Почему и кто разрушил великую страну

Десять лет, которые потрясли… 1991–2001. / Предисловие Юрия Полякова. – М.: Вагриус, ОАО «Издательский дом «Литературная газета», 2001. – 224 c. – 3000 экз.

Изданная в канун их 10-й годовщины, эта книга – «Десять лет, которые потрясли…» – стала заметной для того времени попыткой собрать под одной обложкой и объективно, честно отразить мнения участников и вдумчивых очевидцев драматических событий, которые в итоге привели к разрушению великой страны – СССР.

Среди тех, кто определил направленность и плюралистический подход составителей книги к оценке эпохи и её видных персон, были такие, по сути, антиподы, как Владимир Крючков и Виталий Коротич, Александр Ципко и Сергей Кара-Мурза… Подобных книг тогда было мало – гораздо чаще преобладал «чёрно-белый» подход. «ЛГ» стала первопроходцем, предоставив слово людям с разными взглядами и убеждениями.

Многое из того, о чём говорили авторы книги, актуально по сей день, а некоторые суждения выглядят даже как некие предвидения на годы вперёд. Предлагаем вниманию читателей отрывки из ряда интервью и статей книги. Жаль, её уже не купить, да и на библиотечных полках отыскать весьма нелегко.

Всё вышло по-другому

Владимир КРЮЧКОВ, председатель КГБ СССР (1988–1991)

«ЛГ»: Десять лет назад развалилась огромная страна. Многие говорят, что путч… в смысле ваше выступление спровоцировало такое развитие событий… Если бы всё произошло так, как вы хотели, тогда каким было бы сейчас наше государство?

Владимир Крючков: Государственный переворот совершил не ГКЧП. Это был заговор тех, кто последовательными и разрушительными действиями, имеющими абсолютно антигосударственные цели, развалил нашу страну. Мы понимали, что итог таких действий – гибель нашей державы, и наш долг заключался в том, чтобы воспрепятствовать этому. Наш долг вытекал из норм Конституции, из законодательства и, наконец, из наших патриотических чувств. Те, кто выступил в рамках ГКЧП, имели единственную цель: спасти во что бы то ни стало нашу Родину. Я был председателем КГБ и видел ситуацию изнутри, извне. К концу июля 1991 года втайне от народа, от Верховного Совета, от Съезда народных депутатов был практически подготовлен новый проект союзного договора, в котором «законодательно» утверждалось разрушение Советского Союза…

«ЛГ»: А кто его готовил?

В.К.: Ельцин, Горбачёв и группа аппаратчиков.

«ЛГ»: Как же Ельцин мог готовить этот документ вместе с Горбачёвым? Они ж тогда уже были в жуткой конфронтации…

В.К.: Они были в конфронтации, но часто встречались в Ново-Огарёве, обсуждали отдельные положения… Я помню последние два момента, которые они решали практически один на один. Первое: по их проекту, размер и необходимость налоговых отчислений в союзную казну из республиканских бюджетов определялись только властями на местах. Второе: из всех силовых структур только КГБ мог остаться централизованной организацией. Вооружённые силы, МВД, а также некоторые функции внешнеполитического ведомства становились прерогативой республик. Это означало, что государство, центральная власть лишались всяких возможностей управлять страной. Но самое страшное заключалось в следующем: 20 августа 1991 года должно было состояться подписание первой группой союзных республик нового проекта союзного договора. 21 августа у нас уже не было бы Конституции СССР, то есть с этого дня мы бы уже не существовали как государство.

«ЛГ»: Может быть, Горбачёв думал лишь обновить отношения центра с республиками?

В.К.: Горбачёв говорил, что мы 21-го соберём Совет Федерации и все вопросы там утрясём. Это была болтовня. Потому что Ельцин на это ответил ему, что никакого заседания Совета Федерации 21 августа не будет по одной простой причине: 20-го числа уже не будет Союза. Горбачёв и это проглотил. Вот так обозначился рубеж, переходить который было нельзя. Этого никто сейчас не говорит, но на самом деле мы своей акцией продлили жизнь нашего государства на четыре месяца. До декабря можно было многое сделать для спасения нашей державы, но вышло по-другому. В конце августа – начале сентября Ельцин сломал Съезд народных депутатов, распустил Верховный Совет. А потом, чтобы покончить с силами, которые могли сопротивляться разрушению, арестовал руководителей нашего государства…

«ЛГ»: Но что было бы всё-таки, если бы СССР тогда сохранили?

В.К.: Сослагательное наклонение не очень подходит, когда говорят о большой политике… Если бы остался у власти Горбачёв, всё равно произошло бы то, что случилось… Он не справился бы… Нужны были радикальные меры. Нужно было новое руководство.

Беседовал Дмитрий БЕЛОВЕЦКИЙ

По краю пропасти

Леонид ЖУХОВИЦКИЙ, писатель

«ЛГ»: Чего, по вашему мнению, добилась Россия за 10 лет демократических преобразований? Продвинулась вперёд и превратилась в свободную страну, граждане которой перестали чувствовать себя винтиками гигантского маховика, или откатилась назад, провалилась в яму, ещё более глубокую, чем та, в которой мы пребывали при советской власти?

Леонид Жуховицкий: У меня точка зрения совершенно определённая: за эти годы Россия избежала гибели. Чтобы понять, что я имею в виду, нужно чётко представлять, в каком состоянии была страна до этого. Точнее, какую страну получил Горбачёв. Советский Союз в то время очень походил на Леонида Ильича Брежнева: четыре инфаркта, пара инсультов, заговаривается, еле ходит. Но при этом вся грудь в орденах к тому же – пламенный оратор, вот-вот научившийся вместо «сиськи-масиськи» говорить «систематически». Именно в таком состоянии находился Советский Союз. Гибель его была предопределена…

Россия прошла по самому краю пропасти, но, к счастью, спаслась.

То, что произошло за последние 10 лет, вполне можно считать чудом, в том числе и экономическим. Хотел бы напомнить особо забывчивым, что в 1991 году, ещё до августа, Россия была практически в таком же положении, как Германия в 1945-м. Совершенно пустые прилавки по всей стране – вот к такому финалу пришла страна «реального социализма»…

«ЛГ»: Как быть с утратой многих нравственных ориентиров, духовных, моральных ценностей, тиражированием всяческой низкопробности?

Л.Ж.: Когда говорят о минусах свободы, со многим можно согласиться. Но давайте задумаемся: почему ни одна тоталитарная страна не добилась процветания? Почему высокая заработная плата и хорошие пенсии идут рука об руку со свободой слова, печати, с правом выбирать и быть избранным? Да, за эти 10 лет произошло много несправедливого. И, наверное, национальное богатство можно было поделить лучше…

Я не знаю, кто мог бы с меньшими издержками вытащить страну из беспросветного тупика.

Российской империи редко везло с царями, всегда не везло с генеральными секретарями, но зато повезло с президентами. Горбачёв был великим президентом, потому что подготовил практически бескровное крушение тюрьмы: она развалилась бы и сама, но последствия оказались бы страшными. Второй великий президент – это Ельцин, который сумел удержать Россию от распада и создать хотя бы первичные демократические структуры, заплатив за это своим железным здоровьем. И сегодняшним журналистам, делавшим деньги, понося тяжело больного человека, должно быть стыдно. Неслучайно все политики, которые строили свои предвыборные программы на критике Ельцина, провалились. Да, большинство избирателей Ельцина не любили, но предателей они не любили ещё больше. Думаю, и Путин, только начавший свою работу, тоже будет великим президентом. Не потому, что он супергений, – просто ему деться некуда.

«ЛГ»: Нельзя ли наконец уточнить, что вы вкладываете в понятие «великий президент»?

ЛЖ.: Великими государственных деятелей делает критическая ситуация в стране. Когда всё в порядке, великие президенты не нужны, как на хорошем шоссе не нужен водитель-ас. В Америке великими президентами были Вашингтон, Линкольн и Рузвельт, которым пришлось вести тяжёлые войны. А Клинтон, при котором Америка великолепно жила, скорее всего, войдёт в историю…

«ЛГ»: …благодаря Монике Левински?

Л.Ж.: Именно. Клинтон был прекрасным лидером, но никаких катаклизмов при нём в Америке не случилось. А вот Путину повезло меньше. Перед ним стоит тяжелейшая и совершенно очевидная задача: он должен после второго срока оставить преемнику процветающую страну с устойчивой демократической традицией. Во всём – в политике, в экономике, в нравственности. Это неподъёмная ноша. Если Путин с ней совладает, он вой­дёт в историю как великий президент.

Очень надеюсь, что после Путина у России в великих лидерах просто не будет нужды.

Беседовала Лора ВЕЛИКАНОВА

У нас был фашизм почище гитлеровского

Александр ЯКОВЛЕВ, академик, секретарь ЦК КПСС (1986–1990)

«ЛГ»: Накануне августовского путча 1991 года вы говорили о своём страстном желании увидеть страну преображённой: «В конце концов, должны же мы вытащить страну на рельсы демократического права! В конце концов, имеет же наш народ на это право!» Как полагаете, вытащили?

Александр ЯКОВЛЕВ: Пока нет. Но я смотрю вперёд с оптимизмом. Я очень положительно отношусь, например, к проводимой сейчас земельной реформе. Это моя боль. Я всегда говорил, что для России это роковой вопрос. Я считаю, что мы недостаточно оценили этот шаг – принятие Земельного кодекса. Вот где основа возрождения России – земля и частный собственник на ней! Ещё одно великое дело – судебная реформа: введение суда присяжных, введение нормы, когда человека нельзя арестовать без решения суда… Всё это прекрасные дела…

Ещё одно важное дело, которое сейчас вроде пытаются осуществить, – дебюрократизация экономики. Если провести её до конца, будет нанесён такой удар по этой похабной морде чиновничества. Ведь что такое наше чиновничество? Это миллион маленьких Сталиных, которые захватили власть в стране, создав общество «демократуры»: под видом демократии установили автократию…

Нужна, конечно, и реформа административная. Иначе чиновник проглотит все остальные реформы. И не поперхнётся. Как крокодил. Огромный, на всю страну крокодил. Он будет делать всё наоборот или просто саботировать. К саботажу он привык. Умеет его очень тонко устраивать. Это я по себе знаю.

«ЛГ»: В чём, по-вашему, должен состоять смысл административной реформы?

А.Я.: Понимаете, когда в стране частная собственность, чиновников должно быть ровно столько, чтобы у них не хватало времени соваться в частные дела. Эту братию нужно сократить минимум наполовину. А то и побольше. Главная задача государства – не мешать людям. Надо стремиться к тому, чтобы как можно больше было человека и как можно меньше – государства. Ну и, разумеется, государство должно защищать человека от криминала. Сейчас оно это делает плохо.

«ЛГ»: Вы довольно долго возглавляете Комиссию по реабилитации жертв политических репрессий.

А.Я.: Когда я начал эту работу в 1988 году, у меня было представление, что при Ленине и Сталине у нас был тоталитарный режим, режим личной диктатуры. К чему я пришёл в результате моей работы, в результате документального знакомства со всеми ужасами, которые прежде были засекречены (они прекрасно понимали, что всё это надо засекречивать)? Я пришёл к выводу, что ошибался. На самом деле фашистом номер один в прошлом веке был не Гитлер, а Ленин. Он был организатором фашистского государства. В российском, разумеется, исполнении. Сталинский режим – это дальнейшее развитие фашистского государства…

Все они одним миром мазаны – все эти сталины, ленины, гитлеры, пол поты… Всё это одна компания.

Беседовал Олег МОРОЗ

Мы пошли бы другим путём

Валентин ПАВЛОВ, председатель Совета министров СССР (1991)

«ЛГ»: Всё-таки как далеко, если бы вам позволили обстоятельства, вы пошли бы по пути рыночного реформирования? Ведь вы собирались провести рыночные реформы, не так ли?

Валентин Павлов: Естественно, рыночные. Но при всяком реформировании надо строго придерживаться определённой, весьма жёсткой последовательности действий. Никакое забегание вперёд недопустимо. Как и отставание в чём-то. Взять процесс приватизации. В то время мы находились лишь на полдороге к тому, что можно было бы считать конечной целью. Но процесс шёл. Главной целью приватизации мы считали создание и концентрацию ресурсов для структурной перестройки экономики. Ведь без инвестиций никакая перестройка немыслима. По нашему убеждению, приватизация не должна была представлять из себя раздачу общенародной собственности, собственность следовало продавать. Деньги от её продажи не должны были идти на текущее потребление. Их следовало использовать для реконструкции экономики. Для осуществления такой приватизации был создан Фонд государственного имущества.

Мы также считали, что не следует допускать и открытой прямой продажи, в обход трудовых коллективов…

В этом русле создавались производственные предприятия, предприятия сбыта, сферы обслуживания. Их владельцы не вывозили деньги за рубеж, они их вкладывали здесь.

«ЛГ»: Но ведь в целом, в масштабах страны, это дало небольшой эффект. Измеряемый процентами и долями процентов, – вы сами об этом сказали.

В.П.: А времени-то сколько прошло?

«ЛГ»: Опять мы упёрлись в проблему нехватки времени. Но голод же надвигался!

В.П.: Нет, это неправда. Вот это неправда. Это миф, запущенный Гайдаром.

«ЛГ»: Но я, как и миллионы других людей, испытал это на собственной шкуре. Когда по два-три часа стоишь за килограммом скользких сосисок (больше «в одни руки» не давали), когда постоянно видишь мордобой из-за этого, – это если ещё и не голод, то его предвестие…

В.П.: Это всё понятно. Дефицит был. Но всё же насчёт голода – это неправда. Это всё-таки миф. При всех существовавших тогда проблемах и сегодня ведь никто не отрицает, что в стране потреблялось 62 килограмма мяса на душу населения в год, 19 килограммов рыбы. Ну, про хлеб я вообще не говорю – его потребление составляло, по-моему, около 57 килограммов…

А сегодня-то мяса потребляется всего 32 килограмма. Сейчас оно стоит больше ста рублей за килограмм. Кто его способен купить?

«ЛГ»: Так что вы считаете, что угрозы голода не было…

В.П.: Совершенно точно. Если она и была создана, то как раз в результате развала Советского Союза. Хотя процесс экономического развала страны начался ещё летом. Продекларировавшие свою независимость республики отказывались действовать в рамках единой системы. Практически была сорвана работа над планом и бюджетом следующего года. Сорваны были также подготовка к зиме и уборке урожая.

Беседовал Олег МОРОЗ

Крепость или карточный домик?

Геннадий ЛИСИЧКИН, экономист:

– Крах Советского Союза произошёл тихо, буднично. И его в первое время никто не заметил, никто даже не понял, что же произошло. Такое в истории России иногда случалось. Октябрьская революция, как известно, была сначала тоже самой бескровной, если верить документам, а не мифологии. Вот и на этот раз собрались три коммуниста и «сообразили на троих» разогнать Союз, предварительно уведомив об этом США, а не своих граждан. Всё нормально, всё логично для режима, который политолог А. Ципко справедливо характеризует как антинародный. При нём такие вопросы, как объявление войны, финансирование сомнительных режимов, ограничение прав бесправных граждан, решались за плотно закрытыми дверями в архиузком кругу сообщников.

Но если три мужика смогли всё-таки в одночасье разрушить такую мощную крепость, как Советский Союз, если в его защиту не вступился ни один солдат, ни один парламентарий – значит, это была не крепость, а карточный домик. Чечня по размерам гораздо меньше и слабее, чем рухнувший Советский Союз, но вот уже который год она бурлит, протестует, настаивает на своём праве жить по-своему. Не «великодержавный сепаратизм», а полная апатия всех слоёв населения снизу доверху, неверие людей в то, что при существующих порядках можно когда-нибудь выбиться из нищеты, отсутствие хоть каких-то мало-мальски полноценных оппозиционных политических сил, способных противостоять произволу собственных властей всех уровней, – вот что погубило Союз. Этим настроением общественной безысходности воспользовались три известных нам мужика и без шума, без скандала разрушили то, что и без них вот-вот рухнуло бы. Может быть, даже с большими жертвами, чем в Чечне.

Винить надо самих себя

Жорес АЛФЁРОВ, физик, лауреат Нобелевской премии:

– Думаю, в июле 1991 года наша страна была уже в очень тяжёлом состоянии, симптомы которого становились всё очевиднее – не зря за июлем последовал август. На меня произвёл тягостное впечатление уже I Съезд народных депутатов СССР… Не знаю, то ли его специально пустили на самотёк, то ли это было всеобщее умопомрачение, но лично я был крайне расстроен тем, что он представлял собой сплошное самобичевание, – непонятно зачем, чего ради?..

Зал был набит депутатами, когда я пришёл, внизу все места были уже заняты, я оказался на балконе, рядом с шахтёром из Воркуты по фамилии Курочка или Курочкин, он потом выступал несколько раз. И когда Горбачёв начал вести это собрание, то поднялся крик, свист – коммунисты орали чуть ли не «Долой!», топали ногами… Я удивлённо смотрел и думал: куда я попал? И сам съезд проходил примерно в том же стиле.

В период 1989–1991 годов очень быстро нарастал экономический кризис. Именно в то время опустели полки в магазинах Москвы и Ленинграда, чего в наших столицах не было все послевоенные годы. Принято говорить о перекосах в экономике. Да, и у промышленности, и у науки был заметный, иногда неоправданно раздутый военный флюс. Но при этом в стране была построена мощная индустрия, имелся ряд серьёзных технологических прорывов, разработок, которые используются по сей день. Был создан огромный научно-технический потенциал, особенно в области естественных наук – физики, химии. Биология начала бурно развиваться после известного печального периода застоя. Более того, в стране был средний класс, о необходимости создания которого так любят рассуждать реформаторы, – научные работники, учителя, врачи, инженеры, квалифицированные рабочие, агрономы. Это часть общества, которая реально создаёт все его богатства. Наверное, на неё и нужно было делать основную ставку, развивая народное хозяйство, а не гнаться за мифами об «эффективном собственнике».

Ведь это же миф, что частная форма собственности порождает эффективную экономику, – зависимость тут вторична. Собственник является эффективным в экономическом плане, как правило, в малом и среднем бизнесе…

Своих взглядов я никогда не скрывал. Считал и считаю лозунг «От каждого по способностям, каждому по труду» воплощением социальной справедливости. Что такое социалистическая идеология в конечном счёте? Это социальные гарантии для населения: бесплатное образование и медицина, достойные пенсии, льготы и блага тем, кто этого заслужил. А происходящее сегодня толкает меня стать либералом. Потому что государственником можно быть, когда государство заботится о своих гражданах. Но если гражданина заставляют платить за образование и медицинское обслуживание, пенсию накапливать из собственных средств, жильё и коммунальные услуги оплачивать полностью, по рыночной цене, то зачем мне такое государство?! С какой стати я должен ещё платить налоги и содержать безумную армию чиновников? Я всегда на всех уровнях говорил, что здравоохранение, образование и наука должны обеспечиваться из бюджета. Если государство сваливает эту заботу на нас самих, пусть исчезнет, нам будет гораздо легче!

Очень многое из случившегося с нашей страной зрело в недрах прежней системы. Неслучайно во главе новых государств после Беловежской Пущи оказались в основном члены московского Политбюро и секретари ЦК союзных республик… Их девизом было – власть любой ценой. Неужели тому же Борису Николаевичу неясно было, к чему приведёт беловежский сговор? Но для него важнее было сместить Горбачёва и попасть в Кремль…

Советская власть обидела миллионы людей, но по своей природе это была власть народная. Советы были рождены в 1905 году самим народом, их не придумал Ленин или Сталин, они возникли из движения масс против реального угнетения. Конечно, у этой власти была масса ошибок и прямых преступлений, но нужно учитывать одну вещь: при всех отрицательных моментах это была первая более-менее удачная (потому что продолжалась 70 лет) попытка создания государства социальной справедливости. И ещё: не народы, а политическое руководство многих стран безумно боялось нашего примера. Мы действительно жили в капиталистическом – весьма недружелюбном, если не враждебном – окружении и вынуждены были наращивать свой военный «флюс». Оценивая свою историю, нужно чувствовать себя в то время и в тех поколениях.

Книгу представил Владимир СУХОМЛИНОВ