Алексей Слаповский. Неизвестность. Роман века 1917–2017. М.: Изд. АСТ (редакция Елены Шубиной), 2017. 504 с.,3000 экз.
Шорт-лист Большой книги
Написать историю рода на протяжении целого столетия брались, конечно, многие писатели, и это не упрёк, а похвала Алексею Слаповскому. Подчеркну, русскому писателю Алексею Слаповскому, потому что, наверное, в России случались самые фантастические повороты семейных судеб. В минувшем веке – особенно. Два слома социально-политической системы в 1917 и 1991 годах сделали фантастику типичной.
Алексей Слаповский построил повествование совершенно по-особому: у него каждая ступень, каждый шаг семейной саги написан в разном жанре. История Николая Тимофеевича Смирнова (1894–1937) представлена разрозненными заметками от его лица, от лица поначалу совершенно малограмотного человека. Затем следуют дневники и письма его сына Владимира Николаевича, наивного юноши советской формации. О внуке, Антоне Владимировиче, кратко рассказывает сухой документ – смертный приговор суда в 1962 году. Другой внук, художник Виктор Алексеевич, представлен подборкой рассказов, написанных им в 1965–2010 годах. Разговоры дочери Николая Тимофеевича, Екатерины Николаевны, и её внучки Ани переданы стенографической записью.
Естественно, при такой структуре романа очень трудно, если не невозможно, добиться хотя бы примерно равного литературного уровня различных его частей. Этого и не получилось (или не входило в планы автора?), и «Неизвестность» воспринимается как соединение нескольких разных книг. Мастерство Алексея Слаповского несомненно, но как он должен был поступить при написании рассказов «художника Виктора Алексеевича»? Писать в полную силу или нарочито по-дилетантски? В результате получились рассказы среднего уровня, которые, как представляется, стали самой слабой частью книги. А самой большой удачей автора воспринимается начало романа – «Дневник Николая Тимофеевича Смирнова». Здесь мастерство писателя, без преувеличения, восхищает. Вначале его герой совершенно малограмотен, и автор сохраняет в письме все неправильности его речи. Постепенно Николай Тимофеевич пишет всё более складно и всё с меньшим числом ошибок. Но это лишь «литературная» сторона его дневников. Записи делаются в самое трагическое время нашей истории – в годы Гражданской войны, когда и такие образованные мемуаристы, как Иван Бунин, Зинаида Гиппиус, Максим Горький и др., с трудом понимали, а чаще вообще не понимали, что происходит в России. Что тогда требовать с простого крестьянского парня из бедняцкой семьи? Многочисленные политические повороты и перевороты он описывает словами «пришли мужики с винтовками», «пришли другие мужики» и т.д. Кто стоит за этими мужиками, кто ими движет, кто их направляет, кто их вдохновляет, он понятия не имеет. Для него, как и для миллионов ему подобных, в те годы не существовало ни дворцовых интриг, ни германского империализма, ни биржевых акул лондонского Сити и нью-йоркской Уолл-стрит, ни сионских мудрецов, ни партийных дискуссий революционеров, ни масонского закулисья.
Алексей Слаповский не поддался распространённому среди сочинителей семейных саг искушению «поднять» потомков по сравнению с родоначальниками. Самый молодой его персонаж – Аня, правнучка Николая Тимофеевича, наша современница, шестнадцатилетняя дурочка, для которой, кроме секса, нет ничего интересного на свете. Конечно, есть надежда, что она ещё сумеет поумнеть. Странное впечатление производит заключительная глава романа – письмо Глеба (двоюродного брата Ани, правнука Николая Тимофеевича), психически неполноценного человека. Разумеется, это не упрёк талантливому автору: в России, как известно, переизбыток странностей и дефицит логики.