Тувинка я
Тувинка я. Народ мой гордый.
Я дочь серебряной горы.
Дитя тувинского народа,
И я – наследница Тувы.
Я ветер, что колышет травы,
Степной цветок, лазурь озёр.
Под стать реке с упрямым нравом,
Стремительно бегущей с гор.
Я – боль, я – слава и свобода,
Могущество богатырей…
Храню в себе я память рода,
Наследие страны своей.
Тувинка я. Народ мой гордый.
Я – дочь серебряной горы!
Моя Тува
В Саянах небо всех синей,
Там воды ширит Енисей.
Отчизна-мать – Тува моя,
Центр Азии – моя земля.
Загадочен мой древний род,
Тувинский здесь живёт народ.
Овец в чайлагах он пасёт,
Душою он сыгыт* поёт.
Качают колыбель ногой
Тувинки в косах с чавагой**,
И напевая дембилдей***,
Работают ещё быстрей.
Чудесная моя страна,
На белом свете лишь одна.
*Сыгыт – стиль горлового пения
**Чавага – украшение для косы
***Дембилдей – народная песня
Мой Чаа-Холь
Всех удивляли красотой своей
Долины, реки Чаа-Холя
С просторными степями Каравей…
Но где же всё?.. Мне жаль до боли.
Куда отару приведёт чабан, –
Ведь нет чайлагов, нету пастбищ.
А где божественный Хая-Бурган?
Посёлков нет и нету кладбищ.
Советские «цари» виновны в том…
В веках земля моя родная
В Саянском море обрела свой дом…
Осиротел народ, страдая.
А Новый Чаа-Холь – моя земля,
Хоть нарекли «болото-море».
Здесь родина моя, моя семья,
С народом – в радости и в горе.
Пусть море потеснит своей водой…
А Чаа-Холь опять прекрасен.
В душе моей, в стихах всегда со мной,
И труд народа не напрасен.
Ледниковая роза
Ведёт к вершине крутизна.
Держась за камни, лезу ввысь.
В расщелине цветок завис, –
Я замерла, удивлена.
Средь голых скал, среди камней,
Мороз и зной перетерпев,
Дожди, ветра преодолев,
Он выжил здесь и стал сильней.
Извечно жизнь борьбой полна –
Пробила роза толщу льда.
«Не падай духом никогда!» –
Как будто говорит она.
Без тебя
Без тебя в ясном небе и звёзды
Мою душу не тронут, блистая.
Без тебя на душе только слёзы,
Опечалена песня, страдая.
Как звезда из выси небесной
Ты исчезнешь безмолвно, бесследно.
Где покой для души и для сердца?
Нет тебя… И искать бесполезно.
Даже слов не найти в моей песне.
Где же ты?.. Вновь душа не на месте.
Мамина любовь
Во мне родник бурлящей крови.
И сердце мамы молодой.
И сердце звуки новой новью
Передаются детям мной.
Мне руки мамы дарят нежность,
Искусные везде, во всём.
А голос мамы – утра свежесть,
Как луч зари, ласкает дом.
И нет родней и нет дороже
Мне глаз её лучистый свет.
В любых невзгодах он поможет
И мудрый даст на всё ответ.
И то, что стало в жизни ценным,
Всё мне дала родная кровь.
Ведь лучшее во всей Вселенной
Творит лишь мамина любовь.
Учителю
Поэту Валентину Сорокину
Обсужденье стихов так смутило:
Я согласна, уместно вполне…
Только мысли о камни разбились –
Не собрать, я хожу как во сне.
Но от слов Валентина Сорокина
На душе потеплело моей,
Стали звонкими вялые строки,
И стихи мои стали смелей.
Как бодрят его взгляд весёлый,
Его мудрая речь и слова!
Наш наставник, учитель и школа,
Семинар наш – священный оваа*.
Как ручей, насыщаюсь я силой,
И стихи мои стали резвей.
Я – на белом коне, конь ретивый
Мчит меня по просторам степей!
*Оваа – священное место на перевале в горах.
Перевод Лилии Агадулиной
Горные гуси
У Монгольской черты, на земле Чеди-Тей
Полон гомона воздух у седых тополей,
На Монгун-Тайге непокорные
Гнёзда с песней вьют гуси горные.
Посмотри, пролетают над долом,
В книге Красной их счёт не велик.
Мы ходили сюда с Кара-оолом,
Слыша радостью длящийся клик.
Над вершиной горы ледяною,
Облака изменяясь резки,
И поют гуси вместе со мною,
Песнь печали, душевной тоски.
Друга жизнь так внезапно потухла,
Одинокой пихтой в снегу.
Я хранима лишь силою духа,
Значит, к жизни вернуться смогу.
И весною в звучащей надежде
Из-под снега взойдёт первоцвет,
Гуси горные мне, как и прежде,
В песнях радости выплеснут свет.
Слово – звезда
Светила-светила, да с неба упала.
Звезда, ну чего же тебе не хватало?
Нет, ты не погасла. Живёшь где-то, светишь…
Чтоб мне стало ясно, быть может, ответишь?
– Послушай, мой друг, я уже не Светило,
Лишь свет сквозь столетья к тебе я пустила.
Вот также Поэт, нет его вместе с нами –
Но слово его в сердце светит стихами.
Перевод Галины Дубининой
Дикий лук
У подножья гор больших
Без полива и ухода
Вырос крепок и красив
Дикий лук как дар от Бога.
Холод, стужа не страшны –
Не в тайге, на одеялах
Мха и мягких трав лесных –
Он растёт на диких скалах!
Летом взглянешь на него –
Лук цветёт благоуханьем!
Ну а осенью его
Как картошку мы копаем.
Очень я его люблю:
Он полезен, хоть и горький,
В холодильнике храню
Дикий лук морозостойкий.
Высоко, в Монгун-Тайге,
Он растёт и радость дарит,
И как приправа к еде
Удовольствие доставит.
Юноше-чабану
Пускай и мне с Барлыка дышат
В лицо холодные ветра –
Я всё равно хочу услышать
Сарлыковода каргыраа*.
Пусть Тоолайлыг живописный,
Как я, любуется тобой.
О солнце, о любви, о жизни
Мечты рождает голос твой.
*Каргыраа – горловое пение
Неугасимая лампада
Любви неясное волненье
Горячей юности моей
В душе рождалось сквозь сомненье
И, как костёр, искрилось в ней.
В глаза твои смотреть боялась…
Засну – приснишься мне во сне.
И сладкой силою, казалось,
Ты сердце наполняешь мне.
Сначала я не понимала
Что так мою волнует кровь.
Но через годы я узнала:
Ты – настоящая Любовь!
Твои всегда я помню ласки,
Твою улыбку, тёплый взгляд.
Живу тобою, словно в сказке,
Где жизнь моя – цветущий сад.
Любовь, как ценную награду,
Не потеряю никогда!
Неугасимая лампада
В моей душе горит всегда!
Монгун-Тайга, посёлок Мугур-Аксы
Остаюсь человеком!
Закон мне известен давний –
Всякое в жизни бывает!
То на сердце – горе камнем,
То радость меня окрыляет.
От доброго слова – таю,
И радуюсь чьим-то успехам,
Если бранят – страдаю,
Но – остаюсь Человеком!
Пускай меня бури терзают
Все дни – до скончания века,
Я падаю, но поднимаюсь
Несломленным Человеком!
Мы вечны
Алтай, тыва, хакас, киргиз, казах –
Родные дети Азии Великой –
Живут всю жизнь в заснеженных степях
В гармонии со всей природой дикой.
Мы все – черноволосы и смуглы,
В глазах раскосых – ум и благородство,
Из корня одного произросли:
Из тюрок мы – в этом наше сходство.
Хакасия, Алтай, Монголия, Тува –
Наскальные рисунки и курганы,
Осколки древности Великой, и слова,
И каменные бабы, и каганы…
Пускай останутся потомкам на века
Обычаи, язык и наша слава,
Как небо вечное, как горы, облака
Похожи мы – и так же величавы.
Июль, 19–23 сентября 2001 г.
Четвёртая Саяно-Алтайская экспедиция.
Монгун-Тайга – Моген-Бурен – Кош-Агачы – Алтай – Хакасия
Перевод Марии Галацевич
Хакасия–Тыва
Мелодии чатхана* и игила**,
Тувинский и хакасский языки,
Где породнились вы неповторимо
И стали сердцу милы и близки?
Мы вспоены могучим Енисеем,
Саян-Алтая – родиной зовём,
Наш быт и нрав – тень юрты круглолицей,
От древних тюрков род мы свой ведём.
У Юрия Забелина*** в отряде мы
Сблизились, потомки древних орд,
Саян-Алтай, как вечность величавы
Вершин снега – свет енисейских вод.
*Чатхан – хакасский музыкальный инструмент
**Игил – тувинский музыкальный инструмент
***Юрий Забелин – руководитель Саяно-Алтайских экспедиций
Мой народ
Жизнь меня бьёт, проверяя на прочность,
Но соки жизни во мне не иссякнут,
Будто увядший цветок оживаю
В преодоленье незримых препятствий.
Лес – мой народ – под единым покровом,
Страна – моя гордость и сердцу отрада,
Москва – широка, звёзды башен высоки,
Но снится Каргы мне в тувинском наряде.
Жив мой народ под небесным покровом,
Печалюсь в разлуке с ним ласковым словом.
Монгун-тайга бушует…
Ненастье – ветры с градами, дожди,
Монгун-Тайга бушует, а природа,
Как девушка, обиженная плачет,
Но жизнь короткая унылой непогоды.
Пройдёт пора дождей и круговерти,
Ненастье кончится и небо прояснится.
Сойдёт, как грязь с полей, людская зависть,
И радость хлынет на людские лица.
Перевод Николая Зайцева