Вопреки сокращению интернет-коммуникаций, а может быть, именно поэтому, вновь востребован жанр письма. Получаю их в растущем масштабе. Люди просят о помощи, ищут правду и судят. В том числе и меня, вынужденного выступать в эти дни на публике чаще обычного.

О конкретных просьбах или запросах – из избирательного округа, из Москвы, Крыма и других прифронтовых российских регионов, от тех, кто в Донецке и Луганске, Харькове, Херсоне, Одессе и Киеве, – рано рассказывать. Пытаюсь помогать делом, если могу. Бог свидетель.

Спасибо тем, кто поддерживает. В лагере критиков – две противоположные, взаимоисключающие фракции. Одни пригвождают к позорному столбу за поддержку Путина и военной операции на Украине, требуя немедля её остановить. Другие – тащат к тому же позорному столбу за призыв не терять голову и не раскручивать борьбу с «врагами народа» в нашей российской среде.

Для меня вопрос не в том, кого больше, а кого меньше, а в том, что накал нарастает. В передаче у Владимира Соловьёва я недаром назвал на днях происходящее на Украине отложенной гражданской войной, не случившейся из-за предательства элит в момент распада Советского Союза. Попытки развить гражданское противостояние в России – с чьей бы стороны они ни исходили – самый худший из сценариев поведения в нашем обществе. Враги России рассчитывают именно на него.

Позвольте прежде всего сказать, что стаж моих попыток с начала 1990-х по сегодняшний день разобраться в «украинском вопросе» и его значении для будущего Украины, России и всего бывшего советского пространства совершенно ясно убеждает меня, что, к сожалению, война оказалась неизбежной. Эта война, пусть и называемая специальной военной операцией, – за то, кому существовать дальше: России, унаследовавшей от СССР многонациональность и федеративное устройство, или Украине, которая пошла по пути предательства общих корней и скатывания к идеалам бандеровщины. «А бандеровец – не брат русскому», – как я писал в своей статье ещё в 1999-м на фоне эйфории от ратификации приснопамятного договора «О дружбе, сотрудничестве и партнёрстве» между Украиной и Российской Федерацией.

Да, у меня до последнего теплилась надежда, что войны удастся избежать. Не удалось – в чём своя вина неправедного Шемякина суда евроатлантических присяжных. Об Украине и говорить нечего. Считаю ли я, что мы сами без греха? Было бы странно так думать. Но что из этого следует?

Только одно: после 24 февраля и запрограммированного всплеска антироссийской истерии, вакханалии санкций и прочего у нас нет другого выбора, кроме победы. Бессмысленно рассуждать, кто чего хотел. «Победа – это то, что нельзя ничем заменить», – утверждал генерал Дуглас Макартур, который не был в числе наших друзей и оттого должен быть сегодня услышан. Только победа и скорейшее достижение целей военной операции дадут шансы для возвращения к дипломатии мира. Без победы попытки переговоров не приведут к договорённостям. А неопределённость повлечёт за собой гораздо худшие последствия для нас как народа и государства.

Но что есть победа для России в этой истории? Я не верю ни в какой нейтралитет, демилитаризацию, а тем более денацификацию Украины, пока Киев, Одесса и Харьков остаются под контролем марионеточного правительства Зеленского. Тени прошлого, например царского министра Дурново, предупреждавшего об опасности внедрения Галиции в общее русско-украинское пространство, предо­стерегают от планов повторения «Освободительного похода Красной армии на Западную Украину».

На долгий период времени речь идёт о сосуществовании двух Украин. Одна из которых может и должна быть денацифицирована и гарантированно защищена от попыток западноукраинского реванша. Наверное, кого-то из «пикейных жилетов» у нас это не удовлетворит, но это реальная перспектива, позволяющая считать все сегодняшние и будущие жертвы не напрасными. Требование нейтралитета в случае такого фактического раздела Украины теряет сущностный смысл.

Мир, который рано или поздно придёт на смену войне, не будет для России лёгким. Именно поэтому я призываю спокойнее относиться к той российской оппозиции, которая активизировалась на фоне военных действий. Я уважаю право на иное мнение, если, конечно, оно не становится поводом к нарушению закона. Время лечит. И те «звёзды», которые закатились для многих из своих прежних почитателей из-за своей антипатриотичной позиции, вполне возможно, вновь к нам вернутся. В отличие от некоторых, я не горю желанием занять их место. Против чего я точно предостерегаю: откажитесь, доколе возможно, от желания свести какие-то счёты с инакомыслием. У нас плохая история таких попыток в XX веке.

Давайте сосредоточимся на главном, со всем остальным разберёмся потом.