Что немцам греки?!

Наблюдая за всем, что в последние годы происходит в Греции, всё-таки никак не могу понять: а зачем всё это нужно немцам? Германии? Какие такие особые выгоды они имеют от того, что Греция остаётся членом Евросоюза и входит в зону евро?
Какие убытки несёт Германия – понятно. Вкладывает сотни миллионов, спасая Грецию от банкротства, да ещё при этом её выставляют на весь мир этаким злодеем, обирающим бедных греков, заставляющим их чуть ли не голодать и идти по миру с протянутой рукой. Мало того, немцам постоянно тычут в нос прошлым, всячески оскорбляют. Зачем им это? Неужели так нравится постоянно быть «донорами»? Что-то не очень похоже на немцев. Неужели они так переменились? Понять трудно. Может быть, «Литературная газета» прольёт свет на сию тайну?
В.И. ЩАДИЛОВ, НОВОСИБИРСК

Кадры уличных протестов во время визита Ангелы Меркель в Афины обошли мир. Транспаранты с надписями «Меркель, домой!», разорванные нацистские полотнища… Атрибутика протеста словно перенесла греческую столицу в совершенно иное измерение, наполнив улицы и площади духом антиколониального восстания.
Меркель улетела, но вопросы остались. В частности такой: почему Германия так долго и упорно спасает столь «неблагодарную» Грецию?
Вопреки широко распространённому мнению реальная роль ФРГ в еврозоне далека от образа постоянного донора, а отношения тевтонцев с греками, да и с остальными представителями европериферии, изначально представляли собой подобие «неравного брака». Неслучайно в своё время именно крупные концерны и банковский сектор Германии являлись самыми пламенными сторонниками скорейшего перехода на евро, прекрасно понимая свою выгоду. Усреднённый, с оглядкой на конкурентоспособность всех участников еврозоны, курс единой валюты, по сравнению с немецкой маркой, оказался занижен, что обеспечило экспортной экономике ФРГ прекрасный старт в новую эпоху. При этом темпы роста зарплат оставались и остаются более чем умеренными. Немецкое экспортное производство стало несколько дешевле.
В то же время на европейской периферии, пытавшейся во всём дотянуться до богатого центра, начался праздник потребления. Заработная плата выросла. Дешёвые кредиты, полученные под низкий – приближённый к немецкому – процент, породили иллюзорную уверенность в том, что уровень жизни растёт как на дрожжах, а с ним и внутренний спрос.
Экономика Греции тоже росла – за счёт сектора услуг, строительного бума, импорта. Надо сказать, что до перехода на евро менее развитые страны ЕС имели возможность поддерживать собственное производство, периодически снижая курс валюты и делая таким образом свои товары дешевле импортных. Общая валюта отняла эту возможность. И без того слабая конкурентоспособность промышленности всех на сегодняшний день проблемных стран ЕС стала чахнуть. Рост зарплат без роста производительности труда при угасающем производстве представлял собой бомбу замедленного действия, что в Брюсселе прекрасно понимали. Но сколько бы ни выделялось средств из европейского бюджета на необходимые для должного развития периферийных регионов структурные реформы, проведены они так и не были.
В выигрыше же неминуемо оказались страны с сильным и, как было сказано выше, ставшим более дешёвым производством. В Германии начался экспортный бум. Если в Греции было необходимо что-то строить, на что из структурных фондов ЕС выделялись крупные средства, у немцев всегда были готовы и технологии, и опыт, и, конечно, же необходимая техника.

Правда, практические механизмы завоевания внешних рынков не всегда укладываются в общепринятые представления о честности и морали. В 2008 году в Греции разгорелся крупный коррупционный скандал, связанный с деятельностью немецкого концерна «Сименс» в период подготовки к летним Олимпийским играм – 2004 в Афинах. По первоначальным подсчётам 1997 года, на постройку олимпийской инфраструктуры требовалось чуть менее одного миллиарда. Однако в конце концов истраченными оказались 20 млрд. евро. Анализ договоров впоследствии показал, что многие поставщики, в том числе и «Сименс» и его греческий филиал «Хеллас», накануне начала работ массивно подняли цены, активно идя на подкуп, чтобы греческие министерства, не ропща, принимали завышенные параметры. Объём взяток со стороны немецкого промышленного гиганта оценивается в 100 млн. евро. Деньги шли политическим партиям, политикам, чиновникам с целью получения выгодных муниципальных и государственных заказов – работ, финансируемых в основном из средств ЕС, одним из главных доноров которого, как известно, является сама же Германия.
Вообще с момента вступления в ЕС крупные инфраструктурные проекты, финансируемые Европейским союзом, стали играть огромную роль для греческой экономики. Все они – будь то олимпийская инфраструктура, гигантский подвесной мост Рио-Антирио, связывающий Пелопоннес с материком, автобаны или афинский аэропорт – отличались исключительно выгодными условиями для французских и немецких концернов, которые в основном и вели строительство, вплоть до почти полувекового участия в последующей прибыли от эксплуатации объектов.

Ещё одна любопытная деталь немецко-греческих взаимоотношений: в то время как греческое правительство вынуждено заявлять о всё более беспощадных мерах бюджетной экономии, одна статья расходов остаётся практически неприкосновенной – оборонные нужды. Греция, которая, казалось бы, самым надёжным образом защищена своим членством в НАТО, да и вообще как-то мало ассоциируется с проведением военных операций, является одним из крупнейших в мире импортёров оружия. Тому есть причина – турецкая оккупация Кипра. С момента кипрско-турецкого конфликта 1974 года на вооружение были истрачены, по нынешним подсчётам, около 216 млрд. евро, которых у Греции, естественно, в свободном распоряжении не было.
Германия – один из главных менторов Греции по части экономии – одновременно является одним из крупнейших поставщиков оружия. По данным Минэкономики ФРГ, Греция наряду с другим кандидатом в банкроты Португалией являются основными европейскими рынками сбыта для немецкого вооружения.
Ситуация, когда в локальную гонку вооружений между собой вступили два партнёра по НАТО, достаточно абсурдна, но безусловно выгодна поставщикам – военно-промышленным концернам Германии и Франции, которые к тому же через своих лоббистов снабжают Грецию и Турцию ещё и информацией о закупках «противника», что постоянно подогревает спрос с обеих сторон.
Председатель фракции зелёных ФРГ в Европарламенте Даниэль Кон-Бендит следующим образом характеризует сложившуюся ситуацию: «Страны ЕС вмешиваются в права Греции практически во всём, предписывая сократить зарплаты медсёстрам и всё приватизировать. Но когда речь заходит о военных расходах, все неожиданно вспоминают о суверенных правах греческого государства. Это просто сюрреализм». То, что рекомендации по экономии почти не затрагивают оборонные статьи бюджета, можно объяснить, по мнению политика, лишь экономическими интересами.

Чем же реально рискует Германия в этой, казалось бы, бесконечной греческой драме? Миллиарды евро для Греции являются не субсидиями, а полноценными кредитами, которые постепенно, выплата за выплатой, должны вернуться обратно с процентами – при нынешней ситуации кредиторы не должны остаться внакладе.
Причём эти прибыли вполне могут увеличиться. Спекулянты, спеша избавиться от бумаг, часто предлагают их за сумму, гораздо меньшую, чем их номинал. Греция, пока нет иных договорённостей, по-прежнему обязана вернуть деньги и проценты по номиналу. И пока у греков находятся средства для выплаты очередной суммы, кредиторы рискуют и выигрывают. Тем временем Берлин уже планирует потребовать от Афин создания специального блокированного счёта для последующих траншей, чтобы деньги не ушли в бюджет на выплаты зарплат или пенсий.
К тому же ФРГ через свои госзаймы имеет доступ к кредитам под более низкий процент за счёт собственной благополучной ситуации. Поэтому первые транши, которые были переведены Греции под экстренный процент, являются для Берлина вполне прибыльным предприятием из-за подобной ощутимой разницы в процентных ставках.

По подсчётам Центра экономических исследований Мюнхенского университета, на сегодняшний день греческий дефолт означал бы для Германии 82,2 млрд. евро потерь. Однако последствия для всей европейской финансовой системы в целом просчитать сложно, здесь мнения разнятся. Немецкая экономика слишком сильно зависит от внутриевропейского экспорта, чтобы не бояться пресловутого эффекта домино и возможной общеевропейской рецессии.
Параллельно с действиями по спасению Греции идёт не столь афишируемая операция с целью свести к минимуму риски для остальных участников еврозоны в случае дефолтов более слабых. Задача не из лёгких, учитывая, что переход на общую валюту породил общий финансовый рынок.
Если Германии и в дальнейшем удастся оставаться островом относительного благополучия, поддержка Греции обеспечена, пока не будет найден приемлемый выход, правда, в большей степени для еврозоны в целом, а не для Греции. Поэтому, когда речь идёт об очередном «спасительном» для Афин транше, надо сознавать, что спасительны эти деньги в первую очередь для европейской финансовой и банковской системы.
Для повышения же конкурентоспособности греческой экономики, а это единственное, что может в перспективе спасти саму Грецию, пока не делается ничего, причём требуемый режим жёсткой экономии лишь усугубляет ситуацию. Греки это понимают, потому и протестуют.

Мария ХАМАХЕР,
собкор «ЛГ» по Центральной Европе