КНИЖНЫЙ РЯД

Политическая мысль России. От истоков до февраля 1917 года: Антология. – А.И. Володин, В.И. Коваленко, В.В. Мухачев, С.Б. Роцинский, Б.М. Шахматов. – 2008.

Как любил повторять Борхес, «история есть священная книга, которую мы читаем, которую мы пишем и в которую вписаны (понимай: в которой живём) мы сами».

Естественно продолжить так: «читаем» историю и «пишем» её мы всегда в зависимости именно от того, как мы сами в неё «вписаны», как мы менялись и продолжаем меняться в том отрезке исторического времени, что составляет нашу главу этой «священной книги». А потом по-новому перечитываем предыдущие главы.

…Кто такой А.И. Стронин? Л.И. Петражицкий? А.А. Боровой? Верно ли мы представляем себе смысл и общую идею того, что писалось К.П. Победоносцевым («ярым реакционером» в подавляющем большинстве книг, что силою статистической вероятности сегодня попадутся на глаза читателю)? Или В.М. Пуришкевичем («крайним черносотенцем»)? Конечно, читатель-специалист, возможно, и не затруднится с ответами на эти вопросы. Но ведь есть и ещё один «контекст» – контекст «большой исторической длительности», в котором сами собой являются не только новые ответы, но и новые вопросы.

Представляемая антология сделана на таком уровне академической и издательской культуры, систематичности и основательности (60 представленных фигур, свыше 200 прокомментированных литературных памятников политической мысли), на каком государственные издательства некогда выпускали энциклопедии.

«Предлагаемая вниманию читателей антология – первый опыт собрания и издания текстов, характеризующих политическую мысль России от её зарождения и вплоть до Февральской революции 1917 г.», – читаем в предисловии.

И тут же: «При подготовке книги мы столкнулись с рядом значительных трудностей, прежде всего методологического характера. О них сразу же и хотим сказать читателю, интересующемуся принципами, на которых построена антология».

Читатель-профессионал и в самом деле прежде всего задастся вопросами теоретико-методологического свойства. Что есть русская политическая мысль? По каким именно основаниям та или иная фигура нашей истории отнесена к этой традиции и потому представлена в антологии?

И здесь немедленно выявляется принципиально новаторский характер проекта. Ибо ни в научной, ни в учебной литературе, имеющей отношение к сегодняшним политическим наукам, предметной области «русская политическая мысль», по строгому счёту не сложилось. Предельно общая причина тому одна: в нашей истории было очень мало «политики». Во всяком случае, в западном смысле этого слова.

Ведь российская монархия – а антология хронологически и не выходит за рамки монархического метапериода нашей истории – по «платоновской» своей идее – являет собой «предустановленный» и в этом смысле внеполитичный государственный организм. Авторы проекта обходят это затруднение следующим образом.

«Главным для нас является то, как тот или иной мыслитель, обращавшийся к сфере политики (и шире – общественной мысли), ставил, рассматривал, освещал проблему государства, – объясняют они. – Если в его произведениях открывается какой-то важный поворот в осмыслении проблемы государства, политической власти, он, безусловно, попадает в категорию политических мыслителей и может претендовать на своё место в антологии… Преимущество приходилось отдавать тем из них, которые в силу различных причин оставались до сих пор вне широкого читательского внимания».

Не будем лишать читателя «интриги» – удовольствия самому для начала хотя бы просмотреть антологию на предмет освещённых в ней фигур. И, главное, увидеть эту сплошную и преемственную линию движения того «коллективного сознательного», которая иначе, вне таких проектов, принципиально невыявляема.

Конечно, специалист по истории общественной мысли России, наверное же, найдёт в антологии и свои недочёты: здесь – не вполне точный комментарий, там – пробел в «пофигурном» представлении традиции. Но об этом сейчас как-то не думается. А думается о том, что при тираже в 700 экз. книга прямиком с печатного станка становится библиографической редкостью. Так, может быть, «не рассыпать набора»?

Юрий НИКУЛИЧЕВ, доктор культурологии