Григорий Михайлович Служитель – писатель, актёр «Студии театрального искусства». Родился в 1983 году в Москве. Окончил Московскую международную киношколу и режиссёрский факультет ГИТИС (мастерская Сергея Женовача). За дебютный роман «Дни Савелия» получил приз читательских симпатий премии «Ясная Поляна» и удостоился второго места в голосовании жюри премии «Большая Книга». Роман вошёл в лонг-лист премии «НОС» и получил специальный приз «Особый почерк», а также взял первое место Арт-премии Москвы.
В издательстве «Молодая гвардия» вышла книга «Детское время» (составитель – Сергей Шаргунов). Под обложкой – рассказы современных писателей, адресованные юным читателям. О том, как рождаются сюжеты, о выборе персонажей и поиске интонаций произведений, о русской литературной классике и современном театре мы побеседовали с писателем и актёром Григорием Служителем. В «Детском времени» опубликован его рассказ «Паша и Егор».
– О чём это произведение?
– Я с удовольствием откликнулся на приглашение стать одним из авторов этого сборника. Он называется «Детское время», но мой рассказ скорее рассчитан на подростковую аудиторию. Для меня это был в некоторой степени вызов, я раньше не работал в жанровой литературе.
Мой рассказ называется «Паша и Егор», он о дружбе сосульки и продавца кофе. Я действительно несколько лет назад по утрам покупал кофе у одного продавца на Патриаршем мосту рядом с храмом Христа Спасителя. Мы с ним как-то разговорились, я спросил, как он тут весь день в лютый мороз стоит и не одиноко ли ему. Он мне указал на сосульку рядом и сказал, что вот, значит, это его друг. В меня эта история как-то запала, что называется, и я вспомнил о ней, когда выбирал тему для рассказа.
– Когда я читала «Дни Савелия», меня поразил пронзительный трагичный финал и натуралистичные, объёмные описания последствий столкновения кота Савелия с жестокой реальностью – его избивают буквально до полусмерти. Почему вы выбрали разные интонации: более пунктирную, лёгкую – в конце романа и напряжённую, концентрированную – в середине произведения?
– Для меня было важно, чтобы повествование велось как бы в разных регистрах. Самое начало – нежное, возможно, на грани слащавости (но эту грань не переходящее). И вот потом, по мере движения, нужен был какой-то взрыв или слом, чтобы повествование потекло совсем в другом русле. Сама история ведь не «кошачья», она о расставаниях и потерях, она о неприятии ухода. Поэтому потребовалась такая жёсткость. Финал я хотел написать более простым языком, и я не стал его делать открытым.
– Почему персонажем «Дней Савелия» стал именно кот?
– Мне нужно было существо, обладающее неким имманентным стремлением к свободе, существо, которое редко задерживается по собственной воле в одном месте и всегда ищет чего-то нового. Так устроены коты, в отличие от собак, например. Кот – это существо, несмотря на свою зависимость от поиска пропитания, центробежное. Ну и, конечно, я очень люблю котов, и это тоже не могло не повлиять на выбор героя книги. Наконец, мне нужен был персонаж, который мог бы показать панораму города, стать гидом по Москве, родному для меня и любимому городу. И лучше, чем кот Савелий, на эту роль, на мой взгляд, не подходил никто. Ещё раз повторю: роман не «кошачий» – он московский. И Москва выступает в нём одним из главных персонажей.
– Возможна ли, по вашему мнению, в литературной и театральной среде подлинная дружба, или творец в некотором смысле обречён на одиночество?
– Да, разумеется, возможна. Но дружба, как и любовь, проходит. Не потому что мы такие плохие и неверные, а потому что мы меняемся. Чувства истончаются. Ведь к другу мы часто относимся как к зеркалу, в котором проверяем или узнаём самих себя. Ну или даже не проверяем, а сверяемся. А потом в жизни что-то происходит, ты меняешься, друг меняется, меняются какие-то обстоятельства жизни, интересы, и вы просто перестаёте чувствовать потребность друг в друге. У меня есть близкие друзья, их немного. Их голоса, их мнение для меня важны. Я ими дорожу. И в театре, и в мире литературы. Хотя с театром попроще: это дело коллективное или даже корпоративное. В текстах ты предоставлен самому себе. Диалоги и беседы ты ведёшь в первую очередь в своей голове, с друзьями воображаемыми.
– В каких спектаклях вы заняты и где можно увидеть постановки с вашим участием?
– Я играю в «Студии театрального искусства» Сергея Женовача во многих спектаклях. Например, «Самоубийца», «Мастер и Маргарита», «Записки покойника» по Булгакову, «Три года» по Чехову, «Игроки» по Гоголю… в общем, на количество ролей не жалуюсь.
– В чём особенность интерпретации литературы для сцены? Возможно ли придерживаться классики и делать современный, актуальный спектакль?
– Литературный материал для сцены нужно выбирать тогда, когда он перекликается, соотносится с сегодняшним днём, когда его можно органично интерпретировать в ракурсе нашего времени со всеми его проблемами. В этом и заключается мерило классики. Не имеет смысла реанимировать старые, годные для прошлых эпох постановочные шаблоны. Но при этом в том театре, в котором я работаю, сохраняется бережность к голосу автора, и для меня это тоже очень важно. Потому что сейчас существует тенденция (это не хорошо и не плохо) дистанцироваться от авторского голоса, замысла, а создавать как бы комментарий, вариацию на тему.
– Читать книгу – одно, смотреть спектакль по произведению – совсем другое. Какое восприятие – читательское или зрительское – предполагает больше свободы и простора для воображения?
– Само по себе чтение книги требует, конечно, большего напряжения и усилий, а спектакль в этом отношении всё-таки проще для восприятия (разумеется, я никак не принижаю искусство театра. Иерархий в искусстве, наверное, всё-таки нет).
– Вернёмся к литературе. Какие из прочитанных в последнее время книг вас больше всего поразили? И как вы переосмысляете классику? Ведь это приходится делать, играя в спектаклях по классическим произведениям…
– Если делать акцент на классике, то я совершенно иначе сейчас для себя открываю Гоголя. Это один из самых любимых писателей. Очень понравилась книга Сергея Белякова «Тень Мазепы: Украинская нация в эпоху Гоголя». Это нон-фикшен, серьёзный научный труд. Очень важная и полезная сегодня книга. Упомяну блестящий роман Сухбата Афлатуни «Поклонение волхвов».
– Вы участвуете в книжных ярмарках и фестивалях, и это определённого рода контакт с читателем. Насколько он важен для писателя?
– Что бы писатели ни говорили, конечно, для них очень важно встречаться с читателем, видеть его. Автору необходимо знать, что он работает не в пустоту, писательский труд – это глас вопиющего в пустыне. И встречи с читателями – это такой вот редкий оазис посреди выжженной пустыни. Мне повезло, что уж там говорить, всё очень счастливо сложилось для меня, для моей дебютной книги. Разумеется, далеко не всегда и не у всех всё так успешно.
– Прекрасно то, что вам не приходится выбирать между литературой и театром, но если бы такой выбор стоял, что бы вы предпочли?
– Литературу.
Беседу вела
Юлия Могулевцева