Геополитические проекты неприятелей предполагали задвинуть Россию в «допетровские» границы, отчленить Финляндию, Прибалтику, Польшу, Белоруссию, Украину. А под покровительство Турции должны были отойти Закавказье, Крым, Северный Кавказ, Средняя Азия. Удары нацеливались и на царских союзников, Францию и Сербию. В Берлине и Вене рассчитывали раздавить их мгновенно, блицкригом, после чего вся мощь вражеской коалиции обрушится на русских. Начало войны заведомо планировалось на 1914 г. Выстрелы сербских террористов в австрийского эрцгерцога Франца Фердинанда стали лишь удобным предлогом развязать её.
По общему впечатлению современников, народ «душой» воспринял войну как справедливую. Мобилизационные планы Генштаба прогнозировали неявку на призывные пункты 10% (не только уклоняющихся – а людей, уехавших, заболевших или тех, кого не сразу найдут). Но фактическая неявка составила лишь 4% – многие сами, не дожидаясь повесток, спешили занять место в строю. Те, кто имел освобождение от призыва, часто вступали в армию добровольцами.
А по тактике и подготовке личного состава наши воины превосходили немцев. В начале войны германских солдат не учили передвигаться ползком и перебежками, они плохо умели окапываться. В атаки вышагивали по образцам прошлого столетия, как на параде! В плотных шеренгах, а то и колоннах, держали равнение, шагали в ногу. Ещё и останавливались. Первая шеренга садилась на одно колено, вторая стоя поднимала винтовки. Прицеливались, давали залп и шагали дальше. Потери несли огромные. Как шли, так и падали шеренгами под русской шрапнелью и пулемётами. Переучивались в ходе сражений.
Результаты говорили сами за себя. В 1914 г. русские потерпели только одно досадное поражение. Из-за ошибок командования были разбиты два корпуса из состава 2-й армии Самсонова. Но в это же время 1-я армия Ренненкампфа одержала блестящую победу под Гумбинненом. Её успехи и сам факт наступления Самсонова сорвали германский план Шлиффена–Мольтке и спасли от гибели Францию – не дойдя до Парижа, немцам пришлось снимать войска, перебрасывать на восток.
А наступление Юго-Западного фронта спасло Сербию. Австро-Венгрию разгромили в пух и прах, русские армии заняли Галицию. Три массированных германо-австрийских контрудара под Варшавой, Лодзью и в Карпатах завершились для неприятеля тяжёлыми поражениями. Ну а турецкая армия, пытавшаяся прорваться в российское Закавказье, была почти полностью уничтожена в тяжёлой битве под Сарыкамышем.
Но это была чрезвычайно грязная война. Уже тогда германские войска отличились страшной жестокостью. В Бельгии, Франции, российских районах Польши задокументированы многочисленные казни гражданских заложников, в том числе женщин и детей – за действительные или мнимые прегрешения их расстреливали десятками и сотнями. Городки Лувэн, Вавр, Визе, Анденн, Динан, Калиш были уничтожены, население перебито. А на фронтах в начале 1915 г., когда изначальные планы германского командования оказались похороненными, оно применило жуткую новинку – отравляющие вещества и удушающие газы.
Австро-Венгрия в методах ведения войны не слишком отличалась от своих союзников. Её войска бесчинствовали в Сербии. Для оправдания был брошен лозунг, что каждый серб – «бандит». В захваченных городах и сёлах в первую очередь строились виселицы. Их в австрийской армии возводили сапёры «профессионально». В ротах и батальонах составлялись импровизированные «военно-полевые суды», обрекавшие на казнь всех, кто не понравился оккупантам.
Впрочем, австрийцы безобразничали и на собственной территории. Причём в Галиции была проведена планомерная операция по изменению целого народа! Когда наши войска вступали на Западную Украину, все местные жители называли себя «русинами». Офицеры с удивлением писали, что их язык гораздо ближе к великорусскому, чем в Поднепровье (что неудивительно – в Поднепровье происходило смешение с тюркскими народами, а в Прикарпатье сохранялся «осколок» Киевской Руси). Подавляющее большинство русин были православными, а русских встретили с радостью, как родных! Во Львов приезжал царь, выступал с балкона, его приветствовали бурей восторга, закидывали цветами.
Но в 1915 г. нашим войскам пришлось отступить из Галиции. Развернулись повальные репрессии. Православных священников всех перевешали «за сотрудничество с врагом» (ну а как же, русские ходили в их храмы, исповедовались, причащались!). Крестьян пороли. А «русофильскую» интеллигенцию арестовывали и отправляли в концлагерь Телергоф. Что там творилось, никто не знает – оттуда не возвращались. На места православных священников ставили униатов, учителями и газетчиками – украинских националистов (их называли «мазепинцами»). Вроде бы геноцида с поголовным истреблением не было, но… народ исчез! Русины сохранились только в горах и в Словакии. А на Львовщине и Тернопольщине они за 20 лет превратились в «западэнцев». Разговаривающих на совершенно другом языке, ярых униатов и врагов России!
Но уже и в Первую мировую националистов пытались использовать. «Украинскую карту» разыгрывала Австро-Венгрия. Эмисссары из числа «мазепинцев» ездили по лагерям военнопленных, втолковывали украинцам, что они «не русские» и интересы у них совершенно иные – хотя в то время подобные агитаторы не добились заметных успехов. Турки пытались создавать добровольческие части из грузинских сепаратистов. Немцы вели агитацию среди финнов, эстонцев, латышей, литовцев, евреев. Ещё выгоднее оказалась игра с революционерами – развернулось тайное финансирование большевиков, левых эсеров.
А когда дошло до дела, британское военное министерство объявило: всю продукцию пришлось забрать на вооружение английской армии, а русские заказы передали фирме «Канадиен кар энд фаундри Ко». Впоследствии выяснилось, что эта фирма существовала только на бумаге. В общем, Россию крепко подставили. Ну а результатом диверсии стал жесточайший дефицит боеприпасов, оружия и «Великое отступление» – нашим войскам пришлось оставить Польшу, часть Прибалтики, Белоруссии, Украины.
Тем не менее Россия справилась с тяжёлым положением. С некоторым запозданием она взялась перестраивать промышленность и совершила невероятный рывок! По масштабам своего времени он был вполне сопоставимым с промышленным рывком в период Второй мировой войны. Невзирая на тяжёлые сражения, на потерю западных губерний, валовый объём продукции российской экономики в 1916 г. составил 121,5% по сравнению с 1913 г.! Производство машинного оборудования всех типов возросло более чем втрое (978 млн. руб. против 308 млн. в 1913 г.), а производство химической промышленности – вдвое.
Производство артиллерии увеличилось в 10 раз – по выпуску орудий в 1916 г. (11,3 тыс.) Россия обогнала и Англию, и Францию. Выпуск снарядов увеличился в 20 раз (67 млн. в год), винтовок в 11 раз (3,3 млн.). Возникло около 3 тыс. новых заводов и фабрик, а старые расширялись и модернизировались. Прокладывалось 5 тыс. км железнодорожных магистралей. Был построен новый незамерзающий порт Романов-на-Мурмане (ныне Мурманск).
Отступление сменилось очередными победами. На Кавказе были взяты Эрзерум и Трапезунд, казаки поили коней из Тигра и Евфрата, вышли на подступы к Багдаду. В Брусиловском прорыве русская армия окончательно сломила боеспособность австро-венгерских войск, изрядно измочалила немцев. Наши солдаты, офицеры, да и гражданские лица совершали чудеса доблести и самоотверженности. И если мы с вами позабыли о героях, то это наша, а не их вина. Они сражались и жертвовали собой ради Отечества настоящего и будущего – в том числе ради нас.
Первым воином, удостоившимся Георгиевского креста, стал приказной (ефрейтор) 3-го Донского им. Ермака Тимофеевича полка Кузьма Крючков. 12 августа 1914 г. возле литовского местечка Торжок 5 казаков столкнулись с разъездом из 27 германских драгун. Неприятели чувствовали себя уверенно, насели, пытаясь захватить казаков в плен. Те отчаянно отбивались. Крючков отстреливался, рубился. Когда враги выбили у него шашку, выхватил у немца пику и принялся отмахиваться, как оглоблей. Получил 16 ран, но сразил 11 неприятелей, в том числе офицера. Уцелевшие драгуны в ужасе удрали.
Хорунжий Семёнов, возвращаясь с 10 казаками из разведки, узнал вдруг, что на тылы 1-го Нерчинского полка налетела германская кавалерийская бригада, захватила обозы, артиллерийский парк, знамя и уходит, уводя пленных. 11 всадников налетели на арьергардную заставу врага, порубили и обратили в бегство. Паника покатилась, нарастая, от хвоста к голове колонны, и неприятель обратился прочь, бросив добычу. Было освобождено 400 пленных, отбиты знамя и все трофеи…
При прорыве противника в Курляндии германский разъезд захватил рядового 151-го Пятигорского полка Водяного. За отказ отвечать на вопросы его пытали, отрезали уши и язык. Солдат остался верен присяге и был спасён контратакой однополчан. Он стал георгиевским кавалером, и Николай II распорядился со службы Водяного не увольнять. Подобрать для него такую должность, где он может остаться полноценным воином, будет примером для других солдат.
Генерал Корнилов при отступлении из Карпат с горсткой храбрецов прикрывал отход своих частей. В плену был помещён в крепость Нейгенбах, но специально принялся морить себя голодом, чтобы приобрести «больной» вид, и из тюремного лазерета бежал. Питаясь тем, что находил на полях, по ночам пешком прошёл Австрию, Венгрию и через Румынию добрался до своих…
Самолёт «Илья Муромец» Авенира Костенчика при бомбёжке станции Даудевас получил два прямых попадания вражеских снарядов. Пилот, будучи контуженным и тяжело раненным, сделал ещё круг, сбросив остаток бомб, а потом стал терять сознание. Его штурман сумел посадить машину, в ней насчитали 70 пробоин… Лётчик Александр Казаков сбил 32 неприятельских самолёта, Пётр Маринович – 22, Иван Смирнов и Виктор Фёдоров – по 20… Александр Прокофьев и Юрий Гильшер предварили подвиг Маресьева – потеряв ногу, продолжали летать и одерживать победы с протезом…
В волынском селе Рожище в июле 1916 г. геройски погиб уполномоченный Красного Креста Г.М. Хитрово. Недалеко от лазарета, которым он заведовал, были сложены пироксилиновые шашки, при германском воздушном налёте они взорвались. Загорелись бараки с ранеными, и Хитрово руководил их эвакуацией, вытаскивал людей сам, пока не обрушилась кровля…
Зимой 1916 г. корпуса Кавказской армии генерала Юденича штурмовали мощную крепость Эрзерум, считавшуюся неприступной. 1 (14) февраля, когда наметился успех, начальник 39-й пехотной дивизии ввёл в бой резерв, 154-й Дербентский полк. Но под убийственным многослойным огнём полк понёс большие потери и залёг. Узнав, что большинство офицеров выбито, впереди цепей вышел полковой священник о. Павел Смирнов. Поднял крест и повёл дербентцев в атаку, как со знаменем. Воодушевлённые солдаты ринулись за ним и ворвались в турецкие укрепления. Сам же о. Павел был тяжело ранен, ему ампутировали ногу.
Но война облегчила раскачку государства. Шло обычное расслоение – патриоты стремились на фронт, а в тылу оседали шкурники. Кадровая армия понесла серьёзные потери, а запасников, призванных «от сохи», уже в тыловых казармах обрабатывали агитаторы. Подготовке ударов исподтишка способствовали и мягкие законы Российской империи. Она являлась единственной воюющей страной, сохранившей вполне мирный тыл и не ограничившей «демократические свободы». Дума имела возможность выплёскивать грязь с трибун, пресса – печатать всё, что оплатят заказчики, рабочие – бастовать. Мало-мальски жёсткие меры по наведению порядка парализовывались Думой, а думских либералов держали под откровенным покровительством союзники. Царь считал себя не вправе ссориться с ними в условиях войны. Был уверен – невзирая на различия политических взглядов, русские люди для достижения победы должны сплотиться.
Ещё летом 1916 г. советник и «серый кардинал» американского президента Вильсона Мандел Хаус составил сценарий действий – докладывал президенту, что США должны будут вступить в войну только после свержения русского царя. Тогда сама война будет выглядеть борьбой «мировой демократии» против «мирового абсолютизма». А ведь срок вступления США в войну оговаривался заранее – весна 1917 г. Этот план исполнился. В тот самый момент, когда победа была совсем близка, России вонзили нож в спину. Вместо триумфа наша страна посыпалась в развал и хаос, в кровавую мешанину…