У меня перед глазами давняя картинка детства: скамейка у подъезда, а на ней – мамаши моих подружек-подростков. По выходным они усаживались рядком, как куры на насесте, лузгали семечки, попутно выясняли отношения, сплетничали, ругали пьяниц-мужей. В халатах нараспашку, с «бабушкиными пучками» на затылках и уж, конечно, без тени косметики. Ещё крепкие 40-летние женщины казались мне отжившими свой век старухами.
В 60-е годы на месте нашего посёлка была деревушка, носившая гордое звание «частный сектор»: домики, садики, мычание коров да крик петухов... Потом её снесли – нужно было новое жильё для работников большого химзавода. Разрушили кособокие избушки, спилили старые яблони, а вместе с ними исчез и старинный уклад. «Частников» переселили в благоустроенные квартиры.
Город обрушился на деревню, как ненасытное цунами, и проглотил её, разметав в клочья половики да лоскутные пододеяльники. А привычные к крестьянскому труду бабы оказались будто выброшенными на берег после прилива чудовищной силы – ни грядку выполоть, ни корову подоить… Проводить время по-другому их не научили, некому было.
Так они и оказались на лавочке. Кругом непонятная, чужая, лязгающая мотоциклами, грохочущая магнитофонами жизнь, а прильнув друг к другу на этом узеньком дощатом островке, легче и безопаснее коротать бесцветные, похожие один на другой дни.
Прошли десятилетия, скамейку во дворе сломали – некому стало на ней сидеть… А совсем недавно, смотрю, её вновь поставили. И опять сидят, лузгают семечки, потягивают пиво, перебраниваются… дочери тех самых соседок. Только уже не в халатах, а в дорогих тренировочных костюмах и кроссовках. А разговоры у них всё те же: кто с кем, кто сколько выпил… И меня в свою компанию зазывают.
– Послушай, ну что это за веселье? – говорю Таньке с первого этажа. – Ладно Ленка – у неё муж пьяница, сама недоучка. Но ты-то, менеджер крупной фирмы, у тебя «мерс» в гараже стоит! Лучше потратиться на что-нибудь интересное, чем весь вечер языком молоть!
– А что ещё делать в нашем возрасте? – отвечает соседка, обречённо вздыхая. – От телевизора уже тошнит, там про одних маньяков. Была бы помоложе, за границу бы съездила. Только и остаётся, что на лавочке сидеть. Наши матери так же сидели, а нам куда деваться?
В самом деле – куда? Мы все бьём в набат: дети без присмотра, разбредаются по игровым клубам, не организуем досуг – пропадёт молодое поколение. О взрослых даже и разговора нет, их никто «пасти» не обязан, они сами должны себя занимать. Скажите мне, чем заняться взрослому человеку в выходной день в маленьком подмосковном городке, если нет дачи или приработка? Пить водку, сидя всё на той же уютной скамейке, отгородившись от чужого, а значит, враждебного мира? Тут тебе и английский клуб, и венское кафе, и «Кабачок 13 стульев» одновременно, даже лучше – дворовому бомонду не нужно этикет соблюдать, можно и в тапочках в свет выйти. Кругом свои, с детства знакомые лица. Правда, уже морщинки вокруг глаз заметны. Да Мишку из 5-й квартиры вчера похоронили. А жаль, хороший мужик был, неделю назад ещё вот так же на лавочке с нами сидел.
Грустно видеть, как замыкается круг. Печально не то, что ровесники стареют, а то, что покорно разрешают старости засосать себя в тину-рутину, в безысходность, в гибельное ничегонеделание. Культуры досуга в России сегодня нет, потому что отдых никогда не считался важной частью общественной жизни. Не считать же «культуртрегерами» музыкантов-недоучек, переквалифицировавшихся в массовики-затейники! А быт русской деревни и городской окраины умер ещё в начале прошлого века, и его выцветшие остатки пылятся под музейным стеклом. Так вот и проходит жизнь – на лавочке.