Полагаю, Илья Стогоff вынашивал идею беспроигрышного романа, идеальной беллетристики, но родился не здоровый текст, а очередной книжный гомункулус, «зайцем» втиснувшийся в переполненный вагон мейнстрима.
Действие разворачивается в Питере, старательно разбираются декорации Гоголя и Достоевского, им на смену ставятся наспех сколоченные задники, имитирующие нуаровую атмосферу: дождь, лужи, неприветливые прохожие, полупустые бары, а главный герой за стойкой потягивает алкоголь.
Протагонист в книге (полный тёзка автора) – всё тот же неунывающий мачо, но теперь он заматерел, поднаторел в науках и даже обзавёлся дедукцией. Ведь в детективе без неё никуда, а перед читателями продукция именно этого жанра. Правда, в духе времени жанровые рамки размылись, и публике подали набивший оскомину постмодернистский компот. В своей писательской лаборатории Стогоff кидал в готовящееся варево все мыслимые ингредиенты. Получилось, прямо скажем, на любителя.
Композиционно в романе шесть эпизодов, вполне автономных. В каждом – таинственное происшествие, доведённое до абсурда преступление на почве тяги к драгоценным предметам старины.
Пересказывать сюжет даже в самых общих чертах небезопасно – интрига и без того настолько рахитична, что при малейшем поднятии занавеса может и вовсе исчезнуть. Поэтому ограничимся расстановкой тегов: исчезнувший лилипут, шпага и особняк барона Мюнхгаузена, Кунсткамера и труп без головы, сокровища тамплиеров и Михайловский замок, Бразилия и рукопись бестселлера, Питер в опасности, спасение утопающих, секретная лаборатория, Петропавловка, из жизни гастарбайтеров, восточные сказки.
Питерская милиция не дремлет, её отдел по борьбе с преступлениями в сфере истории и искусства идёт по следам злоумышленников. Научным консультантом там числится «гуманитарий» Стогов. Это пьяница, разгильдяй, тип отталкивающий, но чертовски смышлёный: именно он делает тайное явным, выводит кого надо на чистую воду и вообще оказывается настоящим человеком. Он обаятелен в своей безалаберности и при этом компетентнее начальства в лице схематичных Майора и Генерала; как и у всякого Пуаро, к нашему герою приставлен свой «капитан Гастингс» – в случае Стогова это капитан Осипов, напарник и собутыльник.
Стогоff-автор пытался разыграть в книге конспирологическую карту, ведь ниша детектива «с человеческим лицом» занята Акуниным и Юзефовичем, а браться за что-то «ментовское» или «ироническое» – совсем уж моветон. Лавры Дэна Брауна, создателя почти интеллектуальных бестселлеров, оказались соблазнительнее мягкообложечного успеха донцовых-марининых.
Мистическая и детективная линии откровенно слабые. Не каждому автору под силу придумать головоломную задачку и с изяществом её решить, ну а «загадочность» в романе совершенно лубочного толка: как если бы сценарист «Улиц разбитых фонарей» в своей работе вдохновлялся газетой «Аномальные новости».
Историю и современность, мистику и детектив уже смешивали в отечественной литературе. Эти компоненты удалось удачно синтезировать Еремею Парнову ещё в семидесятые, когда вышел (и тут же был экранизирован) знаменитый роман «Ларец Марии Медичи» – там действовал инспектор Люсин с примкнувшим к нему историком Березовским. Не остросюжетной ли прозой Парнова вдохновлялся господин Стогоff? Тут даже не нужно проводить генетическую экспертизу – родство очевидно. Опрометчиво рассчитывать, что ремейк повторит славу первоисточника – у эпигонов получается, как правило, хуже.