Как-то я был свидетелем споров писателей об оплате труда. Нет, речь шла не о гонорарах, с ними как-то всё понятно. Современный писатель, как известно, живёт не на них и, где-то работая, кормит свою возможность что-то написать. Часто жизнь расплачивается с писателем поездками, участием в жюри, платными лекциями или чем-то похожим. Говорят, что в России есть сто человек, которые могут себе позволить жизнь с гонораров, но, кажется, в их число входят наследники знаменитостей прежних времён.
Пройдёт время, и литература вернётся на круги своя, к той ситуации, когда писатели будут ещё и приплачивать своим читателям. Сейчас мы находимся в удивительной точке перехода от старой системы к новой, и в ней есть старинный институт встреч с читателями. Я тоже принимал участие в таком, и это был род писательского туризма – гонораров за выступление не платили, но ты мог заехать в то место, в какое сам бы не заехал, получить там кров и пищу и рассказать что-то о себе и коллегах. Но у мироздания стали кончаться деньги на еду и билеты.
Раздражение вызывает то, что некоторые библиотекари начали ругаться на моих коллег за зазнайство. Спору нет, провинциальные библиотеки бедны, но и не все писатели могут себе позволить поездку в далёкий город за свой счёт. Да и выступление – это работа. К нему нужно готовиться, а не рассчитывать, что вывезет остроумие и подвешенный язык. Понятно, что есть (или должна быть) оплата в связи с рынком. И что существует институт волонтёрства, равно как ситуации, описанные в гениальном (без преувеличения) рассказе Джека Лондона «Как вешали Калтуса Джорджа». Там говорится об индейце, что хочет стать настоящим белым. Он прекрасно водит собачьи упряжки, а нужно довезти продовольствие до умирающего с голода племени. Он спрашивает: «Сколько?» – хотя разные люди скинулись на еду для таких же, как он, индейцев и бесплатно отправляются в путь. Но лучший погонщик говорит «Сколько?», потому что помнит, что в мире белых, пусть и на Аляске, всякий труд должен быть оплачен. Слово за слово он приводит в ярость окружающих, и, натурально, его хотят повесить. Индеец этот в итоге сдаётся и приходит со своим грузом первым. Но рассказ Джека Лондона тем и хорош, что не даёт ответов раз и навсегда.
Все мы делаем массу вещей, не требуя за них оплаты. Подсказываем дорогу на улицах, помогаем попавшим в беду, селим у себя приехавших из другого города друзей. Но иногда у нас на пороге, как у профессора Преображенского, появляется человек, предлагающий что-то сделать в пользу голодающих детей Германии, скинуться на домики для бездомных поросят. Для того чтобы отказать, нужно иметь стойкость булгаковского персонажа. Отказывать вообще сложно, даже когда неизвестный человек присылает свой роман и требует рецензии. «Вы же всё равно их пишете», – сказал мне один из таких авторов.
Как-то я оказался в другом городе, в одном музее. Там нужно было подписать бумагу со смешным канцелярским оборотом типа «стороны провели это мероприятие без всякой выгоды друг для друга» – для налоговых органов. Когда я достал ручку, одна из сотрудниц произнесла: «Как хорошо, что вы пришли. А то мы хотели договориться с N, а он сказал, что работает от суммы в сто пятьдесят тысяч и выше». Я испытал укол зависти и ответил, что сто пятьдесят тысяч и мне бы не помешали. И тут увидел, что сотрудники музея бледнеют: ведь моя рука замерла над документами. «А, нет-нет, всё нормально», – пробормотал я, вспомнив случай с индейцем на Аляске, и расписался где нужно.