Потомок остзейских немцев барон Антон Антонович Дельвиг был убежден: его род происходит от саксонского короля-язычника Видукинда – легендарного Сына Леса, борца с ненавистными франкскими завоевателями. Через тысячу лет после кончины вождя мятежной Саксонии своё первое опубликованное стихотворение, «На взятие Парижа», юный поэт подписал псевдонимом Русский...
Первым из представителей древней германской фамилии на территории будущей Российской империи поселился полковник в отставке Бернгард Рейнгольд Дельвиг, возведённый в 1723 г. в баронское достоинство Шведского королевства. Осев в Эстляндии, он стал основателем российской династии баронов Дельвигов.
Правнуки Бернгарда Рейнгольда женились на русских женщинах, а один из них, Отто Якоб Израэль, – в русифицированном варианте Антон Антонович Дельвиг, будущий отец будущего поэта, – и вовсе отличился: не получив согласия родителей приглянувшейся ему дочери директора Московского ассигнационного банка Любочки Красильниковой (Дельвиги относились к лютеранской церкви да к тому же обеднели к этому времени), он женился на ней «увозом» – выкрал и обвенчался тайно. Только через год Любовь Матвеевна Дельвиг с грудным сыном Антоном на руках явилась пред очи матери и отца – те простили и дали в приданое половину имения Белино в Чернском уезде Тульской губернии.
Маленький Антон до четырёх лет совсем не разговаривал. Только после приложения к мощам Святителя Алексия в Чудовом монастыре (Антон Антонович-старший служил в это время в Кремлёвском гарнизоне) мальчик заговорил, да ещё как!.. Воображение и речь ребёнка развивались так стремительно и ярко, что уже в первых классах Царскосельского лицея с виду неповоротливый увалень мог живее, красноречивее и увлекательнее всех придумывать на ходу сюжеты удивительных историй. Двоюродный брат Антона, автор интереснейших мемуаров «Мои воспоминания» Андрей Иванович Дельвиг, уверял потенциальных читателей: даже Пушкин не мог похвастаться такой беспредельной и завораживающей слушателей фантазией!..
В лицее Антон серьёзно увлёкся словесностью, зачитывался античными авторами и восхищался немецкой литературой, пытаясь приобщить к ней и Пушкина, любителя литературы французской и обладателя прозвища Француз. Почему же Дельвиг не получил вполне подходящее для него прозвище Немец аналогично своему товарищу? Потому что он не знал немецкого языка и, что самое странное, не стремился его знать. Или просто ленился?.. Нет, мы же помним: шестнадцатилетний поэт подписался под первым патриотическим стихотворением об итогах Отечественной войны: Русский…
Коль мы упомянули о легендарной дельвиговской лени, воспетой его соратниками и недругами, и страсти к здоровому сну, отметим: всё это, подобно ахматовским «дремотам», явило миру произведения высокой поэзии. Постель как платформа творческой лаборатории поэта, прокрастинация как метод внутреннего сосредоточения и мировосприятия, инертность как способ сконцентрировать внутри себя особые духовные энергии, не расплёскивая их вовне… Все близкие замечали: Дельвиг перманентно находился в особенном состоянии поэтической возвышенности, хозяйственными делами он почти не интересовался.
Специфическое дельвиговское бездействие передалось ему и по наследству от матери: Андрей Иванович просто объяснял её малоподвижность и апатию, склонность подольше поспать: дескать, единожды растратила всю энергичность натуры, отчаянно бросившись бежать под венец с любимым супротив воли отеческой… Одним словом, русская «обломовщина» отчасти победила в Богом одарённом Дельвиге «штольцевское» деятельное немецкое семя, – современникам порой оставалось только сожалеть и разводить руками: сколько многообещающих творческих задумок, вчерне озвученных поэтом, ему не удалось осуществить!..
Друзья, однако, любили напоминать Антону о его рыцарском происхождении, да и сам он не скрывал интереса к своей родословной. В 1827 г. из Михайловского Пушкин привёз в подарок другу… череп одного из его предков, похороненных в Риге (поэт Николай Языков, студент Дерптского университета, выкрал череп из захоронения, отделив его от скелета). По сему поводу Александр Сергеевич посвятил Дельвигу и знаменитое теперь стихотворение с одноимённым названием «Череп», начинающееся словами:
Прими сей череп, Дельвиг, он
Принадлежит тебе по праву.
Тебе поведаю, барон,
Его готическую славу…
Сие кощунство имело продолжение: Андрей Иванович вспоминал, что из черепа в этот вечер… выпивали за здравие!..
Антон Антонович-старший, получив за женой земли в Тульском крае, был записан в V часть губернской дворянской родословной книги. Село Белино, соседние Хитрово и Синегубово с тех пор именуются дельвиговскими местами. Срединная Россия, самый центр Среднерусской возвышенности, удивительно живописная природа, специфический «альпийский» ландшафт, сформированный изящным чередованием возвышенностей и заливных лугов по берегам извилистой Снежеди… Несколько вёрст по течению – и видна толстовская усадьба Покровское, а далее – родовое гнездо Тургенево и через три версты за ней – прославленный Бежин луг…
Всемирная слава к толстовско-тургеневско-дельвиговским краям придёт через несколько десятилетий после кончины Антона Антоновича-младшего… При жизни он регулярно бывал там с детства и не забывал навестить родителей, живя и работая в Петербурге. Уверена, и любовь к фольклору, и множество стилизованных стихотворений, и легендарный «Соловей» – всё отсюда, от майской сирени над прудом старого помещичьего Белина, от суеверных рассказов крестьян и удивительных песен нашей заветной тульско-орловской сторонки… Комическое определение молодого И.В. Киреевского дельвиговской музы, взращённой под небом Аттики и сбережённой от «мрачного холода Севера» «душегрейкой новейшего уныния», весьма позабавило Пушкина. Русская муза Дельвига – хоть в тулупе, хоть в сарафане – росла и крепла под солнцем необъятной Русской равнины, под соловьиные трели и со студёными струями быстротечных притоков Оки…
Нет сомнения, что глубоко укоренённое чувство Родины, о котором свидетельствовали близкие поэта, в нём во многом сформировали эти прекрасные места и живущие на них люди. Великий государственник Андрей Иванович Дельвиг не сомневался: не просто лень, а нерушимое внутреннее чувство никогда не позволило бы Антону Антоновичу быть участником тайных обществ, идущих против государя и правительства. Двоюродный брат поэта вспоминал: Антон Антонович готов был юнкером сражаться по призыву императора подавить мятежных повстанцев Царства Польского – так потомок немецких рыцарей, физически не созданный для поля брани, понимал свой долг перед Отечеством. И тем понятнее нам, отчего так больно ранили его оскорбительные подозрения ещё одного отпрыска остзейских колонистов – Бенкендорфа, грозившего отправить поэта и иже с ним в Сибирь – за «предательство»!
Интересную и неожиданную для носителя немецкой фамилии версию причины конфликта между поэтом и главой пресловутого III отделения выдвинул А.И. Дельвиг в своих «Воспоминаниях»: сердечно преданный России и царю Антон Антонович не должен был, по мысли Бенкендорфа, «до такой степени обрусеть, чтобы заботиться только о русском обществе и народе, изменить через это своей великой (так подчеркнуто! – И. Т.) нации!». Высокопрофессиональная деятельность его как литературного критика, главного редактора и издателя «Литературной газеты», его модный и успешный литературный салон, где говорили только на русском языке в отличие от большинства доморощенных «французов», слишком раздражали тех, кто не хотел ставить, по словам Андрея Ивановича, русский народ на один уровень с европейскими народами, «даже с немцами»…
Ранний уход Антона Антоновича-младшего, тучного обладателя слабого здоровья, был спровоцирован затяжным стрессом после общения с Бенкендорфом и отстранением от должности главного редактора издания. Даже известная невозмутимость и мнимое «хладнокровие» не помогли ему справиться с нервным потрясением, как когда-то помогали выдерживать вспыльчивость молодой образованной жены Софьи Михайловны. К слову, близкие говорили, что её приятельница Анна Петровна Керн, не покидавшая долгое время дельвиговский дом, много поспособствовала тому, чтобы супруги ссорились на регулярной основе… Сегодня это уже неважно, а важно то, что в архивных анналах хранятся тонкие желтоватые листки с переписанными рукой легендарной красавицы стихами Антона Дельвига – как оправдание перед потомками за то, что было сделано вольно или невольно…
…Мать узнала о смерти сына из публикации клеветника и доносчика Фаддея Булгарина, поместившего это известие вопреки просьбам дельвиговских друзей не обнародовать весть о кончине Антона Антоновича без предварительной подготовки семьи… Восьмимесячная дочь осталась без отца, семья – без поддержки, Россия – без талантливейшего русского поэта и гражданина, коим гордился бы и гордый саксонский король Видукинд…
P.S. Выражаю благодарность Алексею Дельвигу за поддержку материала.