Пожалуй, главная особенность рассказов Маргариты Смородинской – созданное в них напряжение, удерживающее внимание читателя. Автор конструирует сюжет филигранно и тонко, зачастую сосредотачиваясь не на событиях внешнего мира, а на внутренней жизни персонажей: «Нырнув под одеяло, она сжалась в маленький комок, прижав колени к груди», «Молли постаралась унять сердце, которое пустилось в бешеную пляску» («Пугало»). Переживания героев, состояния на грани материального и иррационального, сны – вот акценты, расставленные в рассказах, подобно фигурам на шахматной доске.

Мерила, которыми автор измеряет абсолютно всё – это рождение и смерть. Причём интересно, что её Маргарита Смородинская будто бы пишет не мрачной чёрной краской, а светлыми пастельными мелками: «Йохан вспомнил одно счастливое лето, когда они с Торнбьорном целыми днями гоняли на великах. Вспомнил пыльные дороги и пахнущие солнцем волосы брата. Вспомнил, как они однажды, бросив велосипеды на дороге, побежали в поле, не сговариваясь – их как будто вело что-то извне – и завалились в заросли ромашек. Вспомнил то неземное чувство, когда Торнбьорн взял его за руку и внимательно посмотрел в его глаза. Он вдруг почувствовал, что они с ним одна Вселенная, в которой нет места никому другому. Всё это было. И больше этого никогда не будет» («Play Again»). Слог повествования не утяжеляется, а, напротив, становится невесомым, отчего особенно остро ощущаешь хрупкость земного бытия.