На прошлой неделе Совет Федерации одобрил декриминализацию семейных побоев. Напомним, в рамках гуманизации правосудия побои и угрозы убийства стали у нас административным правонарушением. Уголовное наказание предусматривалось лишь за побои, нанесённые из хулиганских побуждений, по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти либо по мотивам ненависти и вражды в отношении какой-либо социальной группы.
Но в июле прошлого года была внесена поправка, предусматривающая уголовное наказание и за побои в отношении близких лиц (коими по закону являются супруги, родители и дети, в том числе усыновлённые, родные братья и сёстры, дедушки и бабушки и т.д.). То есть если чужой дядя, стащив, к примеру, с вагона зацепера, даст в сердцах подростку затрещину, – это будет административное правонарушение, а если то же самое сделает отец или мать, то уже – уголовное.
Казалось бы, отмена этой поправки и перевод побоев в отношении близких родственников из разряда уголовных преступлений в административные правонарушения логичны. Тем более что послабления распространяются лишь на деяния, совершённые впервые и не нанёсшие урон здоровью. Однако страсти в обществе не утихают. Одна сторона считает, что это развяжет руки семейным насильникам, другая – что защитит семейные ценности и не позволит отбирать детей из-за шлепков.
Политическая подоплёка предложений об отмене телесных наказаний
Ещё год назад как бы спонтанно начала муссироваться тема недопустимости телесных наказаний детей. Вскоре выяснилось, что Совет Европы принял «Стратегию по защите прав ребёнка (2016–2021)», согласно которой планируется полный запрет телесных наказаний, под которыми понимается любое физическое воздействие на ребёнка, включая даже самый лёгкий шлепок, толчок, удерживание и т.п.
Немного истории
Россия входит в Совет Европы, но прежде чем выполнять требования наших «европейских партнёров», не мешает поинтересоваться, откуда они возникли. Среди основоположников движения за права ребёнка отнюдь не последнюю роль играла британская организация… «Обмен информацией по педофилии» (!) (Paedophile Information Exchange, PIE), объединявшая активистов борьбы за права педофилов как сексуального меньшинства.
Педофилы, пользовавшиеся тогда открытой поддержкой определённых, в первую очередь левых, сил (PIE была аффилированным членом вполне респектабельной организации Национальный совет по гражданским свободам – National Council of Civil Liberties), имели наглость прямо заявлять: «Если ребёнку не хватает тепла и любви у себя дома, педофил позволит ему почувствовать себя в его обществе в большей безопасности и комфорте». Брошюра, из которой взята эта цитата (Calder & Boyars «Boy, Girl, Man, Woman» London, 1971), широко рекламировалась в 70-е годы вездесущей Ассоциацией планирования семьи. Это с одной стороны.
А с другой – педофилы выступали за отмену телесных наказаний, что вполне естественно, поскольку страх таких наказаний удерживал большинство детей от дурных поступков, в том числе и от ранних половых связей. Иными словами, педофилам необходимо было сделать сближение ребёнка с «добрым, любящим дядей» максимально ненаказуемым.
В 1976 году Совет по гражданским свободам опубликовал в издаваемой PIE газете «Права детства» доклад, призывающий к отмене возраста согласия на вступление в сексуальные отношения как для мальчиков, так и для девочек. Когда общество немного протрезвело, PIE прикрыли, но за год до этого, в 1981-м, начал работать Детский правовой центр. Его координатором стал Питер Ньюэлл (Peter Newell), ранее отвечавший в Национальном совете по гражданским свободам (поддерживающем требования либерализации половой морали в детской среде) за направление, связанное с правами в сфере образования.
К концу 90-х лидерам движения стало тесно в Туманном Альбионе, и они решили выйти на международную арену.
2001 г. – создаётся международная организация «Глобальная инициатива по прекращению любых телесных наказаний детей» (Global Initiative to End All Corporal Punishment of Children). Координатор – Питер Ньюэлл.
2003 г. – влиятельная международная организация «Спасите детей» (Save the Children) поддерживает запрет телесных наказаний. Глава рабочей группы – Питер Ньюэлл.
2004 г. – ПАСЕ принимает рекомендацию 1666 об общеевропейском запрете телесных наказаний детей.
2006 г. – Комитет ООН по правам ребёнка публикует документ «Замечания общего порядка 8». О праве на защиту от телесных наказаний и других жестоких или унижающих достоинство видов наказаний. В разработке документа, а также соответствующих модельных пособий неизменно принимал участие Питер Ньюэлл.
2008 г. – стартует «Инициатива Совета Европы против телесных наказаний детей». Питер Ньюэлл в своём выступлении отстаивает законодательный запрет телесных наказаний во всех странах – членах Совета Европы.
Запреты и гендерные стереотипы
Многие из этих стран к настоящему времени уже взяли под козырёк, и последствия видны невооружённым глазом. Гей-парады приобретают всё более массовый характер (в Берлине несколько лет назад на это мероприятие явилось полмиллиона (!) человек). Детей втягивают в содомию через образовательные программы, начиная с детского сада, а родителей можно привлечь к ответственности не только за шлепок, но и за неодобрительный взгляд (дескать, это «психологическое насилие»!), обращённый на распоясавшегося ребёнка.
Интересно, что в самой Великобритании телесные наказания по-прежнему легальны, и общественное мнение достаточно категорично выступает против их запрета. В опросе 2006 г. 80% граждан сообщили, что считают порку допустимой. А 73% указали, что запрет телесных наказаний вызовет резкое ухудшение поведения детей. В опросе общественного мнения, проведённом в 2012 г. Angus Reid Public Opinion, 63% британцев высказались против запрета телесных наказаний. Парламент Великобритании отверг законопроект, полностью запрещающий телесные наказания детей в семье. «Против» высказались 250 депутатов, «за» – только 75. Был принят компромиссный вариант, разрешающий «умеренные» наказания, если они не приводят к физической или моральной травме. Так, например, закон запрещает родителям сильно избивать детей, когда на теле остаются ушибы, ссадины и синяки. Кроме того, запрещается использовать оружие против ребёнка.
Легальны телесные наказания и в оплоте мировой демократии – США. Причём там представление о наказании, судя по всему, сильно отличается от российского. В 2008 г. Верховный суд Миннесоты посчитал, что нанесение 36 (!) ударов деревянной тростью двенадцатилетнему сыну является побоями, а не наказанием, но решение было оспорено, поскольку общественность испугалась, что это будет способствовать полному запрету телесных наказаний.
Вопрос гуманистического воспитания при ближайшем рассмотрении оказывается одной из ключевых технологий, пользуясь которой педофилы стараются (и небезуспешно!) переформатировать семейную политику в мировом масштабе. Там, где им это удаётся, они идут дальше, навязывая «Стандарты сексуального образования детей с нулевого возраста», приучая общество к толерантности по отношению к детско-подростковому сексу, разрушая «гендерные стереотипы» и утверждая педофилию в качестве новой нормы. В 2006 г. в Голландии была зарегистрирована политическая партия «Милосердие, свобода и разнообразие», отстаивающая права и свободы педофилов. А в Канаде педофилию уже признают одной из сексуальных ориентаций.
Либерализм, ставший диктатурой
Политическая подоплёка закона о запрете телесных наказаний ещё серьёзней. Казалось бы, либерализм и диктатура, либерализм и фашизм – вещи несовместные. Но в постмодернистской реальности «нового консерватизма» всё это отлично сочетается. Теоретик неоконсерватизма Лео Штраус называл фашизм «грубым нигилизмом», когда намеченных целей добиваются, применяя грубую (жёсткую) силу. Это перевороты, революции, войны. Но фашизм, по воззрениям неоконсерваторов, следует сочетать с «лёгким» («мягким») нигилизмом, присущим либеральным западным демократиям современного образца. Суть этого «мягкого» нигилизма в отрицании любых исторических традиций, в том числе традиционной государственности и морали.
Особенно изощрённым нападкам со стороны неоконсерваторов подвергается традиционная мораль, поскольку мораль, по их мнению, вводит ненужные ограничения, связанные с наказанием. Следовательно, чтобы тихой сапой упразднить традиционную мораль, имеет смысл действовать более хитро: сначала отменить наказания, сняв таким образом страх нарушить запрет. А потом, когда многие, осмелев (особенно под влиянием усиленной пропаганды), начнут делать то, что ещё недавно было наказуемым, провозгласить это новой нормой. Дескать, у нас демократия, и если большинство ведёт себя теперь так, значит, это и следует принять за норму.
Именно с отмены наказания начинается разрушение морали и, соответственно, жизни общества и государства. Так, воспитание толерантного отношения к содомии начиналось с отмены уголовной статьи за мужеложство. После этого в сравнительно короткие сроки гомосексуалисты на Западе получили право регистрировать браки и усыновлять детей. Тот же алгоритм в распространении наркомании: сначала отмена уголовного наказания за употребление наркотиков, затем – режим наибольшего благоприятствования.
Возвращаясь к теме телесных наказаний, стоит взглянуть на Украину, где политика неоконов продемонстрирована во всей своей красе. С одной стороны, фашистская символика, риторика и зверства «Правого сектора» и батальона «Айдар» («грубый нигилизм», по Штраусу). А с другой – продвижение «демократических свобод» в сегодняшнем их понимании («мягкий нигилизм»): вскоре после майданного переворота на Украине была принята вожделенная для Запада ювенальная юстиция, а теперь заявлено о грядущей легализации содомских «семей» с последующим усыновлением детей.
Чаемый российскими гуманистами закон об отмене телесных наказаний был принят на Украине в 2004 году, после победы первого проамериканского майдана. За десять лет непоротые детки успели подрасти и с большим энтузиазмом калечили и убивали «беркутовцев», сжигали заживо людей в Одессе, насиловали и изощрённо пытали «сепаратистов» Донбасса. А другие «непоротые» готовили «коктейли Молотова», хохотали над «самкой колорада», которой «оторвали лапки» (имелась в виду молодая мать с младенцем на руках, убитая разрывом снаряда в Донецке), и демонстрировали прочие чудесные плоды современного «позитивного» гуманистического воспитания.
В последние десятилетия выявилась чёткая закономерность: если Запад чего-то от России настойчиво добивается (так, законопроект о профилактике семейно-бытового насилия либеральные правозащитники пытались внести в Госдуму 40 (!) раз), значит, ему, Западу, это очень выгодно, а нам грозит бедой. Поэтому убедительно просим: не слушайте сердобольных дяденек и тётенек, призывающих «вслед за всем цивилизованным миром» отменить телесные наказания детей. Это со стопроцентной вероятностью будет иметь негативные последствия как для народа, так и для власти.
Ирина Медведева, Татьяна Шишова