В частности, молчат театроведы, которые прежде были главными авторитетами и хранителями традиции, – очевидно, боясь прослыть «непродвинутыми» и связанными корпоративными узами, – и даже дают таким «продвинутым» спектаклям и пьесам высшие награды. Из последних событий – очередной скандал с выставкой М. Гельмана Icons в Санкт-Петербурге, которая таки открылась 29 марта; об этом персонаже, правда, не молчат, ибо тот, кто делает себе имя на скандалах, добивается того, чтоб о нём криком кричали. Как составляются школьные программы по литературе и каковы они, утверждённые, а порой и написанные чиновниками, тоже обсуждают не только в блогах.
Однако никакие примеры вроде тех, что в других странах, называющих себя цивилизованными, экспериментальные театрики на 15–20 мест существуют, но никогда не становятся мейнстримом; что изобразительное искусство там не свелось к вытеснению традиции авангардом; что в Венской опере были бы невозможны такие спектакли, которые теперь позволяет себе Большой театр, – никакие такие примеры и аргументы не меняют реальности.
Современную культуру можно представить в виде конуса. Маленькая верхушка – авангард, он ищет новые пути развития культуры, притом что внутри него может быть что угодно и как угодно эпатажное для текущего дня и пойдущее в отвал в будущем. Средняя часть, гораздо более широкая, – классика. Нижняя, основание конуса, – массовая культура (когда-то – фольклор).
И вот у нас на глазах случилось небывалое: авангард, такой элитарный, «для немногих, тех, кто понимает», слился в страстных объятиях с массовой культурой. То есть сегодня стало трудно, если вообще возможно, отличить надписи на стенах общественных туалетов от того, что кем-то названо «картиной» и выставлено в галерее, бытовое хулиганство – от «перформанса», порносайт от «книги» (сколько этих «книг» перечитала по долгу службы – не сосчитать), подворотню – от сцены. Такая демократия, понимаешь. Назвавшие себя авангардистами, ныне неотличимые от мастеров масскульта, заполонили всё и вся.
Но этого им оказалось мало. Неудержимое желание в отношении традиционной культуры, классики и продолжающей её традиции современности «разрушить до основанья, а затем…» – а что, собственно, затем? Нет ответа. Меж тем именно из традиции вырастает авангард: модерн – плача и сокрушаясь, постмодерн – иронизируя и презирая, играя с омассовлёнными образами традиции и отвергая их, но только из традиции и на традиции. Потому – рубят сук, на котором сидят.
Но вот на днях довелось пообщаться с участниками нескольких православных форумов. И я, до сих пор как-то по везучести, видимо, сумевшая избегнуть подобных встреч лицом к лицу, была ошеломлена своими открытиями. А выясняется, что, протестуя против унижения и уничтожения традиций великой русской культуры, достаточно массовыми настроениями среди верующих стали желания – яду мне, яду! – унизить и уничтожить эти традиции. Например, требования оставить для изучения в школе только позднего Пушкина, Гоголя и Достоевского, остальных – «фтопку», как пишут теперь в виртуале. За «неправославность», как Льва Толстого, за отсутствие идеальных героев, «которых можно взять за образец». И чтоб издавали их самих, любимых, современных «настоящих православных». То есть ответами на вопрос «чему нас учит семья и школа?» всё чаще – среди псевдотрадиционалистов! – становятся: «русская классика в основном и главном – гадость», «она повинна в бедствиях, случившихся с нами в ХХ веке». Это – протест практически против всего светского искусства, включая литературу реализма. И чтоб в живописи после иконы XVII–XVIII вв. ничего не было – «зачистить» весь ХХ век! И чтобы после Станиславского никого в русском театре не наблюдалось! Да и сам театр – «лицедейство» – в принципе под большим таким вопросом.
И в то же время эти граждане находят христианские мотивы где попало. К примеру, у них Гамлет – «святой»…
Крайности сходятся. Деятели так называемого актуального искусства жаждут уничтожить традицию ради того, чтобы «ничего не было, одно сплошное пусси-пип-шоу» – и, прости Господи, некоторые их противники – туда же, только вместо разнообразных «пуссей», чтоб была пустыня. Но намерения в отношении великой русской культурной традиции – одни и те же. И чем больше активничают «актуальщики», тем больше ожесточаются православнутые…
Меж тем немец Эдмунд Гуссерль, не самый последний из философов, писал: «Весь совокупный культурный мир во всех его формах пришёл из традиции». А француз Поль Рикёр, тоже философ не десятого ряда, был убеждён: «Всякая традиция живёт благодаря интерпретации». Интерпретации, а не издевательства, глумления или уничтожения «с благими намерениями». Потому что известно, куда такими «благими намерениями» выстлана дорога.
Анна ЯКОВЛЕВА, кандидат философских наук