ПОЭЗИЯ

Елена НАУМОВА, КИРОВ

* * *
Может быть, я того журавля
Никогда-никогда не поймаю.
Боже, как беззащитна земля,
Как прекрасна,
                            особенно в мае.

Я дыхание слышу её.
Каждый выдох и вдох ощущаю.
А высокое небо зовёт
Неустанно,
                     особенно в мае.

Но чем яростней крик журавля,
Чем больней прорезаются крылья,
Тем отчаянней держит земля
Всеми соками,
                           травами,
                                            пылью…

Уцепиться б за клин журавлей
И крылами взмахнуть наудачу.
Но опять остаюсь на земле,
И гляжу в поднебесье, и плачу.

* * *
Ну что в ней, в этой комнатушке?
Стол, стул, диванчик – весь уют.
Но наши души, наши души,
Как два птенца, гнездились тут.

Уже на окнах белый пластырь
На зиму, словно на века.
Но всё ещё живут три астры
В бутылке из-под молока.

* * *
Какая-то птица под самым окном
Тоскует о комнатной клетке.
Она прилетает то ночью, то днём.
Качается горько на ветке.

Ей видится хлеб в человечьих руках,
Глаза, что от счастья сияют.
Наверно, устала парить в облаках –
Такое ведь тоже бывает.

* * *                                                                                                        
Если ты меня разлюбишь,
Вряд ли что-нибудь случится.
Сизый голубь постучится
Острым клювиком в окно.
Или туча грозовая
Надо мной пройдёт – не знаю.
Или свечи все погаснут,
Или звёзды – всё равно.
Если ты меня разлюбишь –
Ну и ладно,
                       ну и пусть…
Переплавлю и прославлю
Эту бешеную грусть!

Если я – тогда случится.
Разлюблю тебя – случится…
Что-то страшное случится.
Как я этого боюсь!

* * *
Спать… Просыпаться… Не спать…
Слышать дыхание рядом.
Губы губами искать
И разговаривать взглядом.
Тронуть остудою лоб.
Нежно к щеке прикоснуться…
Если мне снится всё,
                                      чтоб
Мне никогда не проснуться.

* * *
Какие могут быть разлуки,
Какие вьюги-холода!
Берём друг друга на поруки.
И друг без друга – никуда.

Над ледяной смеялись вьюгой,
Что в окна ломится, трубя.
И долго слушали друг друга.
…Но каждый слышал лишь себя.