В. Сверканов. Любил! Люблю…: Стихи / Сост. Г.В. Сверканова. – Иркутск: Издатель Сапронов, 2006. – 112 с.
Вадим Сверканов в 1983 году умер в возрасте 28 лет. Через два-три года он, возможно, нашёл бы в себе силы жить дальше, ибо начались общественные перемены. Но что теперь об этом толковать? Вышло так, что ему позволили только выплеснуть на бумагу «шум и ярость» обречённого. Синтаксически правильных конструкций и гармонических строк у поэта Сверканова почти нет. Любой редактор эпохи застоя да и нынешние отвернулись бы от этих текстов с профессиональным недоумением: это не стихи.
Да, это не стихи. Это – боль.
Кому мало жить, те не всегда заботятся о правильности речи. И ошибаются нередко, потому что нет опыта. Общеизвестны, например, лермонтовские строки, приводящие многих в замешательство: «Терек прыгает, как львица с косматой гривой на хребте»; или: «Из пламя и света рождённое слово». Зато поэт в своей запальчивости достигал такого воздействия, какого редко кому удаётся добиться. Такое же впечатление и от изломанной Музы Вадима Сверканова, родившегося в прибалтийском городе Немане и закончившего Первый медицинский институт имени Сеченова в Москве.
В одном из стихотворений поэт сравнивает себя с младенцем, который орёт в коляске и плачет, а всем не до него. Это поэтическое косноязычие, взвинченность, дисгармоничность, неуклюжесть могут вызвать читательское раздражение:
Где в чёрной сетке антенн
В отчаянье стиснув губу,
Трубач пробегает по стенам,
Ищет свою трубу.
Сверканов начал писать в восьмом классе, посетив несколько знаменитых поэтических вечеров в Политехническом музее. Но явным несовершенствам его стихов есть и другое объяснение, более весомое, точное. Углы, изломы, полуовалы, как на картинах абстракционистов, мы видим потому, что ведь и высказаться определённее не давали. С первых стихов поражает более всего хрупкая незащищённость плотского, оголённо нервного, человеческого среди бетонных стен, арматур, зловещих зон города:
Вздыхают так нежно все травы,
Все звери и сам человек.
Нет ни грохота грома, ни лавы
И навек тишина, и навек…
Речь потупилась… Речка замедлилась,
Замолчали мосты, города.
И луна на восходе чуть теплилась,
Догорала бедняжка-звезда.
Ложь не лжёт больше,
Вера не верит,
И не любит любовь никого.
Опубликованные стихи не нуждаются в оправдании: они либо есть, либо их нет. Но в поддержку «младенческого» голоса В. Сверканова выскажу ещё два соображения.
Первое. В те годы поэты, которые всё же хотели печататься, пускались в известном смысле на хитрость. Они так усложняли, утяжеляли тексты метафорами, чтобы уж никто ничего не понял. Зашифровывали смысл. Писать следовало метафорически изощрённо. Так поступал, например, известный ныне поэт Иван Жданов (он и сейчас пишет нисколько не яснее прежнего, а даже тяжеловеснее). Так поступает и Вадим Сверканов, хотя он и не обращался в издательства, зная наперёд, что толку не будет:
И вновь решетится молчанье
Шрапнелью взглядов,
просто стуком ног.
Я порываю связь
с потусторонней гранью
И зарываюсь в тень измученных дорог.
Я в сумрачном гуденье перевьюг –
Трещащим парусом…
И так поступали в те годы многие поэты, если не хотели скатиться в бытовуху и мелкотемье.
И второе. В кратких поэтических судьбах, которые промелькнули на небосклоне и погасли, как метеоры, есть своё очарование. Промелькнул, исчез, как звезда... Но ведь, если верить Екклезиасту, и всё проходит, о чём тужить?
Вам тесен этот мир –
Подвинуться могу
Или уйти в глубокое прощанье, –
говорит Вадим Сверканов с безотчётным самопожертвованием.
Слова «сон», «грёза», «пройти по ниточке», «грань» очень часто встречаются в книге. Подчас кажется, что поэт смотрит и вещает уже оттуда, из небытия. Эту покорную иллюзорность, галлюцинативность его поэтического мира уже подметили исследователи. Эти качества В. Кожинов назвал «утончённостью и сложностью переживаний». Чувства мечутся среди стен, как встревоженные рыбки в аквариуме, и не находят выхода:
Летишь к сердцам
в словесной свистопляске
С бубенчиками на дурацком колпаке.
Конечно, многие поэты носят шутовской колпак, иные даже замечают его на своей голове...
Пару лет назад мне попалась таблица, сравнивающая заработки профессионалов у нас и в США. В Америке на первом месте шли врачи, профессора (преподаватели школ и университетов) и юристы. То есть прежде всего здоровье, ум и справедливость. У нас – бармены, шофера и строители. Улавливаете разницу?
Вот и врач Вадим Сверканов, похоже, это понимал: лечить людей невыгодно. Об этом, по сути, он и пишет в одном из стихотворений, заканчивая его такими тихими, смирными словами:
Но жили преданные звуки,
Ты верил в искренность видений,
Твоею сотворённых мукой.
Видения молодого измученного поэта, слава богу, дошли до нас в отдельных публикациях и в книжке 1996 года «Звенящая строка». Книга, выпущенная известным иркутским издателем Сапроновым, – продолжение знакомства с творчеством рано ушедшего из жизни поэта.
Контактные телефоны для заинтересованных лиц – представителей книгоиздательств и книжной торговли: 8-499-788-05-75, 8-499-788-02-03