Евгений Глебович Шадек, литературный псевдоним Глеб Сахаров. По профессии – инженер-теплоэнергетик, кандидат технических наук, автор множества статей в инженерно-технических журналах и изобретений, трёх книг. В литературных изданиях публикуется с 1990-х годов, печатался в «Крокодиле», «Юности» (старой), «Молодой гвардии», «ЛГ», альманахе «Истоки» и др. Автор трёх книг прозы (рассказы и повести) и сборника иронической поэзии. Живёт в Зеленограде.
Романист
Лев Петрович Сидоров в своём окружении пользуется славой романиста. Его романы вызывают пристальный интерес, они на слуху. Мы попросили Л.П. рассказать о своём романном (или романическом, а может, романтическом?) творчестве.
Прежде всего никаких вариаций с ЛГБТ, персонажи моих романов – только женщины! Героиней моего самого, пожалуй, трудного – мучительного, изматывающего романа стала Надежда И. (сколько нервов, а главное, денег, чёрт возьми! Это, извините, не для печати), она показала мне, что истинную награду – любовь достойной женщины можно заслужить, только пройдя фазы зарождения и созревания чувств, медленно выращивая их в себе и тщательно ухаживая за этим капризным и теплолюбивым растением.
В романе с Ольгой П. (как вспомню, так вздрогну) я научился понимать несказанное, молчание, наслаждаться ожиданием, надеждой, радоваться только от предчувствия любви, одному присутствию женщины. И пусть в этом была доля идеализации, самообмана, самообольщения, она преподала мне урок Пигмалиона, стала женщиной, создающей своего героя, мужчину из материала, оказавшегося в её руках. Из них ваш покорный слуга вышел другим человеком. (Чёртова кукла, у меня до сих пор ощущение, что мне крепко намяли бока!) А главное, благодаря О.П. я сделал открытие: радость не столько в самой любви, сколько в её предвкушении, радость встречи не в самой встрече, а в её ожидании. Самые счастливые романтичные – минуты ожидания, парения мечты, романтизации, поэтизации вашей избранницы. И чем ближе назначенная минута, тем трепетнее, напряжённее ваши чувства. Так переживайте их во всю мощь своего воображения, идеала! И когда появляется ваша дама, вы превращаетесь в… облако и подымаетесь ввысь вместе с подругой! (Терпеть не могу опозданий, эти трепетные сверхплановые минуты, чёрт бы их побрал!) Но только Полина К. – ну о ней умолчу… не сейчас. Это слишком большое, сложное явление, надо дать отстояться впечатлениям, мыслям… говорить об этом романе ещё рано…
Роман – не только работа чувств, души, но и огромный интеллектуальный труд. Общение с Зоей Н. подняло моё мышление на новый уровень. Она открыла мне глаза. Я был потрясён, когда понял, что любовь мужчины и женщины – не только их частное личное дело, а часть глобальной гармонии, явление космического масштаба, высшее достижение гео-хим-физ-зоо-биологической эволюции человека. Культура любви, прочность чувств, их независимость от обстоятельств – параметры цивилизованности человека, его нравственного качества, извините за пафос!
…Но вот теперь, глядя на Веру Г., её точёный профиль, гордую посадку головы, я думаю о том, как мало, в сущности, я знаю женщин и как мало стóит весь мой опыт и все мои романы. Поистине женщины непознаваемы, а их обаяние бесконечно. И становится тревожно и радостно от сознания, как много ещё предстоит мне работы в этом направлении.
А вы спрашиваете, почему я стал романистом!
О чувстве смешного
Юмор, как и Восток, – дело тонкое, даже ещё восточнее, чем Восток, т.е. тоньше. Одна и та же шутка может вызывать гробовое ржание и… громовое молчание, т.е., пардон, наоборот. Есть в юморе что-то неуловимое, необъяснимое, короче, трансцендентное… (или трансцендентальное? Вопрос остаётся, оно и понятно – дело тонкое).
Случай, эпизод, человек запоминаются иногда по удачной шутке, остроумной реплике. Сама шутка остаётся навсегда, а остальное забывается.
Но это не всё. Юмор, как пушкинский магический кристалл, с помощью которого его обладатель может увидеть мир иначе, с другой стороны, заметить смешное, прийти к неожиданным, иногда спасительным выводам и решениям, и, казалось бы, отчаянная ситуация не кажется такой уж драматической, из неё найдётся простой выход: это же смешно, смотри на вещи проще! И подобно тому, как жизнь граничит со смертью, юмор только подчёркивает «трагическую подоснову мира, трагическое чувство жизни» (Мигель де Унамуно), это две стороны медали…
Или вот ещё – национальный колорит юмора. Например, лучшей шуточной песней считаю украинскую «Заспiваймо пiсню веселеньку». А на русском весь юмор исчезает! Может, мова лучше передаёт юмор, по крайней мере бытовой, народный, массовый. Вот – анекдот. На ярмарку едут хохол и негр. Негр везёт бананы, хохол – сало. Хохол спрашивает: – А що це таке, бананы? – А ты попробуй. – О, солодкий! – А у тебя что? – Та це сало. – Дай попробую. – А чёго его пробувати? Сало воно и е сало!
Да, юмор, смех сами по себе – здоровый рефлекс, тонизирующий, подымающий настроение, с терапевтическим и психологическим эффектом. Словом, юмор – дар Божий. Поэтому даже если вы не найдёте ничего смешного в моём рассказе – смейтесь, заставьте себя (ну хотя бы хихикать), это полезно! Да и окружающие оценят чувство юмора у вас, а это важно. Если вы при чтении улыбнётесь, ну пару-тройку раз – у вас есть чувство юмора, а если засмеётесь, то вы наделены редким чувством смешного и нахóдите его там, где его вовсе нет! А в противном случае автор не виноват, все вопросы к папе, маме, Господу Богу и т.д. Но следует ли обращаться по такому смешному поводу в столь высокие инстанции?
…Давным-давно, в 60-е годы, я жил с мамой в московской коммунальной квартире. Одну из трёх комнат занимали две сестры-старухи, армянки. Они были не просто старые, а древние, и настолько, что их седые волосы стали желтеть! Жёлтые волосы! И дошло до того, что одна из них набросилась с ножом на другую, но не смогла причинить серьёзных повреждений. По вызову соседей подъехали два санитара, и вскоре из комнаты сестёр раздался крик. Но не женский, а мужской. Оказывается, сёстры объединились в борьбе против внешнего агрессора, подоспевшая милиция повязала сестёр, и их отвезли в психушку. Всё кончилось вполне благополучно, как и положено. И такая концовка мне кажется вполне уместной в юмористическом рассказе.