Помню солнечное утро. Пьём чай. Стол накрыт торжественно – 1 мая! Неужели снова не позовут? Всю зиму я наблюдал через это окошко, как они, посмеиваясь (надо мной?) с коньками идут на каток. И – опять? Но ведь – праздник же! И вдруг рябой светлый зайчик со скоростью, недоступной материальным предметам, проскальзывает через комнату, дрожит на потолке. Пробормотав «спасибо», кидаюсь к двери. Пятьдесят… какой год?

На солнечной стороне улицы стоят, щурясь, ребята, и, возвышаясь над ними, Юра Петров с зеркальцем. Сын дворничихи. Но какая это дворничиха! И какой Юра! Золотой медалист, теперь уже студент политеха, он по случаю праздника вспомнил про нас и про меня! Только ради этого дня он взял в руку такой несерьёзный предмет, как зеркальце, и, улыбаясь чуть снисходительно, посылает радостные сигналы в окна друзей! Теперь и я, самый младший из всех, тоже друг! Мы теснимся вокруг Юры, заглядывая снизу. Быстро идём. Скоро первомайская демонстрация, парад, шум, гвалт, но ещё можно успеть как-то отличиться, привлечь внимание Юры к себе, поблагодарить и чем-то обрадовать. Не может же такой день кончиться ничем! Взгляд мой останавливается на застеклённом щите объявлений, кидающем зайчики.

– Смотрите! – кричу я – Проводятся… озорные экскурсии!

Останавливаемся у щита. Оценят ли? Там, конечно, написано – «Обзорные экскурсии».

– Да… Занятно. Хотелось бы сходить, – произносит Юра. Я счастлив!

Другие тоже стараются блеснуть. «О! День отрытых зверей!» Вместо «Дня открытых дверей». «Покража дров!» (написано: «продажа»). Юра, продолжая улыбаться: «Не-ет. Как Валера – не может никто!» Летим дальше. Это мой день! Выход на набережную Невы с Литейного проспекта перегорожен грузовиками, туда не пройти.

– В Летний сад! – мгновенно командует Юра, и мы мчимся за ним, по ленинградским солнечным улицам! Есть ли такой праздник сейчас? В бегущей толпе перелетает слух – в Летний ещё пускают… но скоро перекроют! Успели – со стороны Инженерного замка ворота открыты. Оказываемся в тени огромных деревьев. Не бежим, чтобы не привлекать внимания милиционеров… а просто прогуливаемся в Летнем саду! Какая-то стая, спихнув нас с дорожки, несётся вперёд. Во главе её – коренастый в шляпе.

– Шляпа в шляпе вырвалась вперёд! – насмешливо и достаточно громко произносит Юра. Коренастый останавливается. Не ослышался ли? Крепыш разглядывает Юру. Мимо, к решётке у Невы, несётся радостная толпа – драгоценное время ограничено.

– Это ты… про шляпу сказал? – зловеще цедит он.

Можно ещё отречься, слукавить!

– Да! – отвечает Юра. Потом спокойно добавляет: – Извини.

Люди, подбегая к решётке, залезают на гранитные тумбы-опоры. Скоро там не будет мест!

– То-то! – крепыш сплёвывает и мчится к решётке.

– Ну что стоите, как засватанные? – усмехается Юра. – Вперёд!

И мы успеваем влезть – правда, по несколько человек на тумбу. Восторг! Тяжёлая гусеничная техника грохочет по брусчатке вдоль Невы… Всё!

– Ничего нового не показали! – уважительно, как понимающему, говорит «шляпа» Юре, и тот, помедлив, кивает. Слезаем с гранитной тумбы, идём. Хорошо, что у нас такой лидер, а не какой-нибудь приблатнённый, как у других! Гордые, мы садимся на скамью у пруда, в котором плавают лебеди.