ПАТРИОТАМИ НЕ РОЖДАЮТСЯ

Почему первый военный парусник так и не поднял паруса

За сравнительно небольшой исторический промежуток мы умудрились извратить смысл многих важных слов, таких как свобода, социализм, демократия, выборы, патриотизм… Крайнее слово в перечне произносится теперь не иначе как с лёгкой истерикой. Между тем настоящий русский патриот чаще всего стыдлив и молчалив. Он, скорее, тихо жизнь свою отдаст за отчизну, чем взойдёт на пафосную трибуну.

Последний романтик
В 1995 году, незадолго до празднования трёхсотлетия Российского военно-морского флота, астраханский плотник и предприниматель Владимир Иванович Шашин с группой единомышленников предложил областной комиссии по подготовке юбилейных мероприятий внести в программу торжественную закладку исторической реконструкции первого русского военного парусного корабля «Орёл». К заявке прилагалась справка, из которой следовало, что предтеча российского военного флота парусник «Орёл» был построен голландскими корабелами совместно с русскими мастерами по прямому указанию царя Алексея Михайловича, батюшки Петра Великого, говоря современным языком, для защиты экономических интересов России на Каспии – разбойники одолели. Случилось это в конце 60-х годов XVII века, а портом приписки «Орла» стала Астрахань.

Предложение было поддержано тогдашним губернатором Анатолием Гужвиным, но в программу не попало. Вину за это «орловцы» возложили на нерадивость некоего чиновника областной администрации, о чём Шашин и заявил в интервью местной газете. Чиновник не просто обиделся, а подал заявление в прокуратуру, требуя привлечь плотника к уголовной ответственности за клевету. В семье Шашина начали уже было сушить сухари, и тут пришёл ответ из прокуратуры, не нашедшей в мнении и словах раздосадованного плотника и намёка на уголовное преступление. Но «Орёл» между тем пролетел над трёхсотлетием российского флота, родоначальником коего он сам и являлся, яко фанера над одним известным городом. О паруснике никто и не вспомнил.

Отойдя от первой оплеухи, Владимир Иванович принялся искать спонсоров и деловых партнёров и вскоре нашёл сочувствующих, но не в Астрахани, а в столице: в московском представительстве знаменитой фирмы Bosch и в голландском посольстве. Немцы обещали снабдить необходимым инструментом, а голландцы – оказать консультативную и иную помощь, благо у них был огромный опыт в восстановлении исторических кораблей.

Шашин вернулся в Астрахань триумфатором, полагая, что две бумажки на фирменных заграничных бланках откроют ему двери любых кабинетов и обеспечат необходимой поддержкой. В любые кабинеты его, конечно, не пустили, а в том, в который он всё же просочился, вежливо посоветовали больше ориентироваться на голландцев – может, они сами и построят, с их-то опытом и деньгами… Чем чаще Шашин ходил по присутственным местам, чем подробнее рассказывал там об «Орле», тем большее количество людей считали его чудаком. И впрямь – ну какой нормальный человек, имеющий семью и сорок лет за плечами, будет тратить время на какой-то мифологический проект, выбрасывая деньги на поездки то в Москву, то в Петрозаводск (там крупнейшая в стране база деревянного исторического кораблестроения) на сбор информации об истории «Орла», его голландском прототипе, конструктивных особенностях парусника?

А выяснил он немало, узнав, в частности, о снятии негласного обвинения со Степана Разина в сожжении «Орла» при взятии Астрахани. Не жёг Стенька парусник. Подтверждение тому – найденный в архиве историком Александром Марковым акт утилизации полусгнивших конструкций «Орла». Шашин ликовал. Теперь есть не просто чьё-то частное желание восстановить парусник, а необходимость сделать это именно астраханцам: коли корабль был здесь разобран, то здесь его и собирать! И ещё был найден, может быть, самый весомый довод в пользу государственного внимания к реконструкции «Орла»: именно на нём почти три с половиной века назад впервые был поднят наш триколор!

Шашину уже виделись стоящие в очередь спонсоры. И даже президент Путин, присутствующий на торжественной закладке парусника – одного из символов возрождающейся России. Ведь он же питерец и знает цену и корабельному делу, и тому, какое мощное патриотическое чувство способен вызвать у людей один вид этого былинного корабля.

Мало-помалу, но к середине «нулевых» что-то действительно изменилось в отношении властей к шашинской идее, однако связано это было не с его красноречием и даже не с убойностью аргументов, а скорее, с приходом в администрацию на довольно высокий пост человека с военной выправкой. Вот у него-то проект воссоздания парусника нашёл полную и безоговорочную поддержку, а тут ещё и новый губернский начальник Александр Жилкин обратил на «Орла» внимание. Именно он убедил ряд московских фирм, пришедших на астраханский рынок, подключиться к финансированию. Всего было собрано три миллиона двести тысяч рублей – примерно шестая часть средств, потребных для постройки корпуса корабля. Помог губернатор и со строительной базой: договорился с крупнейшим в области судостроительным объединением, и там выделили площадку-стапель на берегу Волги. Это была потрясающая картина: на расстоянии в несколько десятков метров встретились век семнадцатый с хорошо различимыми контурами знаменитого парусника и век двадцать первый с громадиной плавучей буровой установки!

Но это всё будет потом, а пока, в начале весны 2007-го, надо было побыстрее разворачиваться, чтобы показать неверующим, какие горы могут свернуть истинные романтики и патриоты! Они и показали, за полтора года своими силами не только разработав проектную документацию корпуса корабля, но и изготовив лекала, по которым впоследствии рубили из дуба шпангоуты, форштевень и ахтерштевень. Конечно, помогли советами голландцы и петрозаводцы, а питерцы прислали на подмогу целый трудовой десант.

В День Российского флага состоялась закладка исторической реконструкции «Орла». Увы, ритуал прошёл не по сценарию Шашина, а так, местечково. Он тогда ещё не знал, что это было лишь началом красивой сказки, этот последний романтик Астрахани. Теперь, когда прошло уже время после его кончины, я отчётливо понимаю, что финал этой сказки может быть не столь красив, как её начало…

В закулисье
В Европе, да и в наших Питере и Петрозаводске вокруг таких строек обычно куча молодёжи. Это волонтёры, работающие не за деньги, а за возможность прикоснуться к великой истории. В Астрахани же, несмотря на многочисленные объявления в студенческой среде и в школах, не нашлось ни одного волонтёра. А как было здорово и красиво, когда однажды прямо на стапели у киля для нескольких десятков школьников был проведён живой урок истории государства Российского! Какие одухотворённые лица были у ребят!

Впрочем, позже были и другие лица, принадлежавшие другим молодым людям, засланцам одной политической партии, пришедшим на закладку с флагами и партийной символикой. «Ну, где будем махать?» – деловито осведомились они. Им напомнили популярный стишок про махание с колокольни и дали каждому по дубовому бревну, после общения с которым желания чем-либо махать у них поубавилось. Но по сути стремление не самим мастерить что-либо, а быть при каком-то большом деле характерно для значительной части нашей политизированной молодёжи.

Я не историк и не судостроитель, тем более не толстосум и до сих пор не пойму, почему Шашин в своё время обратился именно ко мне за поддержкой и именно от меня ожидал помощи. Моё влияние на тех, от кого действительно всё зависело, было минимальным. Меня выслушивали, кивали, говорили: «Ну как же, как же…» – и даже провожали до массивных дверей. А один высокий чиновник, которому губернатор поручил решить вопрос с привлечением средств для строительства «Орла», даже рассказал трогательную историю о своём желании безупречным служением Родине отдать ей хотя бы малую толику долга. И столь художественно рассказал, что я бы не удивился, если по завершении сей завлекательной повести он бы встал во фрунт и, приложив правую руку к левой стороне груди, запел: Glory, glory, hal-le-lu-jah! Он, однако, не запел, но и ровным счётом ничего не сделал.

Так я исправно ходил по инстанциям, пока не понял, что являюсь главным претендентом на получение почётного звания городского дурачка. И тогда я остановился и как-то быстро во всём разобрался. Шашин для иных чиновников представлял опасность, будучи человеком свободным, к тому же с идеей, вокруг которой сумел объединить многих. Думай они не о своём, шкурном, а о благе Отечества, они бы должны были на руках носить Шашина. Ведь помимо самой идеи была разработана серьёзная программа, в которой главную роль играло патриотическое воспитание молодёжи в процессе личного участия в воссоздании одного из русских символов. Но подобная практика никак не состыковывалась с негласной директивой считать главным патриотическим делом победы в спорте и размахивание флагами под пение партийных частушек.

Я ни на секунду не сомневаюсь в изначальной искренности губернатора Жилкина помочь корабельному плотнику Шашину и его команде, в которой было немало людей с высшим техническим образованием. Ведь наряду с кремлём и лотосом «Орёл» мог стать третьим символом Астрахани, пока же стал головной болью губернатора, который просто переоценил свои финансовые возможности в поддержке общественной инициативы сделать Астрахань основной площадкой одного из главных праздников державы – Дня Государственного флага России.

«Орёл» c его достаточно скромными потребностями воздал бы городу тысячекратно, Шашин ведь предполагал использовать парусник в том числе и как объект популярного во всём мире историко-приключенческого туризма, и как базу для практики молодых мореходов, коих в Астрахани немало, и как плавучий музей истории российского флота. Но мэр города Боженов остался глух ко всему этому, так же как и к предложению озаботиться поиском средств для возведения парусника.

…Есть удивительный документ, именуемый актом передачи на ответственное хранение конструкций так и недостроенного «Орла», датированный 22 июля 2011 года. В нём подробно перечисляются все детали разобранного судна: столько-то левых и правых шпангоутов, штевни, киль, состоящий из стольких-то фрагментов, столько-то болтов, винтов и шайб, лекала… Я не смог прочитать этот список до конца. Для меня это был не акт передачи. Для меня это был мартиролог – только без имён и фамилий. Неужели мы так и распишемся в неспособности (или нежелании?) вернуть к жизни одну из своих святынь? Да и разве в этом должны быть кровно заинтересованы только астраханцы? Это наш общий, всероссийский  проект, но так уж устроена у нас жизнь, что, пока к нему не подключатся президент или премьер и не скажут магических слов нашим финансовым колоссам, всё останется на прежнем уровне. Будет очень много слов о любви к Родине и очень мало дел, эту любовь подтверждающих.

Юрий НИКИТИН, АСТРАХАНЬ