КИНО

В июле этот фильм, действие которого происходит в Чечне, был удостоен приза «За лучшую режиссуру» на престижном кинофестивале в Карловых Варах. Поговаривают, что после этого американцы предложили Алексею Учителю снять ремейк ленты уже на тему войны в Ираке.

Как ни парадоксально, но в России «Пленный» остался почти незамеченным, особенно по сравнению со всеми предыдущими игровыми картинами Учителя (да и двадцатилетней давности документальный «Рок», по сути, открывший имя постановщика для широкого зрителя, получил, помнится, не в пример бо,льший общественный резонанс). Достаточно скромный и как-то быстро свернувшийся прокат в отсутствие едва ли не непременной по нынешним временам наступательной пиар-кампании… И никаких тебе, по крайней мере пока, наград и премий – к коим режиссёр, кажется, должен был успеть привыкнуть за последние годы, – внутреннем фронте. При том, что картину не причислишь ко всё более распространяющемуся сегодня нарочито «экспортному» типу произведений. Может быть, она просто запоздала с появлением?..

Фильм снят по рассказу писателя Владимира Маканина «Кавказский пленный», написанному ещё в 1994 году. Его содержание к настоящему времени успело перейти из области обжигающей сиюминутной актуальности в сферу пускай горького и саднящего, продолжающего болеть, но всё же – прошлого. Хотя режиссёр и переносит тщательнейшим образом на экран отдельные детали и саму поэтику рассказа, это отнюдь не кальковый перевод прозы на визуальный киноязык.

Сразу хочется отметить работу оператора-постановщика Юрия Клименко. Ему удалось показать в кадре редкое – органику человеческой и природной стихий. И их неразрывную связь. Художественное видение и мастерство «человека с киноаппаратом» столь тотально, что восприятие зрителем экранного движения ветра, шороха листвы, шума реки, ропота перекатывающихся под ногами камней, одним словом, всех составляющих величественного, грозного, коварно изменчивого пейзажа по своему эмоциональному воздействию нисколько не уступает реакции на слова и действия героев. В картине одинаково значимо всё: звук, цвет, образ. Интересно, что в новой ленте «от создателей «Космоса как предчувствия» есть выразительные «космические» мотивы. Например, напоминающая нос ракеты белёсая скала на фоне свинцового неба, многие детали пейзажа, даже звуки, как-то упрямо не вписывающиеся в земные реалии. Визуально подчёркивающие всю абсурдность, противность природе любых военных реалий. Войну Учитель очерчивает короткими злыми штрихами-эпизодами. В фильме вообще нет масштабных батальных сражений. И окрас этой войны на экране не кровавый и нет в нём контрастных цветов. Тон ленты, наоборот, угнетающе размытый, грязный, тоскливый.

Фильм «Пленный» – не о войне. Особенно в том смысле этого понятия, том контексте, в котором снимаются 90 с лишним процентов картин данной тематики – и у нас, и за границей. Но он в отличие от своего первоисточника и не о любви на войне. Неожиданной, алогичной, пронзительно неестественной. (В рассказе Маканина боец Российской армии испытывает подлинную страсть к пленённому им юному боевику. И хотя уже на стадии съёмок экранизацию успели заранее окрестить нашим ответом «Горбатой горе», режиссёр благоразумно увёл все плотские чувства в подтекст, в «предчувствие».)

Фильм – о бессмысленности насильственной смерти. О тяжёлой глобальной усталости от войны – и людского «материала», и самой природы. О непримиримой разности менталитета и культур. Но и о том, как эта разность отступает перед общечеловеческим милосердием.

У ингушей есть такая поговорка: «Мужественный человек милосерден, трусливый человек жесток». Герои картины – не трусы, но обстоятельства принуждают их быть жестокими. Все они мужественны, хотя бы в силу суровой своей, смертельно опасной работы, но при этом милосерден каждый по-своему…

Сумбурные, чреватые абсолютной непредсказуемостью (при том, что никого здесь уже особо не удивляющей) будни последней кавказской кампании. В горном ущелье чеченцы заблокировали автоколонну федеральных сил. Двум солдатам – Рубахину по кличке Рубаха и Вовке-стрелку – поручено добыть «языка», чтобы он провёл их тайными тропами на выручку к товарищам. Во время зачистки в одном из аулов они берут пленного – совсем мальчишку, чья внешность заставляет вспомнить о каких-то «нездешних», античных идеалах красоты… Впрочем, ещё до этого в картине обнаруживается серьёзный сценарный прокол. Для жёсткости завязки и остроты сюжета использован, мягко говоря, некорректный посыл. Спасать колонну отправляются всего двое. И командир, подполковник, вроде как отказывает в помощи своим подчинённым. Да глупость это, чтобы не сказать больше. Перед нами ведь всё-таки не условно-отвлечённая притча. Он за них головой отвечает. А то, что вроде предпринимает подполковник свои собственные специфические шаги к вызволению колонны из горного плена путём некоего «чейнджа» с местным авторитетом, сомнительно по самой сути – что бы такое мы ни читали о чеченских событиях. Он на оружие, захваченное у боевиков же в ходе зачистки, собирается «обменять» военную колонну! Но пока за обеденным столом (да с водочкой!) готовится сей гешефт, Рубаха с Вовкой-стрелком и «трофеем» пробираются к своим, практически тоже пленным, товарищам. И здесь – уже абсолютная точность: и «окопной правды», и психологических мотивировок, и этого тяжёлого пути к тому, чтобы разглядеть в «ином» себе подобного, увидеть во враге человека. Но потом – на войне, как на войне – всё же убить, дабы не быть убитым самому…

Может, и сложилось бы всё иначе, если бы успели они обменять этого мальчишку Джамала на своего товарища – офицера, угодившего в лапы к боевикам и замученного уже почти что до потери человеческого облика. Они опоздали совсем чуть-чуть. (И если кому-то особо «бдительному» могло вдруг мерещиться поначалу, что перед ним фильм «антироссийский», то эпизоды издевательств и убийства ещё одного русского пленного со всей недвусмысленной очевидностью вопиют: он ровно в такой же степени и «античеченский».)

Замечательно найденная «пороховая» атмосфера с фоном постоянной неотступной тревоги и липкого страха, который настолько въелся в плоть, что стал естеством. Точные, запоминающиеся, естественные исполнители, по счастью, «не засвеченные» в рекламе и сериалах. Вячеслава Крикунова (Рубаха) нашли во Владивостоке, Петра Логачёва (Вовка) – в Орловском драмтеатре. Актёра на роль «пленного» юноши-боевика искали вообще чуть ли не год. Его сыграл школьник из Кутаиси Ираклий Мсхалаиа (который теперь живёт в Москве и собирается поступать во ВГИК). Они смогли показать: вот она, грязь и нелепица войны, вот оно, милосердие настоящих мужчин. И вот она, удушающе страшная смерть на фоне так и не состоявшейся любви – в самом широком смысле понятия – к своему ближнему…

Мы все – в плену. Навязанных извне предустановлений. Внушённых кем-то и зачем-то установок-стереотипов. Собственной зашоренности. И если когда-нибудь доведётся нам окончательно вырваться из этого заточения, нужно будет помнить: одним из первых, незаметных почти шагов на пути освобождения стал фильм «Пленный» – со всеми его сюжетными несообразностями и нелепостями, с некоторым идеалистическим прекраснодушием, но с искренней верой в то, что красота всё же спасёт мир, хотя и говорится во первых строках маканинского рассказа, что «солдаты, скорее всего, не знали про то».

Андрей ВЛАДИМИРОВ