Неподдающиеся

– Всем – доброго дня! И давайте сразу к делу, – начал производственное совещание директор завода. – Начнём с отдела маркетинга. Сергей Леонидович, доложите о результатах проведённых вами исследований.

Руководитель службы маркетинга Качальский раскрыл лежащий перед ним увесистый том:
– В соответствии с заданием руководства наш персонал в течение трёх месяцев трудился над его выполнением. Целью было формирование альтернативных потребностей и интересов. За этот период были изучены предпочтения разных возрастных групп населения, опрашиваемым был предложен на выбор широкий ассортимент товаров и услуг.

– А сравнение с внешними рынками проводили? – прервал его главный инженер.

– Безусловно! Анализ был проведён самый тщательный. Мы также не упустили возможность повысить уровень узнаваемости изучаемой потребности с помощью просветительской деятельности…

– А рекламу пробовали? – спросил референт.

– И не раз. Мы пошли ещё дальше – стали активно использовать фандрайзинг…

– Чего-чего? – захлопал ресницами начальник отдела реализации.

– «Фандрайзинг» означает проведение корпоративных встреч для укрепления доверия в коллективе… Здесь содержится уникальная информация! – Качальский поднял свой отчёт и выразительно потряс им перед слушателями. – Соцопросы, выкладки, графики и прогнозы! Всё выверено и перепроверено десятки раз…

– Доложите выводы, – поторопил директор, взглянув на часы.

Горящий взор Сергея Леонидовича быстро потух:
– Выводы, признаться, не столь утешительны…

– Говорите прямо, – нахмурился шеф.

– А правда такова: не хотят наши люди работать без зарплаты, – развёл руками оратор. – Упёрлись – и всё тут! Прямо какие-то отсталые, неподдающиеся люди у нас, ей-богу…

Валерий АНТОНОВ, ЧЕЛЯБИНСК

Озабоченные

Мышляев с утра выразил озабоченность положением отечественных пенсионеров и весь день промаялся озабоченностью.

Заныкин озаботился состоянием реликтовых лесов. А узнав, что эти леса находятся на берегах Амазонки, озаботился вдрызг.

Пресловецкий озаботился состоянием медицинского обслуживания в отдалённой местности. И в течение дня эта местность отдалялась от него всё больше и больше.

Ступоров озаботился появлением у себя мимических морщин в связи с хронической озабоченностью и не успокоился даже после того, как ему объяснили, что беззаботность чревата более серьёзными проблемами для здоровья.

А потом все четверо наткнулись на Ивана Трофимовича, который ничуть не был похож на озабоченного. Но это никого не озаботило, поскольку Иван Трофимович работал в Думе вахтёром, а Мышляев, Заныкин, Пресловецкий и Ступоров пахали там же народными избранниками.

Анатолий КОЛОМЕЙСКИЙ, ЧЕЛЯБИНСК

Кто-кто? Конь в пальто.

Однажды, сидя за чашечкой чая в гостях у моей знакомой лошади, к которой зашёл по случаю её дня рождения, я спросил:
– Отчего это у вас, лошадей, глаза такие грустные?

– Разве грустные? – удивилась моя знакомая и подошла к зеркалу. – И правда, грустные, – сказала она и опустила глаза. Затем, неожиданно вскинув голову, восторженно-протяжно произнесла: – Но такие красивые! Грустные и красивые! Ты знаешь, мне кажется, что это от недостатка поэзии. Ведь мне никто не пишет стихов! Совсем! А так хочется послушать стихи, которые написаны именно для меня. – Она начала вальсировать по комнате. – Или чтобы серенады под окном! Всю ночь! А я бы стояла на балконе, вся такая белая, в лунном свете, вдыхала бы запах сирени!.. Ах… А так… дом, работа… быт… и никакой тебе поэзии.

Вальс закончился. Она опять опустилась на стул и подлила мне в чашку кипятка.

– Ну хочешь, – я попытался исправить положение, вызванное моим неуместным вопросом, – хочешь напишу тебе стихи и почитаю, м-м-м… например, в следующий вторник?

– Ты? Мне?! – удивилась и почти обрадовалась лошадь. – Нет, – грустно сказала она, – у тебя работа, тебе некогда. Не надо. Не надо.

Последние слова она произнесла почти шёпотом.

Мы посидели ещё немножко, и я стал собираться домой. В прихожей я поцеловал её в нос и надел пальто.

– Ну я пошёл.

– Иди, – сказала она и посмотрела на меня своими большими грустными, но очень красивыми глазами.

Я шёл домой под моросящим осенним дождём, цокая копытами по мокрому асфальту.

Николай ОГРЫЗКИН