Эксцентрическая мелодрама по пьесе А.Н. Островского
А для меня маленькой это был настоящий праздник: школа закончилась, на улице тепло и зелено, я иду на взрослый спектакль по замечательно интересной пьесе. Так началась моя любовь к Островскому и «Бесприданнице», любовь, которую даже раздутый от отсебятины «Жестокий романс» с очень красивой, но нескладной Гузеевой не смог поколебать.
Сколько прочтений вынесла пьеса на своём веку! Петербургский золотомасочник Л. Эренбург («Небольшой драматический театр») придумал свою версию. Постановщик полностью переосмыслил идеи классика, дописал текст и изменил характеры.
Паратов и Вожеватов теперь бандиты, Сергей Сергеича даже пытают утюгом и угрожают расправой с Ларисой; Кнуров – юродивый инвалид; Огудаловы стирают бельё и моют пол.
У Кнурова, оказывается, по молодости был роман с Харитой Игнатьевной, до того как он уехал на заработки в Москву.
Лариса Дмитриевна – улыбающаяся дурёха, эдакая пустоголовая девчонка с заводских танцулек.
Все постоянно падают на ровном месте, как ковёрные. Потому что жанр заявлен – эксцентрическая мелодрама, а значит, должно быть в достатке трюкачества и клоунады. С одной стороны.
С другой – мелодрамы тоже должно хватать. Например, приносит Паратов Ларисе осетра. Рыбина виляет хвостом, переходит из рук в руки, потом Сергей Сергеич начинает жердью её лупить почём зря от избытка чувств. Избыток этот разливается в воздухе, достигает Ларисы, и в момент признания в любви она подкрепляет силу эмоций нестандартным действием: выплёскивает в лицо Паратову таз с водой. Мелодраматично, однако.
Постоянное всеобщее мытьё рук и ног в корыте, долженствующем, по всей видимости, изображать Волгу-матушку, наводит на брезгливые мысли об антисанитарии.
И вот во всей этой абсолютно непонятной и ничем не оправданной сумятице, бессмысленной и беспощадной, естественно, растерялись актёры. Они совершенно не понимали, что должны делать и как себя вести. Нет-нет, роль они помнят, слова там, рисунок, но им, похоже, ужасно неловко было находиться в этом «свободном, как Волга, прочтении классики» (так написано в аннотации к спектаклю). Приходилось постоянно делать над собою усилие, чтобы вести себя, как назначил постановщик.
Зачем он это сделал – вряд ли ответит и сам режиссёр, потому что ответа тут быть не может. Разве можно ответить на вопрос: зачем сеять бессмыслицу?..
Возвращаясь к теме своей давней любви к пьесе, скажу, что и эта постановка ничего не смогла с моим чувством поделать.
Потому что это была не «Бесприданница».