МУХАММЕД АМАНИ
(1536–1618)

Выдающийся азербайджанский поэт Мухаммед Амани родился в Южном Азербайджане. Глубоко изучал естественные науки и восточную культуру, особое внимание уделял тюркскому фольклору и народной поэзии. Мухаммед Амани был правителем древнего города Йезд в Южном Азербайджане. Собирал на свои поэтические меджлисы талантливых мастеров слова, по мере возможности и помогал им материально. Писал на родном тюркском языке и на персидском. Известен был как мастер стихотво-рений в классических формах: газели, касыды, рубаи и как автор лирических гошма, герайлы, баяты, выдержанных в духе народной ашугской поэзии.
Возвышенное воспевание любви и красоты составляет основную линию его поэзии. Любовь и красота в произведениях Амани предстают в двух понятийных измерениях: любовь трактуется как проявление земного чувства человека к человеку, а за этим высоким чувством обнажаются божественные знаки, суфийское представление о любви и красоте.
Ряд его произведений посвящён теме «родина – чужбина» и любви к отечеству; в них воспевается вдохновлённый гимн красо-те чарующей родной природы. В стихах, написанных в формах народной поэзии, доминируют оптимистические ноты, жизне-любивый пафос, настрой на восприятие бытия как дара судь

бы, призыв ценить радости и красоту земную. Такие стихи отлича-ются от классических форм прозрачностью слога, первозданной свежестью речевой стихии, лаконичностью, доступностью, про-стотой и естественностью.
Мухаммед Амани написал немало лирико-эпических сюжетных повествований в месневи, отражающих ряд исторических со-бытий и своих военных походов, также некоторые поучительные, мудрые, дидактические стихотворные притчи с добрым юмо-ром: «Старуха, чей верблюд погиб», «Курильщик опиума», «Хатем-Таи».
Творчество Амани в азербайджанской литературе развивало реалистическое письмо и упрочение связей с устно-поэтическим творчеством, обновление поэтического языка за счёт живой народной речи и лексики.

Газели

ЖИЗНЬ ОТДАМ

Едва рубины нежных уст жемчужины исторгнут слов,
Они, как Хызр или Иса, вдыхают душу в мертвецов.

Я без раздумья жизнь отдам за тот неповторимый миг,
Когда измученный мой слух услышит звук твоих шагов.

Пусть каждый миг от глаз моих ты пребываешь
вдалеке,
Твой образ – провозвестный луч – живёт на дне моих
зрачков.

Не вечна вешняя пора, цветы восторга облетят, –
В саду, под ветром ледяным, не станет листьев
и цветов.

Вероучитель, замолчи, что пользы от твоих речей, –
Кто опозорен, для того не страшны происки врагов.

Друг молодой, не сожалей, коль я на землю упаду,
Бессилье – горестный удел согбенных жизнью
стариков.

О Амани, на склоне лет от воздержанья откажись,
Не будь скупым и огради себя от мелочных глупцов.

ЦВЕТОК МОЙ

Аллах свидетель, что в тебе смысл мирозданья заключён,
Коль правды нет в моих словах – доверья буду я лишён.

Ничто не радует мой глаз – мир на тюрьму похож
сейчас,
Когда не вижу я тебя, стена встаёт со всех сторон.

Я ночью без тебя мечусь, днём я твой лик увидеть тщусь,
Так много слёз я проливал, что мир цветущий затемнён.

Цветок мой, розовый бутон, я так неистово влюблён,
Что истомлённый соловей не передаст мой скорбный
стон.

Я – чёлн в безбрежности морской, тону, охваченный
тоской,
Любовь влечёт меня на дно, погибну я во власти волн.

Напрасно мнилось мне порой – душе разлука даст
покой,
Свиданье мне не суждено, мой дух ничем не утолён.

О Амани, как дальше жить? Нельзя беду предотвратить,
Познала сирая душа несправедливости закон.

УВИДЕЛ

Рубины жарких губ твоих полубезумный взгляд увидел.
Засмейся, чтобы я в устах жемчужин ровный ряд
увидел.

Меня ресницами казни, как стрелы частые они.
Я потерял навек покой – волос хмельной каскад увидел.

Я и грустил и ликовал, в чертоге райском пребывал,
Беду и счастье обретал – тебя, мой тайный клад, увидел.

Расстались мы, но сострадай, – стрел из груди
не вынимай,
Ресницы чёрные вздымай, чтоб я других услад не видел.

Не сетуй, сердце, погоди, стон не удерживай в груди,
Приди, любимая, гряди, чтоб каждый, как я рад,
увидел.

В минуту встречи Амани вдруг неприметен стал в тени,
Пусть каплей тот пренебрежёт, кто мощный водопад
увидел.

РЫДАЙ

Когда ты истинно влюблён, любые муки испытай,
До капли кровь свою пролей, но тайных чувств
не открывай.

Яви величие души, в честь милой подвиги верши,
С благоговением везде любимой имя прославляй.

Кто восторгается луной, плывущей над землёй ночной, –
Бровь с полумесяцем сравнит, её увидя невзначай.

Халат мой от незримых ран стал ярко-красен,
как тюльпан,
Из окровавленных очей, слеза кровавая, стекай.

Как искра, мой горячий вздох достиг небес и звёзды
сжёг,
Кто опасается огня, прочь от горящего ступай.

Не восхищайся цветником, нет в мире верности
ни в ком.
Замолкни, лживый соловей, и розу впредь не искушай.

Потонет мир в слезах моих; едва ль останусь я в живых.
Рыдай, влюблённый Амани, без утоления, рыдай!

ЗАЛЁТНЫЙ ВЕТЕР

Расскажи, залётный ветер, если только выйдет случай,
Что постыла мне разлука, что душою я измучен.

Что по милости разлуки должен я терпеть, терзаться,
Очарованный безумец, я терпенью не обучен.

И страданье, и блаженство для безумного едины,
Луч свидания разлука затмевает серой тучей.

Друг, для истинно влюблённых стать посмешищем
не стыдно!
Брось, аскет, нравоученья, болтовнёю ты докучен.

Амани, в долине страсти не один терял рассудок,
Пусть мудрец безумным станет, ничего не зная лучше!

ПЕЧАЛЬЮ УДРУЧЁН

От слёз я слепну, будто мир покрыт туманной пеленой,
Живу, печалью удручён, теряя разум и покой.

Я не могу ночами спать, сил не найду, чтоб утром
встать,
Страданья тяжкая печать горит, как факел огневой.

С лекарством, лекарь, не спеши, – неизлечима боль
души,
В разлуке я один в тиши погибну от чахотки злой.

О Амани, будь щедр во всём, бесстрашен на пути своём,
И коль прослыл ты богачом, клад раздари несметный
свой.

ВОЙСКА РАЗЛУКИ

Ты долго мучила меня, страданий вынес я немало,
Страсть, истерзавшая мой дух, росла и в сердце
трепетала.

Что удивительного в том, что я не знал успокоенья –
Ты завитком своих волос, как цепью, приковала.

Разлука двинула войска, чтоб погубить меня вернее,
Воспоминанье каждый раз, души погибель отвращало.

И вновь истерзанная плоть терпела тяжкие мученья.
«Да будет всё, что суждено – то, что судьба
предначертала!»

Все звёзды, солнце и луна от тайной зависти бледнели,
Мою склоненную главу ты светлой тенью осеняла.