ПРЕМЬЕРА
Одна из горьких примет наших дней – жёсткая переоценка... Нет, не ценностей, в победу которых мы так легкомысленно уверовали лет пятнадцать назад, но тех, кто ценности эти для нас олицетворял и взял на себя ответственность внедрять их в нашу обыденность. А впрочем, и сами ценности многими поставлены под сомнение: демократия для России – штука непривычная, малознакомая, а то, что получилось у «внедрявших», можно было и вправду по незнанию за неё принять.
В том, что пишет, снимает, ставит на сцене сегодня Рустам Ибрагимбеков, не просматривается интереса к механизмам властных структур и происходящему на высших иерархических этажах. Речь идёт об ином: что стало с людьми. Об атмосфере жизни, когда, по словам одного из героев гоголевских «Мёртвых душ», – «...уже мимо законного управления образовалось другое правление, гораздо сильнейшее всякого законного. Установились свои условия, всё оценено, и цены даже приведены во всеобщую известность».
Огромные и страшные произошли с тех пор катаклизмы и потрясения, миллионы и миллионы человеческих жизней унесены, а вот поди ж ты... Но это так, к слову.
Так что же делать? Можно ли противостоять? И если да, то – как? Рустам Ибрагимбеков думает об этом постоянно и в итоге даёт простой, не новый, наверное, единственно верный ответ: что бы там ни было, поступать так, как велят извечные законы совести и порядочности. В России, в Азербайджане ли... После распада СССР на его бывшем пространстве происходит много похожего.
В недавнем российско-азербайджанском фильме «Прощай, южный город», снятом режиссёром Олегом Сафаралиевым по сценарию Ибрагимбекова, находится герой, который даёт по морде коррумпированно-влиятельному негодяю, понимая, что последствия окажутся самыми тяжкими. Мужчина, одним словом, находится.
В спектакле «Дорогие мои мужчины...», который Рустам Ибрагимбеков поставил по своей пьесе в Московском театре «МодернЪ», мужчин нету, есть персонажи мужского пола.
Виктор (Сергей Пинегин), интеллектуал и интеллигент, в своё время даже отсидевший за рассказанный не к месту анекдот, а нынче ставший фигурой обочинной, эпизодической. В этом, конечно, не его вина, а вот в том, что, кроме набивших оскомину словоизвержений («мы систему разрушили»), оказался ни на что не способен, – его и только его.
Дима (Алексей Баранов) – помоложе, вовсе уж продукт нового времени, когда прежнюю, коммунистическую мораль отменили, а о том, что существует другая, на которой веками держалось человечество, как-то забыли в суматохе преобразований. Где-то воевал, был покалечен, теперь озлоблен, и справедливо озлоблен, но вот что такое хорошо и что такое плохо, не знает и, похоже, не узнает никогда.
Работу актёров отличает добротный профессионализм, как, собственно, и принято в этом театре, а в компанию их органично вписался Фархад Манафов, один из лучших на сегодняшний день мастеров сцены и экрана Азербайджана. Его Микаэлу, у которого с адаптацией в сегодняшней Москве, понятно, свои проблемы, и живые человеческие порывы, и муки совести оказываются не чужды, но ведь предал любимую женщину, предал, и этого уже не поправишь и не загладишь...
Эх вы... Обстоятельства постсоветской действительности виноваты? А может, будь вы другими, и обстоятельства были бы другими? Ну хоть немножечко…
И всё-таки Ибрагимбеков не был бы Ибрагимбековым, если бы не стал доискиваться опор, скреп, благодаря которым всё-таки живём, дружим, испытываем потребность видеть друг друга. Благодаря которым достойные поступки всё-таки иногда совершаются.
В спектакле «Дорогие мои мужчины...» это Люся, уверенно и напористо сыгранная Еленой Стародуб: ах, вы такие, ну и чёрт с вами, а я вот не буду такой, как вы, не буду... Да нет, близкие и разные отношения с каждым из трёх персонажей мужского пола и на неё, конечно, наложили свой явственный отпечаток. Не святая, далеко не святая, да и святой небо в овчинку показалось бы, окажись она посредине подобного треугольника, но вот гордость и достоинство Люся ухитрилась сберечь.
В финале за Микаэлом, которого, надо полагать, кто-то заказал, пришли вооружённые люди и начали палить прямо сквозь дверь. По части заказных убийств я знаток небольшой, но всё же, наверное, через дверь, в белый свет как в копеечку, вряд ли целесообразно, надо бы дверь взломать, а уж там, внутри квартиры, где собрались все четверо, – адресно, кому что полагается. Персонажи мужского пола в страхе попадали на колени, а Люся встала во весь рост, и вдруг под выстрелами начался её танец отчаяния и неповиновения.
Здесь в пьесе драматурга Ибрагимбекова, изначально достоверной по быту, – сдвиг в ирреальность, в символ. И наверное, стоило режиссёру Ибрагимбекову подготовить, обозначить этот сдвиг резче и явственнее... А может, и нет: в повседневности нашей сдвигов, перекосов, абсурдов и так через край, так надо ли добавлять – пусть даже на сцене...
Возможно, ведь существует уже такой способ выяснения отношений – пальба через закрытую дверь.