Нервин В.М. «Избранная лирика». – «Воронежская областная типография». – Воронеж, 2022. – 368 с.
Утверждение о пребывании в полном забвении современных стихотворцев и их книг – сомнительно и допустимо лишь как элемент гиперболы в поэтической полемике. Ибо можно с легкостью назвать немало славных имен наших современников, чье поэтическое творчество известно отнюдь не узкому кругу литературоведов, редакторов и ценителей высокого искусства. Но в любом ряду обязательно будет и Валентин Нервин, поэт из Воронежа, чья известность давно перешагнула границы области, да и страны. О таких, как он, говорят: «Поэт от Бога». О Боге у него есть такие строки:
«…Мы привыкли петлять по разбитым дорогам, измеряя на глаз окаянную тьму.
Сколько можно стоять перед Господом Богом и не видеть Его и не верить Ему»?..
Поэту дано видеть многое, в том числе то, что прозаически настроенные современники просто не замечают. Он видит жизнь в подробностях, переживаниях, настроениях. Причем, так, как никто, кроме него это сделать не может. Он видит быт и бытие, и все это проявляется в его строках, его поэзии. Очень точно о смысле поэтического творчества сказал незабвенный Вадим Кожинов: «Ценность… поэзии не в самой по себе мысли, остроту и емкость которой автор стремится показать. Ценность ее — в подлинности, которой дышит каждая строка. Живая частица человеческого и народного бытия обретает новое, поэтическое бытие в стихе и раскрывается перед нами так, как будто она сама себя осознала. А в этом и состоит непосредственная цель поэзии».
Поэт Валентин Нервин говорит о родном городе, как о друге, и в его словах – эхо платоновской речи и отражение строк Мандельштама. Ведь они тоже были «приворонежены», и в их судьбе этот город стал значимой вехой. А воронежское время хранит память и его тайны.
«…Корабельный, колокольный, тайну времени храня,
этот город своевольный приворонежил меня.
От платоновского слова отражаются в реке
переулочки былого с будущим накоротке.
И шагаю рядом с теми, для которых я живу,
и воронежское время понимаю наяву.
Не хочу судьбы окольной для сегодняшнего дня –
этот город колокольный приворонежил меня»…
«…Над нами плывут облака, и в них отражается детство.
Конечно, земля велика, и всё-таки – некуда деться»…
«…Глобус однажды сотрется в труху, время окрысится – и не догонишь.
Выгляну в небо, а там, наверху, тоже Воронеж»…
В небе поэт замечает и тени великих предшественников. В своих стихотворениях он вспоминает многих. Но чаще всего (и это естественно) – гениального Пушкина, который и сегодня, невзирая ни на что, «живее всех живых». А варварство вместе с варварами, воюющими с памятниками, уйдут в небытие. История вычеркнет их из своих анналов. Это читается между строк Валентина Нервина:
«…Пушкин… Какие еще имена символизируют наше гражданство? –
Он остается на все времена в координатах иного пространства.
Как ни пытайся добраться туда, как ни заламывай пальцы до хруста,
в русской поэзии будет всегда место, которое свято, но пусто»…
В книге «Избранная лирика» Валентин Нервин предстает перед читателем, как зрелый, опытный мастер, в поэтической палитре которого самые разные приемы и стили.
В его стихотворениях форма и содержание, настроение и тематическая направленность ритмический строй, размер, звучание – все это меняется в зависимости от цели и задачи, решаемой поэтом в каждом конкретном произведении. В книге нашли свое место стихотворения разных лет. Но их всех объединяет талант автора, узнаваемый поэтический почерк, манера. «Лица необщее выражение» музы Валентина Нервина зримо и привлекательно. Пейзажная лирика сменяется философской, городские романсы – иронической поэзией, пронзительные строки о любви – глубокими рассуждениями о добре и зле, о том, что мир меняется, оставаясь тем же, каким был две тысячи лет назад, и те же проблемы решают люди.
И никакая техника, современные гаджеты, средства передвижения и, увы, уничтожения, смены общественного строя и климатических условий ничего не значат. Неизменны лишь честь и порядочность, дружба и любовь, справедливость и бескорыстие (но всего этого, увы, не так много, как хотелось бы). Кстати, и зло тоже в прекрасной форме и мало изменилось за прошедшие тысячелетия. Как с ним бороться? Или его присутствие в мире неизбежно, как день и ночь. И, может быть, оно тоже способствует движению вперед? Об этом, в том числе, талантливо и убедительно рассуждает в своих стихотворениях и Валентин Нервин:
«…Зло на планете заводится с пол-оборота – это случалось, наверное, тысячу раз.
Но от него защищают копье Дон Кихота, Гамлета шпага и слово любого из нас»…
«…Вот и сердце, памяти вослед, окаменевает поневоле.
И куда нам плыть из этих лет по теченью совести и боли»?..
«…Мы – двуедины. Судя по всему, действительно, иначе не бывает.
И снова Каин брата убивает, мучительно завидуя ему»...
«…Пора усвоить истину одну, что высота уходит в глубину,
где наша боль и вечная потрава.
Мы не имеем права убивать и не имеем права умирать –
на остальное мы имеем право»…
Наверное, каждый поэт, являющийся, как сказал классик, «вечности заложником,
у времени в плену», всю свою отпущенную Богом вечность пишет о времени, о себе, о пространстве жизни и судьбы. А в нём сырого воздуха распластанное вещество свободно делится на утро и на вечер, и жизнь просторна, как движение навстречу, где ум и сердце видят всё и ничего. Воздушные тела плывут. И, кажется, живи в согласии меж памятью и тишиною… Но не живётся в мире и согласии. И потому всегда нежданное сквозное пространство войны поглощает жизнь и любовь… Об этом пишет Нервин. И мысли его внятны читателю, отражая общие беды и радости, надежды и разочарования.
«…Измеряю пространство на глаз, а душа не имеет предела –
это значит, что Родина в нас, остальное – нехитрое дело»…
«…Я даже не подозреваю, что время глядит на меня
с подножки ночного трамвая, на стыках пространства звеня»…
«…Какая бы не одолела порча, какой бы не означился надлом,
родишься с криком, умираешь молча, осознавая: вечность за углом.
Убогого пространства постояльцы – живем наперекос и напоказ,
а время, уходящее сквозь пальцы, в конце концов, опережает нас»...
«Совсем невеселые мысли мелькают; дурацкие мысли, по сути своей,
от важной работы меня отвлекают. А вся-то работа – считать журавлей»…
Как точно сказано о поэзии. Вернее, о тех, кто избрал для себя смыслом жизни это самое «считание журавлей» в небесах. Прекрасно понимая, что синица в руке – куда надежней. Но поэзия вообще ненадёжна. Впрочем, так же, как любовь, о которой пишут все поэты, и Валентин Нервин не исключение. Хотя, казалось бы, как писать о ней, когда уже созданы гениальные строки Пушкина, Блока, Есенина, Цветаевой, Пастернака, Петровых… Но Нервин находит свои слова, и они не похожи на то, что написано до него. Потому что это – поэзия. А она, как жизнь, начинается с любви.
«…Недостает немногого: любви. Той самой – и слепой, и бестолковой,
безденежной, раскованной, рисковой и, видимо, единственной любви.
Я чувствую, что сердце устает и тяжесть нелюбви навряд ли сбросит.
А женщина обиженная спросит: – Чего тебе еще недостает?.. Недостает немногого»…
«…Красиво жить, позировать молве, петь соловьем… А знаешь, дорогая,
красивых песен в жизни только две: одна о смерти, о любви – другая»…
«…Я выступаю в роли чудака, привыкшего по жизни, без оглядки,
надеяться на лучшее, пока слова любви находятся в остатке»…
«…Законы любви и природы всегда утверждают одно:
какие бы ни были годы, любимым стареть не дано»…
Не стареют любимые, и не стареет вечно юная Поэзия. Которая, несмотря на это, дама требовательная и избирательная. Не во всех поэтических книгах находит она место для себя. В «Избранной лирике» Валентина Нервина ей уютно. И именно там она назначила встречу с читателями.
Владимир СПЕКТОР
