ПОЭЗИЯ  УГРО-ФИННОВ

Вячеслав АР-СЕРГИ

Ижевск                                                                                                                                            

К Пери

Ты так далеко,
И шип твоей розы
Во мне – глубоко,
Вниманья уж нет на порезы –

Короткие письма твои
Лезвием бьют по рукам.
«…Печали мои утоли», –
Кассетник поёт по ночам.

Ты, боль моя, стала теперь
Скрипучей и жёсткой, как дверь,
Ведущая к райской усладе –
Счастливой и гулкой беде.

Ах, бы крылышки…                                                                               

Снегирьком на снегу –
Алый пеньюар на простыне.

Голубкой белой, пуховой
На плече моём – волосы твои.

Синичкой вёрткой, огневой
Пальчики твои – по моей груди.

Соловья берегового голос
В переливах песенок твоих.

Ястреба же зоркого обзор
Затаился под ресницами в тени.

Лебединой парой над Землёй
Встанем на крыло с тобой.

Для Любви останемся людьми –
Небеса в подарок ты прими.

Недопев

Старый удмурт умирал,
Свечку в руке он держал,
Сны уже все перебрал,
Женщин своих вспоминал…

Сумерки плотно сгущались,
Силы его истощались.
Взгляд поволокой повёлся
И за киот уцепился.
Губы его беззвучно шептали –
Молитву свою, как сосок, отыскали.
Но последнее слово его услыхали
Лишь  телевизор да кошка в печали:

– Ах!
Что же я женщин своих
Не долюбил?
Брагу свою я не допил,
Песен своих я не допел,
И подлых врагов я не добил.
…Не доскандалил,
Не догрешил,
Не донажил,
Недоплясался
И недодрался.
Грех недокопченный
Баско –
Лишь мне только,
Видно, достался…
И потому – осанна, аминь!
Мой недогрех,
От меня не отхлынь!
…Руки и ноги – холодная стынь,
Значит, такой ты, аминь!

Киньте на ноги фуфайку,
Правый на бок – малахайку.
На левый же –
Файку-солдатку…

…Удмуртских богов хоровод
Допевал, допивал, добивал –
Старичок обходил небосвод,
За собою старух зазывал.

Перевёл Борис ЛУКИН

Мария ВАГАТОВА

Ханты-Мансийск                                                                                                                              

Кромешная темнота

Тьма кромешная страшна,
В ней просвета нету,
Но через неё должна
Я пробиться к свету!

Сквозь глухую темноту,
Что чернее сажи,
Через страх и немоту,
И мученья даже,

Я должна вперёд идти.
Злые пусть хохочут,
На неведомом пути
Гибель мне пророчат.

Я должна идти вперёд
К золотому свету…
Ведь за мною внук пойдёт
Через бездну эту.

Будет так же ночь черна,
Будут духи злиться…
Но с тропы, что не видна,
Внуку уж не сбиться.

Как лучистая звезда,
Там, где тьма – стеною,
Будет для него всегда
Свет, добытый мною.

Моё слово, мой язык

Мой язык, ты стар, как время,
Как народ мой – свят, высок…
Слово каждое, как семя,
Выпускает корешок,

Прорастает в сердце прямо –
Каждый звук упруг, ветвист…
Мой язык, ты добр, как мама,
Как молитва – прост и чист.

Если б я тебя не знала,
Если б слышать не могла,
Как бы песни сочиняла,
Как бы на Земле жила?

***
У весны тепло большое –
Даже камень зацветёт.
И на ветке сухостоя
Лист зелёный прорастёт.

Словно женщина рукою,
Солнце приласкает лес…
У весны тепло большое –
От земли и до небес.

Мать возьмёт тепла у Солнца,
Дочке косы заплетёт.
Дочка встретит незнакомца
И своё гнездо совьёт.

И, красивая душою,
Станет матерью сама…
У весны тепло большое –
Много сердца и ума.

Пусть все женщины на свете
Наполняются теплом,
Словно Солнце, неизменно
Освещают каждый дом.

Голубое небо

Словно женский платок небосвод,
Солнца лик пламенеет на нём,
Звёзды водят на нём хоровод,
И цветным полыхают огнём
Сотни радуг…
 Он общий для всех
Женщин, в мире живущих моём.
Пусть же он не погаснет вовек,
Пусть сияет и ночью, и днём.
Пусть пожары не тронут платок,
Пусть война его не разорвёт.
Пусть рассветом алеет Восток
И на Запад Луна проплывёт…

Хантыйской земли плач

Эти ржавые болота,
 где трясины-зыбуны
Поглощают – год за годом –
дали северной страны…
Где цветные ожерелья радуг
солнечных и трав,
Где кедрач, который прежде был
 и весел, и кудряв?
Всё покрылось чёрным илом…
Стонет Матушка-Земля:
– Больше я терпеть не в силах,
Задыхаюсь в страхе я.
То не лес погряз в трясине –
Я осталась без волос.
То не радуга остыла,
А в душе моей мороз!
Словно плёнкою покрытый,
Затуманился мой взгляд…
С неба дождик, как из сита, –
Слёзы сердце мне язвят.
Солнце, будь великодушно,
 свет свой благостный пролей!
Как мне жить, когда на небе
нет тебя так много дней?

Перевёл Александр КЕРДАН

Нина ОБРЕЗКОВА

Сыктывкар                                                                                                                                    

***
Первая любовь,
как утренняя гостья, –
рай с ней в шалаше и без вина.
Если у судьбы её испросишь,
не страшись – у неба нету дна.

А вторая – дорогого стоит,
по-простому к ней не подступить;
подавай широкое застолье,
ручку не забудь позолотить.

Ох, поклонов много бить придётся,
чтоб не ведать расставанья боль.
Путь тернист, но зажигает звёзды
жертвенная женская любовь.
Белой ночи фата

Господи! Вдоволь теперь и
ночами света.
Это лето над Коми-землёй взошло.
Снова старой ране моей болеть.
Ах, зачем этот свет?
 Мне – ночная тоска – за что?
Белые ночи, белые ночи, белые-белые!
Разгоните, рассейте эту боль,
 заберите себе.

Помню, расцвечивал ночи
 любовный лепет,
Расстилал я ковром под
 ноги мои полнеба.
Но теперь от горючих слёз
 на щеках горячо.
Вырвусь прочь от тоски,
не сестра она мне, не дочь.
Белые ночи, белые ночи, белые-белые –
Разгоните, рассейте эту боль,
заберите себе.
И верните счастье моё –
 моё светлое, белое.

***
Впредь ни белого света,
ни радуги цвета не зреть –
и слепым, и немым в одночасье
пред миром предстать…
«Нам не трудно понять, – скажут
люди, – влюблённый простак…
Кто же, с первой любовью
расставшись, не думал про смерть!»

Только это, поверь,
не Земля замедляет свой бег.
Это память твоя вспять
пытается всё повернуть.
Но стирают года, чем,
казалось, жить будешь вовек,
и другая любовь уже гасит звезду
 поутру.

Но однажды проснёшься,
и сердце прорвёт забытье.
Ты поверишь – в пространстве
 с названием простеньким «жизнь»
всё возможно вернуть, –
поскорее дожить поспешишь.
И один на один вновь останешься
 с болью своей…

Перевёл Борис ЛУКИН