Светлана ЧЕРНЫШОВА
Родилась в 1972 году и жила до недавнего времени в городе Большой Камень (Приморский край). Медик, психолог. Публиковалась в толстых журналах, коллективных сборниках и альманахах. Автор «Литературной газеты». Живет в Севастополе.
* * *
И пока во мне хныкало детское горе,
И еще не кончалась зима,
У окна я стояла, смотрела на город,
Что отстроила за ночь сама.
В нем сквозь стены стеклянные светится хвоя,
Колокольни, дороги, мосты над домами.
В нем, бывает, случается что-то плохое…
Понарошку всегда, и, конечно, не с нами.
Музыкантша из бара домой возвращается –
Ветер треплет ей шарфик и рыжую челку,
Невесомые гроздья на лозах качаются…
И ахматовский – белый,
И цветаевский – черный.
Максиму Жукову
когда непризнанный поэт
в непризнанном Крыму
усядется на парапет,
чтобы глядеть в волну,
(глядеть скептически в волну
и повторять: ну-ну),
не подходи к нему – ни-ни,
бесед не заводи,
мол, что там было позади
и что там впереди?
чего ты ждешь? весны зимой?
иль – рифмы холостой?
иль быстрый промельк маховой
ставриды золотой?
ты спросишь, а ответа нет.
в потусторонний свет
закат окрасит парапет
пустой… а где поэт??
он налегке, он по волне
уплыл в свой третий Рим –
никем не признанный и не-
допонятый, как Крым.
* * *
когда змеится вверх ночная автострада,
и редких фонарей свет нестерпимо бел,
я думаю о том, что думать мне не надо…
не надо – о тебе.
не потому что мы не поняли друг друга,
и поздно понимать – и время – колесом,
а потому что мысль бежит, бежит по кругу
и замирает здесь – над ялтинским кольцом,
где за полночь давно, но не приходит утро,
и все дороги – врозь, и все ведут не к нам.
и так становится темно и бесприютно,
как только псам бродячим
и заброшенным домам.
* * *
Я купила на рынке форели живой
И сухого вина, чтоб сегодня с тобой
Долгожданную встречу отметить.
Шла домой.
Серебрясь, трепыхалась в проулках метель,
Серебрясь, трепыхалась живая форель,
Неуклюже, в прозрачном пакете.
И такая творилась вокруг кутерьма…
Обжигала, слепила, как белая тьма,
Разверзалась и чавкала жижей.
Мне подумалось: вдруг я домой не дойду,
Стану отзвуком ветра в метельном аду,
И тебя никогда не увижу…
Сколько раз мы заглядывали за край,
Сколько раз говорили друг другу: «Прощай»
Сквозь безмерную боль и усталость.
Уходили, петляли, сбиваясь с пути…
Сколько раз говорили друг другу: «Прости»
Возвращаясь?..
Хриплых радиоволн неумолчный прибой,
Кухни крохотной вечнозеленый покой.
Лук почищен и ножик наточен.
Я старалась форели в глаза не смотреть.
Почему?
Потому что любовь это смерть.
(Смерть для третьего, это уж точно)…
Затихала метель, затихали и мы,
В эту оттепель средь непролазной зимы.
У тебя на груди засыпала.
Что мне снилось? Глубокая снежная даль,
Говорящая речитативом вода
И река без форели – пустая.
Рыб живых серебристая стая
Улетала за облака.
* * *
вот и поспела осенняя жизнь –
белый инжир, черный инжир.
белый надкусишь – солнца ленца,
черный – бессонницы кислиц'а.
глянешь: над пустошью месяц плывет –
здравствуйте, вечно хандрящий Бальмонт.
как вам оскоминный мой символизм?
щерится месяц, катится вниз,
где на лазоревом блюде лежит
белый инжир
черный инжир
* * *
Мир доверяет мне, и вот
За это – благодать –
Позволил он увидеть то,
Что всем – не увидать:
Дремоту тигра у реки,
Всплеск лебединых крыл,
Рожденье человека и
В снегах уснувший Крым.
* * *
поэту мечтается ни о ком –
он хочет быть тростником,
а женщина любит. и вот под стать
мечтает озером стать.
чтоб было ему, где шуметь и пить,
чтоб корни ему пустить,
чтоб видеть влажным зрачком, как жизнь
в бумажных листах дрожит.
а озеро что… то волна, то всхлип.
– вот это я, други, влип! –
беда для бумаги – кругом вода,
расплывчатая лабуда.
и вот он уже не тростник – звезда,
но шепчет она – да, да.
вы видели в толще ночной воды
мерцающий свет звезды?
* * *
от любви не умирают
даже грустным и седым.
бьется ласточка слепая –
сигаретный дым.
скрипнет жалостно фрамуга.
бравым оловом звеня,
поглотит нас тотчас вьюга –
кресло,
ласточку,
меня.
весь мирок – согбенный, тихий
в прах развеет, унесет!
и не встретиться, не вспыхнуть,
былисплыли.
нет нас.
все.
…это присказка такая.
сказка:
полночь.
спящий дом.
сигарета дотлевает.
от любви не умирают.
даже грустной и седой.
