«ВЕСЬ МИР – ОДНА ДЕРЕВНЯ»
Наш украинский друг и сотрудник, симпатизант майдана, твердит как заводной: «Вот войдём в Европу – не будет у нас коррупции». У нас тоже во многих головах угнездилась мысль: в России – особая, нигде не виданная коррупция. А в «Эуропах» – там она если и есть, то маленькая и опрятная, словно вымытый пеной немецкий тротуарчик.
На самом деле мы живём в эпоху победоносного шествия коррупции: она живёт и побеждает по всему миру. Настолько, что её уже трудно становится заметать под ковёр.
Вот документ, опубликованный в Брюсселе 03.02.2014. «Доклад от комиссии совету и Европейскому парламенту».
«По оценкам, коррупция обходится экономике ЕС в 120 млрд. евро в год – немногим меньше годового бюджета Европейского союза». «В целом по ЕС 76% считают, что коррупция широко распространена в их странах». 26% граждан Евросоюза указали, что они затронуты коррупцией в повседневной жизни. 8% говорят, что они являлись участниками или свидетелями акта коррупции в последние 12 месяцев. Примерно три четверти (73%) говорят, что взятка или использование связей – это самый простой путь получения некоторых госуслуг в их странах. 67% полагают, что финансирование политических партий непрозрачно и не контролируется государством. В ЕС более четырёх из десяти компаний считают коррупцию проблемой для их бизнеса. Чем меньше компания – тем больше она страдает от коррупции.
Так что, как говорят итальянцы, «весь мир – одна деревня». И мы, что называется, «не хуже людей». Это я вовсе не к тому, что не надо бороться с коррупцией. Надо.
Но, борясь с коррупцией, надо одновременно понимать, что коррупция – это следствие. И борьба с коррупцией – это борьба со следствием. А причина – тотальный капитализм, капиллярный рынок.
БЕДЫ В ГОЛОВАХ, А НЕ В ДЕПАРТАМЕНТАХ
Коррупция – это не какое-то досадное отклонение от правильного порядка вещей. Напротив, это и есть современный порядок вещей. Коррупция – не в министерствах и ведомствах, она в умах и душах современных людей. Не в умах каких-то злонамеренных министров или продажных депутатов, это бы ещё полбеды. Она – в умах современных людей. Там она отлично прижилась и пустила корни. Не всем удаётся стать министрами и коррумпироваться во всю ширь души, но в сознании – это есть. Они – готовы. Стал министром – и пошло-поехало.
Коррупция – это порождение всеохватного рынка и капитализма, проникшего во все поры человеческой жизни. И причина её состоит в том, что сегодня у человечества нет иных целей и ценностей, кроме денег.
Человек нынче ценится по тому, сколько ему удалось «приподнять бабла». Современный, «состоявшийся», как теперь говорят, человек – это человек богатый. Писатель, говоришь? Ну и что ты надыбал своими писаниями? Да ты, я вижу, лузер. Чиновник? И всё ещё живёшь в квартире? Да ты неудачник, парень. Произошла окончательная монетизация человеческого достоинства. Человек, не имеющий больших денег, начинает и сам себя считать, выражаясь на бухгалтерском жаргоне, «малоценкой».
Вот бойкий и популярный писатель Александр Никонов. Что он в себе больше всего ценит и уважает? Ясен пень – деньги. Это не какой-нибудь тоталитарный лох, которому «рубля не накопили строчки», – Никонову – накопили! И он этим гордится – в согласии с господствующим трендом. И в своём ЖЖ в подробностях оповещает всех желающих, как здорово иметь деньги: вот он покупает билет до Лимы и летит развлекаться в Перу. Билет обошёлся в 120 тыщ на двоих, а ещё гостиница… По правде сказать, деньги, упоминаемые Никоновым, не ахти уж какие, не буржуазные, прямо сказать, деньги, а так – сбережения квалифицированного пролетария, да и в Перу он отправился в самый дрянной сезон, в тамошнюю зиму, когда и солнца-то над Лимой не увидишь (похоже, на гостинице решил сэкономить), но дело не в количестве денег – важно направление мышления, заточка сознания. Заточка у литератора современная – денежная. Он мечтает быть богатым, а человека ведь больше всего характеризует мечта.
С высоты столь бесспорных жизненных достижений писатель многоречиво презирает защитника Славянска, который тратит жизнь на чепуху, а мог бы… ну, разумеется, зарабатывать деньги: «У тебя есть такие деньги? – вопрошает Никонов своего виртуального собеседника. – Или ты нищеброд? Если есть, почему ты не в Лиме или в другом хорошем месте?»
При таком состоянии сознания, а оно чрезвычайно распространено во всём мире, да что распространено – является господствующим трендом, так вот при таком состоянии умов коррупция не просто возможна – она неизбежна и безальтернативна.
Но так было не всегда.
Рынок и капитализм, когда-то возникнув, захватывали пространство жизни постепенно. Много было отраслей жизни, свободных от рынка. Было, например, такое наследие феодализма, как честь. От бесчестья, сказывают, даже стрелялись. Сегодня это смешно; лозунг момента: плюнь в глаза – божья роса. Политическая жизнь – хоть на Западе, хоть у нас – тому превосходная иллюстрация.
Было ещё такое устаревшее понятие, как общественное благо. Некоторые лошки всерьёз ему служили – представляете? Мой итальянский сотрудник рассказывал, как во время войны его дед, мэр бедной альпийской деревушки, спасал кассу своей мэрии. Касса – это был буквально ящик с деньгами («касса» и значит «ящик»), так вот он с этим ящиком, рискуя шкурой, пробирался горными тропами по территории, занятой немцами, чтобы… вы не поверите! – сдать имущество законным итальянским властям. Внук того давнего мэра изумлялся и говорил, что нынче (рассказывал он в 90-х годах) такое и представить себе невозможно – чтобы в общей суматохе ничего не прикарманить.
Сегодня человек – это его банковский счёт, он один «звучит гордо», иных средств самоутверждения практически нет. Остальное – для лошков, для социальных инвалидов, что-то вроде Паралимпийских игр. А настоящие парни, участники настоящих мужских игр, победители жизненной гонки, – это парни богатые. Об этом не забывают повседневно напоминать телевизор и массовые журналы, изливающие на «ширнармассы» истории из жизни звёзд. «Только богатый имеет право на звание человека» – впрыскивают в мозг формовщики общественного мнения.
Это одно – уже коррупция. Ведь чиновник не может быть богатым. В принципе. По определению. И полицейский не может. И судья. У них нет и не может существовать законных источников богатства. Значит, надо или согласиться не быть богатым, т.е. быть, по современным воззрениям, лузером, либо… либо коррупция. Третьего, что называется, не дано.
Так что корень коррупции – в тотальном рынке, овладевшем умами и душами. Все люди нынче выставлены на рынок. Это раньше «продажный» было ругательством – теперь это похвала: хорошо продаётся. И это логично: стал товаром – изволь продаваться. Проводятся семинары, как лучше себя продать; это называется «создание и укрепление личного бренда». Учат, как упаковаться, как двигаться, что говорить… Молодые девушки с трогательной девичьей наивностью прямо вывешивают ценник: называется «я себе цену знаю».
Вот именно здесь, в капиллярном рынке – корень коррупции, а вовсе не там, где его принято искать: не в недостатке контроля, неразвитости институтов гражданского общества и прочих интеллигентских благоглупостях.
КОНТРОЛЬ, КОНЕЧНО, ХОРОШО, но...
Кстати, о контроле. Когда-то Ленин надеялся победить бюрократизм усилением рабочего контроля. Контроль – дело неплохое и определённую роль он играет, но особо возлагаться на него не стоит. Ещё автор «Ревизора» предостерегал от излишних надежд на ревизоров: «…приставить нового чиновника для того, чтобы ограничить прежнего в его воровстве, значит сделать двух воров наместо одного. …Человека нельзя ограничить человеком; на следующий год окажется надобность ограничить и того, который приставлен для ограниченья, и тогда ограниченьям не будет конца». («Выбранные места из переписки с друзьями». Письмо XXVIII).
На этом месте кто-нибудь непременно возразит: ну не все же помешаны на деньгах. Есть масса людей, которые вовсе не придают им значения, отказываются от карьеры, даже становятся дауншифтерами и т.п.
Да, люди разные бывают. Вопрос лишь в том, какие люди делают погоду. Так вот погоды дауншифтеры не делают. Погоду делают самые энергичные, деловитые, «витальные». Они определяют господствующую общественную мораль; именно из их среды рекрутируются депутаты и министры. Так вот они, те, что «делают погоду», целиком заточены на деньги. И не просто на деньги – на большие деньги. Таков сегодняшний тренд.
НЕИНТЕРЕСНОЕ БОГАТСТВО
Значит, что же – коррупция непобедима? В рамках капитализма и всепроникающего рынка – однозначно нет. Именно эта система довела денежный фетишизм до последних пределов.
При этой системе можно только более-менее мастерски маскировать коррупцию и имитировать борьбу с ней.
Чтобы победить или хотя бы существенно потеснить коррупцию, людям нужен другой интерес – больший, чем деньги. Нужно создать иную цель жизни – столь высокую, что рядом с ней личное обогащение – просто смешно и нелепо. Это должна быть, несомненно, религиозная цель – находящаяся далеко за пределами бытового существования. Построение коммунизма – царства божьего на земле – это была, несомненно, религиозная цель. У современного прогрессивного человечества такой цели нет.
Как-то раз идя вдоль бесконечного кирпичного забора одного из наших поселковых богатеев, чья усадьба тянется на пол-улицы, я неожиданно подумала: «А была бы такая цель – он бы с радостью отдал свою виллу под детский сад». Потому что нужна она ему просто для самоутверждения и больше ни для чего, ведь жить в огромной вилле с кучей персонала – это работа, а вовсе не смехи-потехи, как мнится обитателям «панелек». Да и не живёт он в ней, а содержит… – вот для того и содержит, что нечем больше себя проявить и утвердить. Нет сегодня иных средств заявить о себе в мире, а были б – очень вероятно, он бы инвестировал свою жизнь совсем иначе. Огромность имущества, того, что Маркс называл «отчуждённой жизнью», – это всегда проявление дефицита смысла и цели. Западноевропеец и россиянин в этом печально схожи.
Пока этой идеи не будет, в центре интереса будут оставаться имущество и деньги, деньги, деньги. И коррупция будет только возрастать. Победить её законами и правилами, даже и самыми изощрёнными, нельзя, невозможно. Об этом знали ещё давно. Екатерина II в своём «Наказе» будущим законодателям остерегала от попыток исправлять законами то, что коренится в нравах. Мысль эта восходит к «Духу законов» Монтескье и очень верна.
Это утопия? Возможно. Но ничуть не меньшая, чем побороть коррупцию проверками и перепроверками.
ПЛАТОН И КПСС
Сегодня важность этого вопроса растёт, потому что объективно растёт и роль государства. Везде и всюду. Государство – ночной сторож, который не вмешивается в хозяйственную жизнь, возможно (да и то в ограниченных пределах) только при самых незатейливых технологиях. Сегодня, когда роль хозяйственной инфраструктуры растёт, требуется колоссальная работа организации и планирования многообразнейших процессов. А это – колоссальное количество чиновников всех рангов. Так происходит в любой стране мира, где хозяйственная жизнь сложна и многообразна. В перестройку мы романтически воображали, что это при социализме всем заправляют казённые управленцы-бюрократы, а при рыночной экономике осуществлён-де завет Маргарет Тэтчер «Меньше государства!». На самом деле везде бюрократов становится всё больше. В Америке бытует такой сельскохозяйственный анекдот. Чиновник Министерства сельского хозяйства мрачнее тучи. «Мой фермер разорился, – объясняет он свою печаль. – Работы нет. Наверное, меня сократят».
Сейчас жизнью всё больше руководят международные корпорации – это нынче своего рода современное государство. Там тоже сидят мириады наёмных управляющих. И они тоже подвержены коррупции, названной в нашем УК «коммерческим подкупом», ровно как чиновники; да они и есть чиновники. Так что с какой стороны ни зайди – важность вопроса о коррупции возрастает.
Можно ли устроить так, чтобы и соблазна коррупции не было? Над этим вопросом умные люди размышляли с седой древности. Платон сразу взял быка за рога. В его конструкции идеального государства сословие «стражей» – тех, из которых рекрутировались руководители общества,– не имело частной собственности. Вообще.
В сталинской красной монархии было осуществлено нечто подобное. Сталинская идея партии как «ордена меченосцев» – видимо, это своеобразная версия платоновского сословия стражей. Руководители государства в то время не имели не то что богатства – имущества-то не имели. Их квартиры были казённые, что-то вроде служебной гостиницы – часто с металлическими бирочками номерков на мебели. Эти квартиры тогда прилагались к должности – не к человеку. Кончилась должность – освободи помещение. Я однажды видела такую мебель с номерками в одной из квартир в высотке на площади Восстания. Сегодня, возможно, это неосуществимо, но в любом случае советский опыт профилактики коррупции нельзя сбрасывать со счетов.
Уж как только не стебались в перестройку над руководящей и направляющей ролью КПСС! А в ней была заложена важная антикоррупционная функция. Все начальники рекрутировались из членов КПСС, а член КПСС обладал повышенной ответственностью, притом ответственностью внепроцессуальной. То есть его можно было вызвать, что называется, «на ковёр» и спросить о весьма многом: почему живёт шире предусмотренного зарплатой, почему плохо смотрит за детьми, которые практикуют чуждые нам нравы золотой молодёжи и т.п. Притом презумпции невиновности не было: вопрошающий не обязан был это доказывать процессуально корректным образом; напротив, доказывать, что ты не верблюд, должен был руководитель-коммунист. И нельзя было, как говорят итальянцы, «спрятаться за палец» – переписать дачу на тёщу и т.п. И это до некоторой степени сдерживало коррупционные порывы.
Но главное, что их способно сдержать, – это неинтересность личного обогащения. Когда других интересов не осталось – мы, советские люди, поднатужились и свалили докучный совок. И чиновники, партийные и хозяйственные, шли в этом деле в первых рядах.
Так что самое действенное средство борьбы с коррупцией – новые ценности и новые смыслы. Новые интересы. И создать их можем только мы сами: «списать» не у кого. Никто их не знает.