируется эмоциональная зависимость от сект. Эти люди в «культовой семье» находят своё, им становится всё ясно, а от этого просто и спокойно. Человек, попавший в секту, постепенно теряет индивидуальность, им легко манипулировать. Неофита погружают в атмосферу постоянного монотонного пения, повторяющихся действий. Нередко используется гипнотическое воздействие, нейролингвистическое кодирование. Эти и другие методы уже содержат элементы деструкции личности, то есть потенциально являются причиной для психопатологических расстройств.
На территории нашей страны вольготно себя чувствует множество запрещённых законом тоталитарных сект, доморощенных и проникающих из-за рубежа, которые мимикрируют под благотворительные организации, помогающие сиротам и инвалидам, или под просветительские лектории по изучению «сакральных знаний». Их «адепты» преспокойно входят в частные квартиры, раздают листовки около учебных заведений, арендуют крупнейшие культурные учреждения. Лишь некоторые представители Православной церкви и психологи могут сегодня помочь несчастным родителям, сбивающимся с ног, чтобы спасти детей. И то помогают только тем, кто уже попал в беду. Профилактическая работа, противодействующая деструктивным культам, фактически никем не ведётся. А духовная наркомания – не меньшее зло, чем алкоголь или экстази.
К чему такая близорукость приводит, мы знаем. Можно напомнить и примеры: массовые самоубийства сектантов в Техасе и Сан-Диего (США), в Швейцарии, Уганде и других странах, газовая атака «Аум Синрикё» в токийском метро… Настало время наконец начать серьёзную пропагандистскую кампанию против духовного насилия в нашей стране, подключить к ней деятелей религиозных конфессий, специалистов в области образования, воспитания, медицины, психологии, творческую интеллигенцию, лидеров общественных движений – представителей всех слоёв общества.
Иначе главная война XXI века – за души людей – окажется проигранной.
Людмила ПОЛОНСКАЯ
Надеемся, все те, кого волнуют поставленные в статье вопросы, продолжат начатый разговор. Наши электронные адреса gam@lgz. ru, mazurova@lgz. ru
Отдел «Общество»
Код для вставки в блог или livejournal.com:
«Организация здоровья, счастья и святости», «Вселенская небесная церковь Солнца»…
|
Пролдолжается прием заявок на Второй поэтический баттл «Москва vs Санкт-Петербург».
Открытое обращение участников 1-го Международного Форума имени Имама Шамиля.
14 марта отмечается День православной книги. О значении этого праздника рассказывает председатель Издательского совета РПЦ митрополит Калужский и Боровский Климент.
В рассказе Анатолия МОЖАРОВА российская глубинка показана «такой, как она есть».
Поэзию Виктора КАРПУШИНА с полным основанием можно отнести к тихой лирике.
«Поэзия садов» – основная тема стихотворного творчества Олега АЛЁШИНА.
Под такой темой проходят IX Всероссийские Васильевские чтения-2023, посвященные жизни и творчеству писателя Бориса Васильева.
В РГБ представили спецпроект «Настоящие», посвященный современной поэзии и авторской песне.
Предлагаем для голосования книжные новинки. Книга, которую выберут читатели, попадет на страницы «ЛГ».
Даниэль ОРЛОВ полагает, что в русской поэзии оформился очевиденый раскол.
В 1991 году пути России и Украины начали расходиться, а после «майдана» 2004 года этот раскол принял обвальный характер, считает Владислав ШУРЫГИН.
О том, как бандеровцы Леонида Быкова приватизировать решили.
Чтобы оставить комментарий вам необходимо авторизоваться