ЛИТКАРТА

Нил ГИЛЕВИЧ

Народному поэту Беларуси Нилу Сымоновичу Гилевичу исполнилось 80 лет. Заслуженный деятель науки, лауреат Государственной премии имени Янки Купалы, профессор, он долгое время возглавлял Союз писателей Беларуси. Подготовил 23-томное собрание сочинений. Многие произведения, в том числе роман в стихах «Родные дети», стали белорусской классикой. Автор книг «Песня в дорогу», «Предвеснье идёт по земле», «Большак», «Перезвоны», «Листья подорожника», «Заветное», «Октавы»… Его перу принадлежит и легендарная поэма «Сказ про Лысую гору».

ВМЕСТО МОЛИТВЫ

Если есть, судьба, ты надо мною,
Об одном прошу я: не позволь
С ложью и с неправедной душою
Доживать мне век на свете свой.

Душу не отдай в неволю гномам,
А взбунтуй её и распали,
Чтобы в ней и молниям, и громам
Бушевать от неба до земли!

ВЫ ШУМИТЕ, БЕРЁЗЫ

Вы шумите, шумите
Надо мною, берёзы,
Колыхайте, взвивайте
Свой напев вековой.
А я лягу-прилягу
Возле тракта былого,
На душистом прокосе
С недоспелой травой.

А я лягу-прилягу
Возле тракта былого,
Головой на пригорок,
На былинный курган.
А уставшие руки
Вольно вширь я раскину,
А ногами в долину –
Пусть накроет туман…

Вы шумите, шумите
Надо мною, берёзы,
Осыпайте, милуйте
Лаской землю свою.
А я лягу-прилягу
Возле тракта былого:
Издорожился что-то –
Я немного посплю.

***
Далёко в поле, на пригорках варновских,
Где шумы всех курортов далеки,
Симфонию времён ещё доварварских
Играют в триста скрипочек сверчки.

За утаённым здесь кустом и кустиком,
На весь простор без меж и без границ,
Озвученная неземной акустикой,
Языческая музыка гремит.

И кажется, весь мир вдруг ею полнится, –
Она и сквозь меня уже поёт
И вопрошает: «А тебе запомнится,
Как в листьях яблонь лунный свет цветёт?»

Вся на земле как будто не вмещается, –
То, пропадая, улетает ввысь,
То вновь из-под луны к нам возвращается –
Ведёт вглубь ночи и куда-то вниз.

Всё дальше, дальше за тропой былинною,
Где ароматом августа пьянит,
Где песнею извечною, старинною
Сама земля болгарская звенит.

Забуду много музыкантов важненьких,
Но и пред смертью я припомню вновь
Далёко в поле, на пригорках варновских,
Языческие скрипочки сверчков.

***
Замирает,
Стихает
Моя золотая дубрава,
Осыпает,
Роняет на дол
Свой печальный убор.
Не звенит и не льётся
Здесь речь, потерявшая право,
Только шорох сухой под ногами,
Как некий укор.

А недавно ж ещё,
Да, в начале недолгого лета, –
Что же делалось здесь! –
Удивляло, ласкало, цвело…
Как же всё бушевало
Листвою, травою и светом,
Как здесь всё гомонило
И пело,
Гудело,
Звало!

Сколько радости слышалось
В каждом разбуженном звуке!
Сколько силы вмещалось
И в цокот,
И в стрекот,
И в свист!
Жаждал каждый росточек
Возвыситься кроной в округе,
Каждый листик хотел
Превратиться в огромнейший лист.
 
Где же делись теперь
Вековечные слово и слава?
Только шорох сухой под ногами,
Как некий укор…
Замирает,
Стихает
Моя золотая дубрава,
Осыпает,
Роняет на дол
Свой печальный убор.

***
Там, где учился и пахать, и сеять,
Откуда песню в мир понёс свою,
Я с побелевшей головой стою
И слушаю осин печальный шелест.

И слышу я, как листья зашептались,
да так, что слух куда не знаю деть:
«А стал ли ты счастливей тех, кто здесь
Пахать и сеять всё-таки остались?»

Перевёл с белорусского Изяслав КОТЛЯРОВ