Три минувших десятилетия – небольшой срок для исторического события, чтобы оценивать его «с позиций вечности». Тем более сейчас, когда будущее снова становится не ясным и не очевидным. В 1985 году, несмотря на явные симптомы системного кризиса, ничего не предвещало стремительных перемен. Советская система казалась прочной и монолитной.
В чём же были основные идеи перестройки и почему они получили массовую поддержку, правда, довольно краткосрочную? В начале перестройки доля тех, кто её не принимал, составляла немногим более 30 процентов. Это были собственно советские традиционалисты. Их взгляды отнюдь не тождественны коммунистическому «фундаментализму», от которого к 80-м годам практически ничего не осталось. Это сложный синтез советского мировоззрения и традиционного крестьянского сознания, архаичного по сути. Факторы, предопределившие последующий раскол общественного мнения, появились позже – в 1988–1989 годах, а уже в 1990-м отношение к идеям перестройки и оценка личности её автора Михаила Горбачёва стали стремительно меняться. Сегодня одни, вспоминая перестройку и Горбачёва, видят энтузиазм и небывалый общественный подъём тех лет, другие – пустые прилавки магазинов и распадающуюся великую страну.
Главной социальной базой перестройки на её первоначальном этапе стала научно-техническая интеллигенция СССР, а также культурная и научная элита страны, зарождающийся, хоть и в рамках «теневой советской экономики», бизнес-класс, тесно связанный со вторым эшелоном руководителей партийных и комсомольских органов.
Желание перемен объединило активные слои общества. Перемены назрели, причём не сразу, не вдруг, а на протяжении как минимум последних 10–15 лет советской власти. Тот социальный «костюм», который был по росту вчерашнему крестьянину, составлявшему общественное большинство в первые десятилетия советского строя, стал нестерпимо жать обществу горожан – уже не в первом, а во втором и третьем поколениях. Это было общество хорошо образованных людей, преимущественно ориентированных не на коллективизм, коммуну, а на потребительские ценности, обустройство индивидуального мира, частной жизни. На свой дом, дачу, семью, собственный жизненный успех.
Среди факторов, определявших недовольство тогдашним советским режимом и зовущих к переменам, выделяется дефицит товаров и услуг. Всё это было свойственно для большей части советского периода истории России, а в 30-е и 40-е годы случался даже массовый голод, что, однако, не сказывалось ощутимо на популярности советского режима в массовом сознании.
Советский строй оценивался по иным критериям. Но снижение уровня жизни в 70-е и особенно в 80-е годы наложилось на трансформацию системы ценностей советского человека в сторону их потребительской направленности. На этом фоне идеи строительства коммунизма, «общего блага», жертвенности ради счастья будущих поколений оказались просто деактуализированы. К ним общество всё сильнее утрачивало интерес, а в качестве «живого идеала» всё в большей степени представало западное потребительское общество. В какой-то период времени новые идеи овладели массами и стали, таким образом, движущей силой истории.
Идея коммунизма, ещё при Хрущёве воспринимавшаяся многими всерьёз, перестала быть интересной и важной, а вся коммунистическая пропаганда виделась ненужной утомительной шелухой – ко всему этому так относились даже в партийных верхах. Из-под отмирающей оболочки непостроенного коммунизма стал проглядывать родственный, но всё же принципиально отличный тип человека советского. Этот человек хотел потреблять, «как на Западе», читать любые книги и смотреть любое кино, иметь социальные гарантии, работать в меру, а не на износ, оставляя силы на самое главное – частную жизнь, её обустройство.
В своё время Маяковский посвятил много сил разоблачению такого «советского мещанина», но он, мещанин, выжил и не просто выжил, а вознамерился изменить жизнь под себя, под своё понимание. И, наверное, имел на то полное право. Кстати, примерно того же наше общество продолжает хотеть и сегодня, и оно благодарно властям за то, что в «нулевые» годы как раз и стали строить что-то похожее – общество, где все имеют право жить, как умеют, взяв что-то «хорошее» из советских времён и отбросив всё, что превратилось в шелуху. Собственно говоря, если бы в своё время «архитекторы перестройки» трезво взглянули на этот, так сказать, тренд, они, возможно, спрямили бы дорогу к цели, заодно минимизировав социальные и политические потрясения. Но... на все эти вполне разумные обстоятельства, носившие объективный характер, наложились факторы субъективного ряда.
Итак, можно подвести первый итог. Идея коммунистического строя как была мёртвой к началу перестройки, так и не ожила по сей день, и даже силы, выступающие под коммунистическими брендами, не имеют к идеям коммунизма прямого отношения. А вот тип советского человека, пытающегося совместить «сильное социальное государство» с частной жизнью и слегка подкрасившегося в цвета патриотизма и православной идентичности, – жив и процветает.
Другой составляющей «перестроечной мифологии» стали антиноменклатурные настроения, особенно характерные для советской научно-технической интеллигенции. На фоне медленного, но неуклонного снижения уровня жизни большинства слоёв населения в позднесоветский период большое раздражение стали вызывать блага и привилегии, которыми пользовалась советская и партийная номенклатура. Массовому сознанию они представлялись в гипертрофированном виде, «антиноменклатурные» настроения нарастали. Именно это во многом определило популярность андроповских попыток реформ – за ними общество видело или хотело видеть антиноменклатурную направленность. Этим же объясняется популярность раннего Бориса Ельцина, который, согласно мифологии того времени, выступил на Октябрьском пленуме ЦК КПСС 1987 года с критикой номенклатурных привилегий (хотя в реальности этого не было).
Памятна ХIХ партконференция летом 1988 года, когда с самой высокой трибуны «досталось на орехи» и нам, группе социологов, проведших по заказу «Московских новостей» опрос об отношении к привилегиям партноменклатуры. Неслучайно на первых свободных выборах депутатов весной 1989 года самый высокий процент голосов в своих округах получили Гдлян и Ельцин, тогда разоблачители злоупотреблений партноменклатуры. Однако сегодня излишне говорить, что в итоге борьба со вполне безобидными по нынешним меркам привилегиями обернулась, наверное, просто невиданным прежде в истории размахом коррупции и откровенного воровства, олигархатом и расслоением общества. Так что вторая перестроечная идея тоже кажется вполне себе на вырост, хотя задача видится ещё более не решаемой, чем тридцать лет назад.
Третья идея перестройки – самая очевидная, и именно она, скорее всего, определяет отношение к ней сегодняшних россиян. Это незабываемые «гласность, демократизация», постепенно перетёкшие в идеи политического плюрализма и многопартийности, отмены цензуры и прочих обременительных ограничений. Из рассуждений, приведённых выше, можно понять, что это не было требованием большинства. Но было очень важно активному меньшинству, засидевшемуся при застое, накопившему за годы сидения на коммунальных кухнях какие-то идеи и стремившемуся размять онемевшие ноги и руки.
Однако политическая «оттепель» быстро переросла в политический «пожар», что во многом и предопределило последовавший катастрофический сценарий. Конечно, из нынешних времён вообще сложно понять, почему при советской власти так боялись печатать, скажем, Бродского или Набокова, и какой вред и кому могло принести их чтение, тем более что все, кому было действительно надо, так или иначе их всё равно читали. А сегодня при потере общей культуры чтения, напротив, надо уговаривать молодых людей прочесть хоть что-то из того, что отвоёвывалось с боем.
С политической демократией произошла явная и болезненная неудача. Свободные выборы 1989–1990 годов при утрате компартией функции кадрового управления страной стали прямой причиной резкого усиления центробежных сил в государстве, в конечном счёте его и обрушивших. А на финише, пусть промежуточном, мы нынче пришли к тому же, от чего уходили, – доминирование безыдейной «партии власти» (как её ни называй), наличие нескольких эрзац-партий, единственная цель которых – поддержание окраски республиканского фасада при фактически авторитарном правлении «двора» (в лице администрации президента). Плюс к этому – вялое и бессильное правительство, во многом «потешная» представительная власть.
Вот и возникает вопрос: следовало ли, к примеру, в 1990 году торопиться с отменой 6-й статьи Конституции, если можно было ту же КПСС просто переименовать в «Единую Россию» (или как-то иначе) и поставить перед ней новые задачи?
Наконец, о четвёртой перестроечной идее, которая далеко не сразу, но пробила себе дорогу. Это идея западничества, европейского выбора, вхождения страны
(СССР, потом России) в число стран современной западной цивилизации.
Эта идея тоже имела два важных аспекта – создание современной рыночной экономики (как на Западе) и политическое сближение с ним (включая разоружение, окончание холодной войны).
Кроме ограниченной группы городских либералов, «русских европейцев», сохранившихся и поныне, эта идея получила в своё время и массовую поддержку (вспомним ту же программу «500 дней») различных слоёв населения. Они рассчитывали на быстрое установление «потребительского рая» или хотя бы на элементарное наполнение пустых прилавков товарами.
Обе эти идеи тоже если и не провалились, то оказались сильно задвинуты из первых рядов в последние. Развитие рынка уже в послегорбачёвские времена натолкнулось на непреодолимые препятствия и культурного, и экономического характера, о которых надо говорить отдельно. А «медовый месяц» отношений с Западом перерос в новое издание холодной войны, опирающееся на идейный консенсус уже нынешнего российского общества. Сделать Россию Западом не только не получилось, но более того – мы видим глубокий откат даже от зыбкого состояния взаимного движения, которым отмечено начало перестройки во времена Рейгана и Тэтчер.
В чём же состоит причина перехода инициативы преобразований к сторонникам радикальной трансформации в сторону Запада и рынка в конце 80-х? Почему эта группа, которая и сегодня, и в то время составляла не более 30 процентов общества, сумела навязать свой политический и экономический сценарий? Были ли иные варианты развития политических процессов?
На этот вопрос история пока не смогла дать однозначного ответа. Однако анализ публицистических выступлений и общего состояния массового сознания первого периода перестройки показывает, что национально ориентированная российская интеллигенция сначала поддерживала её, влившись в ряды «перестроечного консенсуса». Но после 1987 года стала (чем дальше, тем сильнее) отходить от концепции и практики перестройки, переходя в отношении её во всё более радикальную оппозицию.
Примерно то же произошло с социальной базой Ельцина, когда национально ориентированные демократы, поддержавшие его в 1990–1991 годах, потом стали самой непримиримой оппозицией, идейно возглавив мятеж против ельцинизма в 1993 году.
Одновременно были распущены первые и последние в новейшей истории России демократические советы всех уровней, которые в период 1990–1993 годов явились сосредоточением реальной низовой активности масс при всей своей внешней безалаберности. Режим снова предпочёл опереться не на народ, не на национально мыслящую элиту, а на горстку фаворитов.
Аналогично, на наш взгляд, одной из основных причин поражения перестройки, сужения её социальной базы стала неготовность авторов перестройки опереться на национально ориентированные слои российского общества и его культурной элиты. Уже к концу 1987 года перестройка приобрела явно антинациональные черты, которые оттолкнули от неё эти слои. А прозападные силы, оставшиеся в качестве основной социальной базы, сдали Горбачёва и его перестройку вместе с идеей социализма, пусть гуманного и демократического.
Таким образом, перестроечный консенсус на ранней стадии был обусловлен объединением двух массовых тенденций в общественном мнении и идеологии – сторонников быстрейшего вхождения в Запад («западников») и сторонников «обновлённого социализма», восстановления принципов социальной справедливости, узурпированных тогдашней партийно-государственной номенклатурой. Понятно, что рано или поздно подобный союз должен был распасться.
1989 год, особенно его первая половина, ознаменовавшаяся Первым съездом народных депутатов, был, пожалуй, последним триумфом перестройки и лично Горбачёва. Одновременно этот период стал началом конца перестройки. Уже во второй половине года инициатива реформирования СССР стала стремительно переходить к иным политическим силам. Горбачёв оказался в арьергарде набиравших силу разрушительных революционных процессов.
Перестройка как таковая оказалась зажатой между двух тенденций и связанных с ними политических сил – тех, кого пугали и не устраивали происходящие события, и тех, кто, напротив, стремился их ещё более ускорить и радикализировать. По сути дела, именно с 1989 года идеи перестройки оказались приватизированы лишь радикальными прозападническими группами советской элиты и интеллигенции.
Сегодня, оценивая перестройку «задним числом», в качестве основных дилемм, стоящих тогда и перед властью, и перед обществом, мы видим следующие:
– сохранить социалистический строй в «обновлённом виде», построить «демократический социализм с человеческим лицом», что, собственно, и составляло «генеральную линию» перестройки, сформулированную в апреле 1985 года;
– отбросить социалистическую идеологию, ускоренно продвигаясь к демократии и рынку западного типа;
– продвигаться к рынку, не торопясь с введением политической демократии, проведением демократических реформ (то, что с известной долей условности получило название «китайского варианта»), а обветшавшую коммунистическую идеологию постепенно заменить социал-патриотической.
По сути, первые два варианта и были опробованы в перестройку и последующий политический период, а при Владимире Путине, в первое десятилетие его правления, страна пыталась испробовать как раз «третий» сценарий – авторитарной модернизации, развития рынка и экономического либерализма при одновременном сворачивании демократических процессов. Уже в постперестроечный период возобладала точка зрения, что всё же не следовало разрушать социализм, что перестройка не должна была выходить из рамок заявленных первоначально целей, определённых как обновление и демократизация социалистического строя.
На вопрос, какой социально-политической строй в наибольшей степени подходит для России, заданный в ходе исследования ИС РАН о «Русской мечте», были получены следующие ответы. За рыночный капитализм высказались лишь 20 процентов опрошенных, за социализм, который был во времена СССР, – 16, а большинство – чуть более половины – выступают за строй, который бы совмещал в себе и социалистические, и рыночные отношения, его можно назвать «иным социализмом».
На наш взгляд, в подобном противоречии находит своё отражение один из кардинальных аспектов проводившейся Горбачёвым перестройки. Идеи социал-демократии и гуманного социализма в интерпретации инициатора перестройки носили космополитический, вненациональный характер.
«Гуманизация» брежневского социализма сопровождалась ослаблением СССР, потом и России на международной арене, распадом государственности, активизацией националистических сил, преимущественно антирусской направленности. Сегодняшний магистральный запрос на социализм носит ярко выраженный социал-патриотический характер. Это уже не просто гуманистическая утопия, а строй, являющийся наиболее адекватной формой политической и экономической жизни для коренных народов России.
Всё это заставляет говорить о перестройке в широком смысле слова как о процессе незавершённом. Историческая перестройка, начатая Горбачёвым, возможно, и потерпела поражение, но поражение потерпели и иные попытки реформирования общества. За прошедшие более чем двадцать лет с начала преобразований советского общества страна так и не нашла собственного исторического пути, адекватного своему самосознанию, не построила ни национальной модели экономики, ни национальной модели демократии.
ОТ "ЛГ"
До сих пор поставленные перестройкой проблемы остаются по-прежнему актуальными. Вопрос лишь в том, научил ли нас чему-то опыт той, первой перестройки, или же новая перестройка снова обернётся катастрофическими потерями и разрушениями? Приглашаем читателей и авторов к разговору на эту тему.
40 дней как ушел давний сотрудник «Литературной газеты», замечательный фотограф Евгений ФЕДОРОВСКИЙ.
Лев АННИНСКИЙ как явление. 
Владимир БУШИН вспоминает Илью СЕЛЬВИНСКОГО и таинственные детали его биографии.
Продолжаем публиковать фрагменты записок русского добровольца – московского предпринимателя, отправившегося летом 2014 года на войну в Донбасс.
Стихи Нины ЯГОДИНЦЕВОЙ отличаются не только тщательной отделкой, но и пронзительной лиричностью.
Евгений СТЕПАНОВ не только поэт, но еще и редактор. А также издатель. И это не могло не отразиться в его стихах.
Юрий МАРТЫНЕНКО о 70-летии писательской организации Забайкалья.
Концерты Государственного симфонического оркестра Татарстана под управлением Александра СЛАДКОВСКОГО – всегда праздник.
Худрук вокального ансамбля INTRADA Екатерина АНТОНЕНКО рассказывает об уникальности русской барочной музыки.
О комичном «Форуме свободной России» в Литве высказывается Андрей ПЕСОЦКИЙ.
Иван ЕСАУЛОВ размышляет о природе русофобских высказываний Гасана ГУСЕЙНОВА.
Концепцию «Красного реванша» прокомментировал президент Института национальной стратегии Михаил РЕМИЗОВ.
"Историческая перестройка, начатая Горбачёвым, возможно, и потерпела поражение, но поражение потерпели и иные попытки реформирования общества. За прошедшие более чем двадцать лет с начала преобразований советского общества страна так и не нашла собственного исторического пути, адекватного своему самосознанию, не построила ни национальной модели экономики, ни национальной модели демократии".
Не было никакой перестройки, включая время правления Горбачева. Если бы он действительно хотел перестройки, то он бы ее проводил, но вместо этого он просто тупо вел страну к тому, чтобы вместо "больше социализма", о чем он говорил с выскоих рибун, сдать социализм вообще, отдав власть человеку, которого он хорош знал как разрушителя. И какие еще попытки тут упоминаются? Я тут не понял. Не было вообще никаких попыток, повторю еще раз. Власть была отдана и взята не для проведения реформ, а для того, что было за 25 лет и сделано. Надо оценивать не по словам, а по делам.
Фантазии Фарятььева .
А реальная перестройка идет своим чередом в Китае. У нас не было Конфуция и Ден Сяопина, а у них были. Они укоряют Мао за 30% допущенных ошибок, а мы Сталина – за все 100%. Им осталось только сделать столько же ядерных зарядов, сколько у нас или у США. И будет биполярный мир во всем мире.
Возвращаясь к Бызову: при всем моем глубоком уважении к нему вижу несколько явно ошибочных утверждений о реальных фактах перестроечных событий. В книгах «Перестройка. Летопись 1985-1991 годов» и «Ельцин и другие. Летопись 1991-1999 годов», изданных Altaspera Publishing & Literary Agency Inc., представлены только факты, без аналитики. Но такие факты, как высказывания Горбачева «Целью моей жизни было уничтожение коммунизма» или Ельцина «Берите столько суверенитета, сколько сможете съесть», говорят сами за себя.
(Книги можно найти в Интернете по моим ФИО)
Приведенное высказывание Ельцина я лично слышал по телевизору из его уст, так что не оспариваю авторство, точнее, автора озвучивания этих слов. Сам Ельцин вряд ли их сочинил, скорее всего, этот лозунг придумали его пресс-секретари типа Бурбулиса или Полторанина.
Но что касается приписываемого Горбачеву приведенного Вами высказывания, то я почти не сомневаюсь, что оно ему не принадлежит, он его не озвучивал и не публиковал. Везде, где приводится это высказывание якобы Горбачева, ссылаются на якобы его речь на каком-то семинаре в Американском университете в Турции. Я эту речь прочитал, а Вы?
Надо совершенно не знать Горбачева, не слышать ни одной из его речей, его выступлений, ответов на вопросы, рассуждений и т.п., чтобы поверить в подлинность, как приведенного высказывания, так и упомянутой речи на турецком семинаре. Абсолютно иной, чем у Горбачева, стиль, очень поверхностный уровень рассуждений, короткие предложения и фразы в отличие от всегда очень сложно построенных словесных конструкций Горбачева. Валентин Иванович, Вы - писатель, неужели Вы совершенно не чувствуете языка и совсем не знаете и ни разу не слышали Горбачева? Это грубая и примитивная подделка.
Действительные слова и дела Горбачева, свидетелями которых мы были, абсолютно не соответствуют приведенной фальшивке, точнее, соответствуют ей в точности до наоборот.
Эти высказывания соответствуют психологическому настрою Горбачева, его стремлению попасть на скрижали истории любым способом. Эти тексты подробнее развиты в статьях А.Яковлева.
Я опирался на тексты наших уважаемых политологов С.Кара-Мурзы, Ю.Емельянова, А.Елисеева, Ю.Жукова и других.
Мне показалось, что Вы хотите немного обелить Горбачева. Черного кобеля?
В отличие от вас, я к Горбачеву отношусь с симпатией, с большим уважением, но без предвзятости преклонения и восхищения. Поэтому мои уши чисты и открыты. Я не претендую даже на хороший слух, но никогда не спутаю по звучанию, например, барабан с гитарой.
Ну не говорил никогда Горбачев такими рублено канцелярскими штампами, которые Вы, Валентин Иванович, цитируете. Это просто смешно! Горбачев всегда, на всех заседаниях, конференциях и т.д., говорил без бумажки, часами напролет, очень закрученными, порой неправильно составленными предложениями. Вы что, не помните, как все уставали от его длиннющих, сложных, порою запутанных речей, от его умения очень долго отвечать на короткие вопросы, причем так, что до конца было непонятно, что же он хотел сказать?
А здесь абсолютно однозначные прямолинейные и отшлифованные высказывания уровня рядового политагитатора. НЕ ВЕРЮ! Это 100%-ая фальшивка!
Валентин Иванович, о чем это Вы: <<Эти высказывания соответствуют психологическому настрою Горбачева, его стремлению попасть на скрижали истории любым способом>>? Как бы мы ни относились к Горбачеву, но нельзя не признать, что Горбачев "попал" НАВЕЧНО в мировую историю задолго до этих высказываний, причем не простым способом, а как глава великого государства и как выдающийся политический деятель.
Горбачев всегда и везде говорил и продолжает говорить и писать, что он – преданный и несгибаемый последователь дела великого Ленина. Горбачев всегда говорил и продолжает говорить и писать, что стремился построить социализм "с человеческим лицом". А социализм - это высшая фаза коммунизма! Как же тогда Горбачев мог сказать, что целью его жизни было уничтожение коммунизма?!
Горбачев вполне мог сказать что-то вроде того, что целью его жизни была борьба с тоталитаризмом. Но перепутать коммунизм с тоталитаризмом он никогда не мог. Это то же самое, как поверить тому, что гроссмейстер получил детский мат в серьезной партии с любителем. Уровень глубины приведенных вами приписываемых Горбачеву рассуждений соответствует студенту-троечнику провинциального вуза, а Горбачев окончил школу с серебряной медалью и с отличием юридический факультет МГУ!
Приведенные вами якобы высказывания Горбачева только дискредитируют его и наносят вред его политической карьере. Зачем ему надо было так откровенно высказываться и обличать себя в лицемерии, когда он уже сошел с исторической арены, не имел никакого влияния ни в стране, ни в мире?! Полный абсурд!
И еще вопрос .Каковы Ваши впечатления от рассекреченных документов о встрече Горбачева с Тэтчер и ее разговора с Рейганом ?
Но нельзя отрицать и неимоверные трудности проводимых Горбачевым реформ по слому старого недееспособного, перегруженного, закостенелого в своей запретительной всевластной идеологии партийного аппарата управления всей страны.
Горбачеву оказывалось колоссальное сопротивление со стороны многочисленных реакционных, криминальных и зарождающихся западно-либеральных сил. А новой системы власти, естественно, еще создано не было.
Многие сейчас говорят о предательстве Горбачева, о его якобы сговоре с Западом - все это глупости или сознательные оговоры.
Например, голод и пустые полки магазинов в преддверии путча, за что больше всего ругают Горбачева, были организованы противодействующими ему очень мощными властными силами. Мне совершенно точно известно, что отдельным армейским и милицейским частям в Москве определялись задания по разрушению продовольственных складов продуктов долговременного хранения. Думаю, что подобные провокационные операции проводились по всей стране.
Главное, я не сомневаюсь в искренности намерений Горбачева реформировать, а не разрушить советский строй, причем в духе не капиталистических, а социалистических, а значит, и коммунистических идей. Именно в этом суть моих ответов Валентину Ивановичу Колесову.
В начале правления Путина установились на 10-тилетие настолько тучные годы, что при достойном управлении наша страна имела все возможности выйти в мировые лидеры среди высокоразвитых держав, а вместо этого мы стали мировым дилером по нефти и вассалом на службе у США. Сказочно обогатив при этом лишь 2-3% своего населения, но поставив на грань выживания больше его половины.
Кто за все это должен отвечать перед всем нашим народом?
Вы помогли мне придерживаться моего правила: бойкотировать "странноватых" комментаторов.
Валентину Ивановичу: "странноватых"? А, понятно: "Существует две точки зрения: моя и неправильная" :-)
И хотя не всему в нём место нашлось,
Все мы были отчизны великой зодчие,
Все мы жили мечтою – уж так повелось.
А когда состарились наши правители
И увяла высокая идеология,
Стало много красивой жизни любителей,
Для кого утратила святость Родина.
Слишком долго баюкали граждан обманами
И держали в путах легенд фальшивых.
Революции, подвиги воспевали,
А о жертвах кровавых молчали стыдливо.
И о том, как шел войной брат на брата,
И о том, как мораль и культуру губили…
И что было всегда для нации свято,
С беспардонностью лютой под корень рубили.
А когда невзначай про былое узнали,
Всё, что долго державой скрывалось от нас,
Мы на старые грабли тогда обещали
Никогда не ступать: ни потом, ни сейчас.
Знает мир: не бывает, чтоб плод революций
Доставался тому, кто себя не щадил.
И всегда хитрецы такие найдутся,
Кто каштаны из пламени сам не носил.
Жар умельцы грести чужими руками
И сейчас гуторят о революциях.
Но народ ужасы прошлого знает,
Поумнел. И едва ли безумцы найдутся.
Здесь успех капитала над трудом очевиден. Принцип "от каждого по способностям, каждому по его труду" вытеснен правилом "каждый берет от общества по своим способностям, дает обществу по своим желаниям". Раньше думай о Родине, а потом о себе - это вытравлено.
Главное, чем запомнилось мне перестройка, так это воздухом свободы, гласностью, информационной открытостью общества, возможностью смело публично критиковать власть и не бояться, что ты за это пострадаешь.
Те отрицательные явления, о которых Вы пишите, конечно, присутствовали, но не превалировали. Никакой <<перенастройки населения страны от коллективного созидания к индивидуальному потреблению>> не было, хотя бы потому, что время было голодное.
Необходимы были уже серьезные экономические реформы, на которые Горбачеву, к сожалению, не хватило решимости.
этот воздух изображается и сейчас, но какие силы господствуют в СМИ? Трудовому населению есть какая-нибудь польза от такой гласности и публичной критики власти?
Ведь и до Горбачева никто не боялся анекдотов про Хрущева, Брежнева, про пороки текущей жизни. Публично не трогали ЦК и Политбюро, а местные руководители после резких статей и фельетонов в печати порой лишались должностей и партбилетов.
Сейчас что? К примеру, от Сердюкова и Васильевой кипит возмущениями вся страна, в Кремле, Госдуме, Генпрокуратуре это слышат? Таких примеров по стране уйма.
А устроенное голодное время как раз и было одним из элементов перенастройки населения от коллективного созидания к индивидуальному насыщению желудков.
Не было у Горбачева намерений к серьезным реформам в пользу социализма, он и его окружение пошли на предательский сговор с западным капиталом. Иначе кто бы дал ему Нобелевскую премию.
Никто не будет оспаривать допущенные Горбачевым большие ошибки во времена его правления. Даже сам Горбачев открыто говорит об этом: его подвела излишняя самоуверенность, самонадеянность, ощущение безграничной власти, любовь к подхалимажу своих подчиненных, доверчивость, малодушие и проч.
Но нельзя отрицать и неимоверные трудности проводимых Горбачевым реформ по слому старого недееспособного, перегруженного, закостенелого в своей запретительной всевластной идеологии партийного аппарата управления всей страны.
Горбачеву оказывалось колоссальное сопротивление со стороны многочисленных реакционных, криминальных и зарождающихся западно-либеральных сил. А новой системы власти, естественно, еще создано не было.
Многие сейчас говорят о предательстве Горбачева, о его якобы сговоре с Западом - все это глупости или сознательные оговоры.
Например, голод и пустые полки магазинов в преддверии путча, за что больше всего ругают Горбачева, были организованы противодействующими ему очень мощными властными силами. Мне совершенно точно известно, что отдельным армейским и милицейским частям в Москве определялись задания по разрушению продовольственных складов продуктов долговременного хранения. Думаю, что подобные провокационные операции проводились по всей стране.
Главное, я не сомневаюсь в искренности намерений Горбачева реформировать, а не разрушить советский строй, причем в духе не капиталистических, а социалистических, а значит, и коммунистических идей.
Тем не менее, я сохраняю иной взгляд на происходившие как до, так и в перестроечные времена события.
Это неправда, что в доперестроечные времена можно было открыто критиковать власть. Моего покойного отца (простите, папы), настоящего идейного Коммуниста, честнейшего и в высшей степени порядочного человека, почти 20 лет проработавшего парторгом крупной шахты Кузбасса, за его редкими местами независимую и критическую по отношению к власти позицию руководство горкома пыталось несколько раз переизбрать, лично продавливая удобные ей кандидатуры. Но коллектив шахты на открытых собраниях всякий раз оказывал ему мощную поддержку и проваливал все другие кандидатуры. Эту из ряда вон уникальнейшую ситуацию обсуждали даже на специальном совещании в обкоме партии. В конце концов, моего родителя «ушли» на пенсию, что, конечно, его очень сильно подкосило.
Поверьте, я, как говорят, из первых рук знаю, что представляло собой в то время партийное руководство, как города, так и области, а значит, и всей страны. Кардинальное реформирование и даже слом существовавшей тогда партийной системы были совершенно необходимы, но только Горбачев на это решился. При этом не только совершенно бескорыстно, но даже предвидя неминуемую опасность крушения своего положения верховного правителя страны. Уже только за одно это Горбачев достоин всемерного уважения.
Главным идеологом стал А.Яковлев. Разожглись пригашенные было нападки на сталинскую эпоху. Церковь притянули к общественным делам, отдавали ей прежние здания, увеличили тиражи религиозной литературы, открыли новые духовные учреждения. В экономике - спекулятивные кооперативы, начало рыночной экономики (был коммунист с членским партвзносом в миллион рублей), созданы коммерческие и кооперативные банки. Огромные займы у западных банков. Во внешней политике - отдача Афганистана Пакистану и США,
вывод военной техники из ГДР, развал соцлагеря, СЭВ, Варшавского договора, объединение Германии с разрушением Берлинской стены, уступки в переговорах по вооружениям. В национальной политике - Алма-Ата, Фергана, Новый Узень, Карабах, Тбилиси, выход из СССР
Прибалтики, Азербайджана, Молдавии. Это же все было при руководстве страной Горбачемым, его окружением в Кремле и его соратниками в Союзных республиках! А Вы говорите, что Горбачев хотел реформировать державу в духе коммунистических идей.
Вы же, уверен, не считаете, что Керенский СОЗНАТЕЛЬНО готовил приход Ленина, что реформы временного правительства были <<хорошо спланированной и продуманной подготовкой страны к времени>> большевиков, что февральская буржуазная революция есть идейное основание октябрьской социалистической. Хотя, безусловно, победа октябрьской революции, во многом, обусловлена колоссальными ошибками и, наверное, даже преступлениями, допущенными временным правительством.
установить новый по западным образцам. Сломали, страну развалили, народ пошел за большевиками. Горбачев и укрепившиеся при "перестройке" демократы из вчерашних коммунистов захотели сломать советский строй и создать новый, тоже по западным образцам. Сломали, начали страну разваливать, народ, обманутый информационно-психологической пропагандой, пошел за Ельциным и его окружением. Одно появление Президентов СССР и РСФСР чего стоило! Советская власть под руководством коммунистов начала меняться на буржуазно-чиновничью власть под руководством демократов при Горбачеве. Он своё отыграл, его заменили Ельциным.
А теперь проанализируйте ситуацию в ЦК, когда Горбачёва избирали Генеральным секретарём. От участия в выборах генерального секретаря искусственно устранили людей, которые могли сорвать его выборы. Почему вылет Щербицкого, первого секретаря ЦК КП Украины, был задержан в Америке? И зачем он вообще туда полетел аккурат в канун Пленума ЦК?! Почему оказался изолирован и дискредитирован первый секретарь Ленинградского обкома партии Романов, который был первым конкурентом Горбачёва? Почему Громыко согласовывал кандидатуру Горбачёва не где-нибудь, а в США?!
Думаю, что пройдёт ещё не менее пятидесяти лет, прежде чем архивные данные подтвердят факты массового предательства верхушки КПСС."
Итогами деятельности этого козла, стало то что за годы его правления были обесценены несколько веков(!) русской истории.
В результате этого преступления мы потеряли страну с мощной индустриальной и сельскохозяйственной базой, лучшими в мире системами образования и здравоохранения, наукой и культурой. У нас была фактически украдена победа в Великой Отечественной войне. А вместе с ней - главный трофей, за который миллионы наших отцов и дедов пролили кровь в борьбе с фашистской Германией и милитаристской Японией - статус сверхдержавы, обеспечивающей мир на планете.
На долгие годы было разрушено историческое братство славянских и евразийских народов. Многие из них, на радость Западу и с его щедрого одобрения, не могут решить возникшие проблемы и избавиться от взаимных претензий до сих пор. Абхазия, Приднестровье, Чечня.Украина.. Только десятилетием позже и только часть этих конфликтов удалось потушить, а некоторые тлеют до сих пор, грозя вспыхнуть новыми всполохами кроваво-красного пламени/
Чтобы оставить комментарий вам необходимо авторизоваться