ПОЭТОГРАД

Антон ЖЕЛЕЗНЫЙ

***
Знаешь, мы с тобою                                                                                                               
не знакомы.
В мире, где капризничает
климат,
Мы живём по тысяче законов
И уже почти неуловимы.

Нам с тобою
не поможет сводня:
Связаны безбрачия обетом,
Может быть,
немного старомодны
Наши представления об этом.
Быть мне князем,
а тебе – княжною,
Так прими к сокровищам                                                                     
несметным,
Стало быть,
написанные мною
Эти безмятежные заметки.

Я ошибся, ты ли обозналась –
Мы однажды
встретимся случайно,
Этой неподсудной трибуналам
Хитростью себя изобличая.

И напрасно в школе ожидает
Нас учитель –
мы сбежим с уроков.
Знаешь, несуразицу болтая,
Мы проговоримся ненароком.

Мы себя узнаем в разговоре,
По необязательным приветам,
Каждый из которых
непритворен
И уже заранее заведом.

Но когда стремительным
маневром
Городок захватывает осень,
Входят в извинительной манере
Эти запоздалые прогнозы.
По ошибке выпущенным
тигром
В мире, где капризничает
климат,
Нас с тобой отмщение
настигло:
Мы уже почти неуловимы

И давно поэтому похожи.
Как-нибудь,
устав бумагу комкать,
Выйди прогуляться
в непогожесть:
Незнакомец встретит
незнакомку.

***
Я гляжу на звёзды, и холодок
Пробегает по мне, трепеща,
Так глядел, наверное, диплодок
Отрывая взгляд от хвоща.

Может, в древнем море,
ночной порой,
У прибрежной косой черты,
Чтоб взглянуть
на огней мимолётных рой,
Поднимались медуз кресты.

И слепая жизнь,
как незрячий крот,
Выбиралась из жёлтых глин,
Выползал на отмель
из тёплых вод
Обитатель древних глубин.

Там, где в джунглях
сырость оранжерей
Намозолила смертью глаз,
Там природа в тысяче лотерей
Угадала тысячу раз…

Где пустыни выпили
тысячу рек,
Океана дно обнажив,
Где акулий плавник
ускорял разбег,
Настигая чужую жизнь, –

Там глаза у смерти
всегда чисты.
Обогнув коралловый риф,
К мелководью
тихо плывут киты,
Чтобы их там убил отлив.

И горит над ними
тот Южный Крест,
Что горит над каждым из нас.
Только смерть не сулит
никаких чудес,
Как любви не сулит ловелас.

Я гляжу на звёзды, они глухи.
И от смерти на волосок,
Если я порою пишу стихи –
Это в жабрах хрустит песок.

***
В округе осень.
Срываясь с крон,
Лист бьётся оземь,
Кладёт поклон.

С негромким свистом
Среди чащоб
Октябрь, расхристан,
Идёт в загрёб.

Стеной оглохлой
Стоят леса,
Багрец и охра
Летят в глаза.

Но взор не застит
Лесной проём,
Все двери настежь
Открыты в нём.

Берёзки вдовий
Надели плат –
И неба вдоволь,
В нём тонет взгляд.

Хоть по соседству
Дожди врасплеск,
Столица детства –
Мне этот лес.

Где рощиц кровля
Скрывала луг,
Я шёл на ловлю
Больших зверюг.

За всё ответчик,
Забыв покой –
Звенел кузнечик
Там под рукой.

И соком травным
Измазан в дым,
Я был там равным
И был своим.

Высоких ольшин
Шептал мне клир,
Я знал всё больше
Про этот мир.

В запястьях сосен,
Где след от пуль –
Я слушал осень,
Как тонкий пульс.

Там пробирались
Мы на погост,
Смотреть на завязь
Осенних звёзд.

В прохладных сенцах
Лесных дубрав –
Стучало сердце
Отцветших трав.

…В дождливом плеске
Лесных колонн
Всё перелески
Да бурелом.

И свет в окошке
В конце дорог,
И осень кошкой
Скользит у ног,

Я знаю, где-то,
Рукой накрыт,
Кузнечик лета
Звенит, звенит…

***
Мне не спится этой ночью,
Забрала тоска.
Приближаясь, многоточьем
Простучит клюка...

Кто там бродит в переулках,
Кто идёт за мной?
На дворе протяжно, гулко
Взвоет пёс цепной.

Пусть Луну стянуло дымкой
Низких облаков,
Только выдал невидимку
Звук его шагов.

И клюка стучит всё ближе,
Слышен пёсий брех.
Это дети, я же слышу
Тихий детский смех.

Это маленькие дети,
Что забрались в сад.
Засыпает всё на свете,
Но они не спят.

Всё не кончатся их игры.
На дворе темно,
И луна сбежавшим тигром
Смотрит мне в окно.

Кто за дверью копошится,
Подбирая ключ?
По скрипящим половицам
Пробежался луч,

Рассыпаясь позолотой.
Слышен стук качель.
Но напрасно под колодой
Копошится червь.

Коль не спится, так покрепче
Чаю завари,
Это девочка, наверно,
Подошла к двери.

***
Сорвала осень где-то дамбы,
Шурует в шлюзе,
Бледнеет в свете этой лампы
Дым иллюзий.

Что ж, не пойдёт
бродяга-август
Сам на попятный,
И только облачная давка
В небе ватном.

И рвётся отовсюду осень
Напропалую,
Закат верхушки гордых сосен
Вновь целует.

А ветер листья втихомолку
Зовёт на танец,
На рощицу совсем недолгий
Лёг румянец.

Пруды ослепшие, в кувшинках,
Спят рядом с нею.
Всё длится краткая заминка,
Ночь длиннее.

Но тех красот
ты в полном праве
Не брать приманку,
Пусть осень прячется
в дубраве,
Самозванка.

Лесов прозрачные громады
Приткнулись подле,
И беглый почерк листопада
Так отчётлив.

Идёшь по лесу, словно каясь, –
Борьба пустая,
И голосят, перекликаясь,
Птичьи стаи.

А ночью дождь перебирает
На крыше чётки,
Всё, что едва
мутнелось с краю,
Сделав чётким.

Всё, что маячило по кромке,
Чураясь сглаза,
Утонет в шелесте негромком,
Пусть не сразу.

Забудется круженье в танце
Осиных талий,
Растает,
станет книжным глянцем
Дым баталий.

Сорвала осень где-то дамбы,
Шурует в шлюзах,
Бледнеет в свете этой лампы
Дым иллюзий.

В неверном свете утомлённо
Встают фигуры,
Как будто тени под зелёным
Абажуром…

И только ветер, вечно юный,
Дождём прошитый,
Идёт по городу Гаруном
Аль-Рашидом.

ОРЕНБУРГ