Галина Богапеко. Стихи, навеянные творчеством Сальвадора Дали: стихотворения. – М.: У Никитских ворот, 2022. – 124 с.

Cоздать книгу стихотворений по мотивам работ Сальвадора Дали непросто. Синтез жанров всегда сложен. А если речь идёт о живописи и поэзии, надо избегать в их сочетании малейшего соподчинения.

У Галины Богапеко – идеальный вкус. Он позволяет ей с первых страниц книги установить единство разных жанров искусств:

Лёгкие пальчики листьев играли на воздушном кларнете,

И гусеница свисала на чудодейственной нити,

И жизнь замирала в спектральном значении света, звука и цвета,

в предвосхищении открытия.

Книга иллюстрирована таким образом, что читателю не придётся вспоминать эстетику Дали. Его работы расставлены со смыслом, составляют со стихами целое, трепещущее, живое, интеллектуальное.

Но было ошибкой полагать, что стихотворчество Богапеко не выходит за границы творческого мировоззрения Дали.

Рискнуть собой, чтобы раскрыть себя,

Как раковину на песке горячем…

Мы зрячие, не в этом ли беда?

«Вперёд смотрящие»

в иллюзии всегда.

Иллюзия сегодня в настоящем.

Она самостоятельный поэт, со своим миропониманием и очень интересным инструментарием. Я слышу в её голосе отзвуки Фёдора Соллогуба, других символистов, при этом система звукописи у неё своя, совсем не заёмная.

Конечно, говоря о таких поэтах, как Богапеко, нельзя не сказать о темпоритме как о понятии. Ритм и темп стиха часто зависят от силлаботоники, но Богапеко воспринимает ритмическую структуру как самостоятельную. Она обладает удивительным умением придать тоническому стиху обаяние и простор. В этом она приближается к Максимилиану Волошину именно по атмосфере, по воздуху внутри текста, где звукам не тесно, где между ними сладостный эфир:

Закрываю глаза и вновь вижу берег

Из мифической древней сказки,

Он у моря не южного, не северного,

Иллюзорного моря в старой оснастке.

Для всякого поэта важно определиться с точкой видения. Кому-то важна чувственная сторона, кому-то детали реальной жизни, кому-то проговорки о себе. Галина Богапеко являет собой образец такого редкого в наше время поэта-романтика. Она изначально настроена на то, что поэзия искусство возвышенное. Она выбирает полем своих поэтических инвектив мир видений, снов. Для неё воображение много важнее точности фиксации событий. Её лирика не исповедальна, но при этом в ней немало личностного. Но оно пропущено через сито эстетических категорий особенного. Лирический герой Богапеко слит с красотой мира, он вбирает и космичность сновидческих метаморфоз Дали, и всю остальную мировую красоту:

У меня, у менял серебра и у кошки линялой

Нет седла, оседлать рысака и судьбину упрямо,

И с рожденья Адама,

И с момента зрелого яблока в райском саду

Я иду по ступеням, давно по ступеням с базара,

Я устала, устала, а ноги идут и идут.

Я б лакала, как кошка, из молочной реки Сенегала,

Я б носила кольцо и в ушах, и в носу, на губе.

Я б по Африке вместе с жирафом шагала,

Обвенчалась с природой и забыла б совсем о тебе…

Эта книга весьма разнообразна. Мы уже сказали о текстах эстетских, овеянных романтической дымкой, о текстах надмирных, пытающихся спасти человека, исцелить его небесной благодатью. Богапеко не декларирует, что красота спасёт мир. Она спасёт. Но она не чужда и вербальной дерзости. Порой она искусно работает на чуть сниженной лексике, получается лихо и со вкусом.

Двадцать первый век – очко, если сыграть в лото…

Я – играю, и играют все, невзирая на личности,

Я оставляю след, попадаю в очко!

А если убрать его,

То кто оставит след магический на месте следа моего

– Собака, кошка, птичка?..

Очко – оно повторяется каждый месяц,

каждый следующий год.

Число выпадает, ему тесно, и улетает в лот…

Вот и ХХI век, справив свою нужду,

оставит свой след – кровавый, как при колите…

Я говорил, что детали – это не фетиш для Галины Богапеко. Однако ей не откажешь в природной наблюдательности. Для неё не так принципиально подметить, важно описать, показать, захватить читателя той или иной картиной:

На забытом побережье океана

Бродят птицы неизвестной мне породы.

Катится клубочек из сафьяна,

Выпавший из очень старой оды.

Шум воды, простора, глубины,

Пустоты в рапанных перепонках,

В небесах волшебные челны

В белых рафинадных рубашонках.

По-моему, здесь что ни образ, то удачи и новизна.

Закончить рецензию хочется словами Евгения Чигрина, чьё послесловие венчает эту замечательную книгу: «Это незамутнённое живое дыхание. Дыхание, которое было и прошло. Прошло, но осталось стихотворением, рисунком, голубем, отражением воды, памятью».

Максим Замшев