Ушёл из жизни Эдуард Вениаминович Лимонов. Прозаик, поэт, эссеист, политический деятель. Сообщил об этом его молодой друг, писатель Сергей Шаргунов. В фейсбуке сразу появились короткие и не очень тексты в духе «Лимонов и я…», «Как я видел Лимонова» и тому подобное. Это и понятно, смерть включила свой режим вдохновения, точнее раскрутила его маховик.

Так бывает, когда уходит человек масштаба Лимонова. Я тоже пытался вспомнить, когда же я впервые услышал о Лимонове? Точно, впервые этот лимонный псевдоним я услышал от литератора Генриха Сапгира. В его московской квартире. Сапгир подарил мне не только свои сборники стихов, которые тогда разрешила издавать ослабевшая советская власть за свой счёт или за счёт спонсоров, но и показывал книги Игоря Холина, ещё кого-то, стихи Э. Лимонова и, кажется, знаменитый французский альманах «Мулета», где что-то лимоновское было. И всё-таки более отчётливо я узнал этого автора, когда прочитал его первые рассказы и, конечно, роман «Это я, Эдичка». В ту пору я ещё не был знаком с Генри Миллером, и Лимонов крепко накрыл меня с головой своей прозой, хотя и ненадолго. Точнее, его рассказы как-то показались мне ближе и разворачивались в мою сторону лучше. Потом в моей голове на какое-то время засел Миллер, изданный впервые коммерческим издательством. Это был «Тропик Рака», а ещё через какое-то время я успел прочитать «Тропик Козерога», «Чёрную весну», «Сексус», Чарльза Буковски, и на какое-то время всё перечисленное «зачеркнуло» Э.Д. Но тут в молодёжной «Юности» появилась подборка рассказов Лимонова, оригинальных и сильных. Оторваться было невозможно, он писал о своих героях, точнее о себе самом, а когда Эдуард Лимонов пишет о себе, о любви к себе, это самая сильная сторона его прозы.

На волне Года литературы, который прошёл в 2015 году, была подготовлена и издана антология «Московский год поэзии». Сделано это было по заказу департамента информации и рекламы московской мэрии. Этот поэтический том довелось составлять мне. С учётом очень сжатых сроков многие замечательные авторы туда не попали… к моему сожалению. Однако подборка Лимонова здесь представлена: восемь стихотворений. Открывается она известным и, на мой взгляд, замечательным текстом:

Я проезжал кварталы бедноты.

Здесь люди говорят друг другу «ты»,

В полуразвалинах смеющиеся лица,

Здесь игры у детей… А здесь больница.

Вот девочка с тяжёлыми ногами,

Её большой и очень взрослый рот,

Сейчас ещё минута, и пред вами,

Поэт, – вся эта туша поплывёт.

Ей лет тринадцать, но её зрачки

В таком позоре и в таком испуге,

Что ясно: воет подлая о друге

И чтоб её ломали на куски.

Я проезжал. Я тоже был бедняк

В машине бедной. С эмигрантским братом

В берете чегеваровском помятом

С особым шиком. Эдак вот и так.

Меня и бедным не считал никто,

Я был собой зачислен в партизаны.

Во снах я видел лакомые страны.

Войну. Жару. Военное пальто.

Я так носил, как здесь никто не носит.

Моя беда ускальзывала вдаль,

Ведь если эти люди тебя просят,

То ты скрывай усталость и печаль.

Как это получилось? Очень просто. Я взял номер мобильного телефона Лимонова у знакомого литератора и позвонил Эдуарду. Конечно, сказал ему, что почитываю его ЖЖ (жалко, что теперь новых текстов в ЖЖ писателя не будет), обсудили мы и текущие события в соседней стране, а затем возникла, как это часто бывает, пауза. И чтоб как-то свести её на нет, я завёл разговор именно об этом стихотворении, Лимонов оживился, вот тут я ему и предложил опубликоваться в антологии. Надо сказать, что здесь возникла ещё более глубокая и длинная пауза. Думаю, вследствие того, что книги, в том числе поэтические, у писателя выходили регулярно, дать подборку в ту или иную антологию, ему никто не предлагал. Возможно, что-то и было, но что я примерно представляю антологические издания последнего десятилетия – Лимонова я в них не встречал. Впрочем, раздумывал он недолго, только сказал, что он сам должен составить, а для этого ему нужно время. И тогда я предложил ему сделать это вместо него и прислать список по СМС. Он замолчал, а я подумал, что сказал какую-то бестактность. Затем он как-то глухо и недовольно произнёс: ну, попробуйте. Так мы и поступили. Подборку он одобрил. Однако я до самого конца не был уверен, что заказчики антологии одобрят эту публикацию, но ничего, всё обошлось. Могу сказать, что, за исключением некоторых стихотворений, сам-то не являюсь поклонником его поэзии. Энергия его прозы, эссеистики во многих стихах как будто и не ночевала. Иногда кажется, что это писали два разных человека. Точнее, два по-разному видящих человека. Но ведь существуют и крепкие, особенно в плане энергетики, метафоричности, точности, вещи Эдуарда Вениаминовича – это в первую очередь его накачанные энергией рассказы, смахивающий на стихотворение в прозе «Дневник неудачника», «У нас была великая эпоха», «Подросток Савенко», «Молодой негодяй». В романе «Это я, Эдичка» герой, с его внутренней неврастенией, с его неудачами и амбициями, нам ближе, чем постоянные сексуальные переживания свободного и безденежного героя Генри Миллера. Между прочим, журналист Александр Генис (Нью-Йорк) с необъяснимой наивностью написал, что, дескать, «Эдичка» написан топорно, но вот стихи у Лимонова хороши, потому что они понравились Бродскому. То есть только Бродский, в координатах Гениса, мерило русской поэзии?!

В своё время было много разговоров про текст Лимонова о Бродском. Эдуард Вениаминович слегка приложил нобелевского лауреата, сравнив его с бухгалтером, обозвав «американским поэтом». Обида понятна: Бродский легковесно и даже насмешливо отозвался о романе Лимонова. Вообще-то, мог бы и помочь писателю, когда после отказов 36 западных издательств наконец-то роман решили публиковать. Сергей Довлатов, который долгое время числился в рядах журналистов, имел звериное чутьё на настоящую поэзию и прозу, уже тогда, в эмигрантской жизни, всегда отмечал талант Лимонова. Кстати, месяц тому в разговоре с непосредственным участником эмигрантских событий тех лет, поэтом и искусствоведом Юрием Кублановским, говорили о своих читательских привязанностях и сошлись на том, что, пожалуй, Г. Владимов и Э. Лимонов как раз и представляли изящную словесность в эмигрантской прозе того времени. Вообще, все его рассказы, от «Чужого в незнакомом городе» до «Под небом Парижа», зазывают к прочтению. Говорят, что «Книгу мёртвых» он написал чуть больше чем за месяц! Это восхищает. Впрочем, многие его книги, типа «Палача» и т.д., не сумел осилить: скучновато, а из последних – «Монголия», «Дед», «Будет ласковый вождь» – даже в руках не держал. Ну и что? Жизнь писателя, особенно такого как Лимонов, после смерти только начинается. Его немало читает наша замечательная молодёжь, и не только она.

В прошлом году, в последний день книжной ярмарки на Красной площади, я прогуливался вдоль книжных рядов со своим приятелем, сербским издателем и поэтом Данилой Йокановичем, и спросил его о стихах боснийского серба Радована Караджича. И тут же возник в разговоре Лимонов. Издательство «Граматик», которое возглавляет Д. Йоканович, публиковало на сербском языке книгу Лимонова «СМРТ» (перевод Радмилы Мечанин), и она пользовалась популярностью в братской Сербии. Думаю, что пройдёт совсем немного времени и Лимонов станет культовой фигурой, о нём будут снимать блокбастеры и сериалы. Уместно вспомнить фильм «Русское», который сделал в 2004 году режиссёр Александр Велединский. Сам он об этой работе сказал так: «Поэт и хулиган — на мой взгляд, очень русская черта. Зло и добро сосуществуют в одном человеке, одно питает другое…»

Лимонов, и это многие отмечали, жутко фотогеничен, по мне – так французские Делоны и голливудские актёры-фраера отдыхают. Как это ухитрились не заметить наши киношные, да и театральные режиссёры, понять невозможно! Может быть, надо было меньше ходить на разные телевизионные ток-шоу и рассуждать, зачастую тривиально, о современной политике, жизни, экономике?! Какой персонаж прошёл мимо вас! Помнится, Станислав Говорухин рассказывал, уже после съёмок фильма по Довлатову «Конец прекрасной эпохи», как в нью-йоркском ресторане в эпоху перестройки его хотели познакомить с Довлатовым, который как раз ужинал в заведении. Говорухин отмахнулся, дескать, не слышал, не знаю…

Кто смог бы сыграть самого себя на экране так убедительно, как не Лимонов?! Наверняка и в сериале о Троцком был бы эффектен. Заодно виртуозно использовал бы (а кто в русской прозе лучше него изображал секс?) в летящем в светлое будущее поезде красавицу Веру Ибнер, которая во время акта декламировала бы своё: «Уходит капитан в далёкий путь и любит девушку из Нагасаки…»

Скоро киношная жизнь произведений Лимонова начнётся, из него и его красивых жён и любовниц на все лады начнут лепить героев и героинь сериалов и фильмов. Ну как же: воевал, сидел, гулял, написал такие книги! И его самого любили такие разные девушки: графиня и малолетка, известная певица и красивая актриса Екатерина Волкова! Как он умел заполнять свою жизнь сюжетами! – тут русской скуке делать нечего. Да он и сам был мушкетёром и пиратом, очкариком и оппозиционером, самобытным автором нашего времени, который сумел прожить огромное количество жизней! Наша, забуревшая от денег и золота, власть, если бы она была немного благороднее и честнее, могла бы, хотя бы после известных эфиров-выступлений Э.Л., наградить за литературные труды замечательного писателя по совокупности написанного. Он был достоин любой государственной награды.

Это нужно было сделать хотя бы в пику Нобелевскому комитету, который ухитрился дать премию банальной и злобной журналистке С. Алексиевич. Бедный Нобель умер во второй раз! Но наша верхушка верна себе как никогда: награждаем своих, себя, строим виллы и дворцы за рубежом и поём патриотические песни. И ещё о Нобелевской: после Солженицына и Бродского у нас были писатели, которые должны были получить премию, и один из них – Эдуард Лимонов. Немало авторов кочует с одной зарубежной книжной ярмарки на другую, немало издающихся за рубежом, но только о Лимонове вышла объёмная биография Эмманюэля Коррера на Западе. Но и это просмотрели…

Прощай Лимонов, ты был невероятен!