Мнение о сериале «Бесы» известного достоевиста
В романе «Бесы» Достоевский так определяет один из признаков всякого «переходного времени»: «А между тем дряннейшие людишки получили вдруг перевес, стали громко критиковать всё священное, тогда как прежде и рта не смели раскрыть, а первейшие люди, до того так благополучно державшие верх, стали вдруг их слушать, а сами молчать, а иные так позорнейшим образом подхихикивать».
Принято считать, что в этом романе предсказаны произошедшие в России в начале ХХ века революционные потрясения. Но и здесь главное вот что: случившиеся в городе N. события начались с осквернения чудотворного образа Богородицы – похищение и, как явствовало из показаний похитителя, сожжение чудотворной Казанской иконы Божьей Матери произошло в 1904 году, за несколько месяцев до первой русской революции.
«Бесы» – роман-предупреждение для России на все времена. И потому очень бы не хотелось, чтобы новая экранизация рассматривалась только как аргумент в текущей политической борьбе. Достоевский вообще не призывал ни с кем бороться (за исключением явных насильников), кроме грехов и зла в собственной душе. «Пожар в умах, а не на крышах домов!» – в этом крике губернатора Лембке, слишком долго увлекавшегося склеиванием бумажных макетов церквей и городских зданий, тоже одно из главных прозрений романа. И не надо думать, что пожар в умах только у наших оппонентов.
Я был одним из немногих среди коллег-достоевистов, кому в целом понравился биографический фильм В. Хотиненко о Достоевском. Свободная интерпретация реальных фактов не смущала – сцена несостоявшегося расстрела на Семёновском плацу до сих пор стоит перед глазами, броситься однажды с ножом на Аполлинарию Суслову (или по крайней мере иметь такое желание) Фёдор Михайлович вполне мог (перечитайте хотя бы начало «Игрока»), и князя Валковского он, конечно, наблюдал не со стороны. Поэтому новый экранный диалог В. Хотиненко с Достоевским начинал смотреть без предубеждения.
Скажу сразу: фильм не разочаровал. Бесспорный плюс его – образ Петруши Верховенского во вдохновенном исполнении А. Шагина. Главного беса не могу представить себе иначе: тонкая, ироничная и даже вроде бы снисходящая к людской слабости и «неразвитости» улыбка, неутолимая жажда разрушения и власти над всем, над всеми – и в то же время какая-то инфернальная пустота, небытие. Что же до отца Петруши, Степана Трофимовича (И. Костолевский), то у Достоевского он лишь в последнюю очередь инфантильный приживальщик, как показано здесь. Это, с одной стороны, прекраснодушный либерал 1840-х годов, чья пропаганда усвоенных с Запада «прогрессивных» идей и утверждение, что «Россия есть великое недоразумение», породили ядовитую поросль в лице Ставрогина, Петруши и прочих бесов. С другой – это единственный из персонажей романа, обретающий перед смертью в результате очистительного духовного кризиса преображение, изрекающий пророчество о грядущей победе России над всеми бесами и тот, по чьей воле читаются строки из Евангелия от Луки о бесах, по повелению Христа вселившихся в свиней и утонувших в море. Именно эта сцена в придорожном Устьеве обеспечивает здесь оптимистический финал (который есть в каждом из великих романов Достоевского, кроме романа о «князе-Христе» – «Идиоте»). В фильме же Степан Трофимович просто уходит «в никуда», и евангельская тема хотя и явлена в сценах с Петрушей и Ставрогиным в свином загоне, но как бы «вполовину», без финала.
Лицо, ведущее повествование в романе, Хроникера, здесь заменяет прибывший из столицы уже после всего следователь Горемыкин (С. Маковецкий). Небесспорное решение, но важное в общей концепции фильма: одни борются с государством и хотят построить что-то иное, другие борются с ними и хотят защитить государство, но о том, на чём только может стоять прочно государство Российское, – о православии – не помнят ни те (что закономерно), ни эти (что губительно). И грозное предупреждение книгоноши (в ответ на её предложение Горемыкину «приобрести Евангелие», получившей ответ: «как-нибудь потом»): «Потом поздно будет» – относится ведь не только к тем, кто не смог тогда разглядеть грядущих адских всполохов.
Отсутствующий в романе мотив Ставрогина-энтомолога, ловца и коллекционера бабочек, взят, по утверждению создателей фильма, из подготовительных материалов, где Ставрогин говорит Шатову о людях так: «Мы, очевидно, существа переходные и существование наше на земле есть, очевидно, беспрерывное существование куколки, переходящей в бабочку. Вспомните выражение: «Ангел никогда не падает, бес до того упал, что всегда лежит, человек падает и восстаёт». Я думаю, люди становятся бесами или ангелами <…> Земная жизнь есть процесс перерождения. Кто виноват, что вы переродитесь в чёрта». Но так акцентирован этот мотив, полагаю, в связи с ещё одной «достоевской» темой: о красоте. Возникает она ещё в «Идиоте», где Мышкин вроде бы говорит «Мир спасёт красота», но не отвечает на вопрос: какая красота? Человеку в «состоянии переходном» никак нельзя забывать, что внешний блеск и красота часто есть «дар» сатаны для привлечения слабых душ (очень хороши здесь начальные кадры – завораживающий подъём из водных глубин адски красивой бабочки). Ставрогин – красавец – оказывается страшной «чёрной дырой», инфицирующей всех вокруг: внушает языческие идеи Шатову, человекобожеские – Кириллову, кровавые – Петруше. Но Шатов и Кириллов в фильме удивительным образом способствуют возникновению некоей светлой ноты – самый их внутренний облик, явленный вовне (Е. Ткачук и А. Кирсанов), побеждает их идеи, сохраняя надежду (несмотря на смерть обоих). Ставрогин в трактовке М. Матвеева оставляет двойственное впечатление. Удаются сцены, где окружающие ждут от него любви или хотя бы понимания, а он способен лишь сделать соответствующее выражение лица. Но его неспособность любить превалирует в фильме над другим важнейшим для Достоевского мотивом: когда духовная аристократия нации перестаёт быть солнцем, гаснет, становится «чёрной дырой», в неё и через неё начинают проникать бесы. А Ставрогина в фильме часто становится просто жалко. Лишь введение в фильм главы «У Тихона», исключённой в своё время из журнальной публикации по требованиям цензуры, проясняет истину: на великий подвиг борьбы со злом этот князь оказался неспособен. Тогда и вспоминается анафема самозванцу, прозвучавшая из уст Хромоножки (образ этот вышел у М. Шалаевой весьма выразительным, смущает только, что облик Марьи Тимофеевны в романе был несколько иным: «тихие, ласковые, серые глаза её были и теперь ещё замечательны»…). Пожалуй, каким-то образом вывести эту анафему в финал фильма было бы лучше добавленной в роман швейцарской концовки (хотя тут вспомнилось, что вскоре после рождения Ленина – а прибыл он в Россию в апреле 1917-го из Швейцарии, – Достоевский предупреждал в «Дневнике писателя»: «Кто-то стучится, кто-то, новый человек, с новым словом – хочет отворить дверь и войти....»)
Карен СТЕПАНЯН, доктор филологических наук, вице-президент Российского общества Достоевского
Ну и что?
Начнём с доктора.
Где наука? Одна набившая оскомину мистика в исторических обобщениях доктора наук: " «Бесы» – роман-предупреждение для России на все времена";
"... Но и здесь главное вот что: случившиеся в городе N. события начались с осквернения чудотворного образа Богородицы – похищение и, как явствовало из показаний похитителя, сожжение чудотворной Казанской иконы Божьей Матери произошло в 1904 году, за несколько месяцев до первой русской революции."
Филолог, а всё туда же - в предсказатели.
;) Филология (любовь к слову) не философия (любовь к мудрости), если верить Википедии.
;) Да вроде бы уже нечему, а вот не утратил эту способность.
Михаил Ушаков: "Не пропускать ни одного современного вопроса, обо всем рассуждать с таким расчетом, чтобы никогда ничего из сего не выходило"
-) Это не из "Протоколов сионских мудрецов"?
Все ток шоу на ТВ сейчас такие. Было одно - "Суд времени", где Кургиняну удавалось в этом балаганном формате играть с ТВ-шулерами так, чтобы заинтересованному зрителю что-то входило и выходило.
Да, смешно. По-моему, для того, чтобы учёные-материалисты (особенно современные теоретики этим отличаются) не думали, что они самые крутые и всё могут рассчитать вплоть до рождения Вселенной, достаточно в поточных аудиториях на самом видном месте повесить портретик лирика Пушкина с его удивительно глубоким мировоззренческим шедевром:
"О, сколько нам открытий чудных
Готовят просвещенья дух
И опыт, сын ошибок трудных,
И гений, парадоксов друг,
И случай, Бог изобретатель."
"В романе «Бесы» Достоевский так определяет один из признаков всякого «переходного времени»: «А между тем дряннейшие людишки получили вдруг перевес, стали громко критиковать всё священное, тогда как прежде и рта не смели раскрыть, а первейшие люди, до того так благополучно державшие верх, стали вдруг их слушать, а сами молчать, а иные так позорнейшим образом подхихикивать».
В романе так и написано: "Я, Фёдор Михайлович Достоевский, так определяю один из признаков всякого «переходного времени»?
Не перепутали сам роман с чьим-нибудь предисловием?
Повод ли это для настоящего учёного, который не будет "уступать духу века, силе властвующих и господствующих влияний, если сочтёт их несправедливыми, не будет подлаживаться, льстить, хитрить" * назвать выше означенное определением ВСЯКОГО "переходного времени" да ещё и приписать его Достоевскому, тогда как наблюдение признака НЕИЗВЕСТНО КАКОГО перехода принадлежит закадровому герою романа - "Я" (Хроникёру), который совсем неоднозначно другими исследователями, но тоже докторами, ассоциируется с автором.
* Ф.Достоевский, Из дневника писателя 1877г. Январь. Три идеи.
И ещё. Известным достоевистом Карен Степанян сам себя называет? Корректно ли?
Я думаю, что он Карен Степанян не сам дал себе такую оценку.
Что? Так и сказал? Дима Быков?! Ну, что же, мнение известного достоведа Степаняна может быть и авторитетнее, но суждение Быкова (о временах уж точно) достовернее.
;) Читайте публицистику Ф.М.Достоевского. Хватит беситься.
Авторитетно, не значит верно. Политизированность толкования Бесов Степаняном настолько очевидна, что можно подвергнуть сомнению его учёность.
Наверное, он много знает о предмете, но, как известно с древних времён, "многознание ума не прибавляет".
Да, цитирую отрывок из интервью Дмитрия Львовича:
"Д.БЫКОВ: Понимаете как? Владимир Хотиненко, как правильно совершенно (я люблю ссылаться на мнение умных), правильно сказал о нем Волгин, он выражает дух времени. Когда дух времени хорош, он делает хорошее кино. Когда дух времени стал зловонен, он делает зловонное кино. Значит, «Бесы» – это пример какого-то совершенно неприличного насилия над текстом. И главное насилие над контекстом, что еще страшнее."
";) Читайте публицистику Ф.М.Достоевского. Хватит беситься."
За совет спасибо:) И публицистику, и художественную литературу. Во всяком случае, собственное вдумчивое прочтение всегда лучше, свободнее, чем чья-либо трактовка, будь то режиссёрский взгляд или мнение критика.
Достоевского трудно читать. Он не мастер художественного слова.
Но мысли и взгляды его достаточно ясно выражены в публицистике.
Бесы стали популярны во времена охаивания Великой Октябрьской Социалистической революции, её вождей. В Бесов записали революционеров всех мастей.
Но сколько ни говори "халва", во рту слаще не станет. Революция такой же закономерный, неизбежный процесс преобразования общества, как и эволюция. Это факт.
Собственное вдумчивое прочтение, конечно, лучше, так как нам, любителям, не надо уступать духу века, силе властвующих и господствующих влияний, если сочтём их несправедливыми, не надо подлаживаться, льстить, хитрить", чем занимаются профессионалы.
Стать бесом нельзя, им можно только родиться. И это факт.
Переродиться невозможно. Можно преВРАЩАТЬСЯ в зависимости от среды (времени) обитания.
"Зачем трудить мозги напрасно?
Валяйте лучше напрямик.
Кто улучит удобный миг,
Тот и устроится прекрасно."
Да вот и в романе: “Ангел никогда не падает, бес до того упал, что всегда лежит, человек падает и восстаёт”
Или вот из популярной в наше время классики:
Песня О Переселении Душ
--------------------------------
Кто верит в Магомета, кто - в Аллаха, кто - в Иисуса,
Кто ни во что не верит, даже в черта, назло всем.
Хорошую религию придумали индусы:
Что мы, отдав концы, не умираем насовсем.
Стремилась ввысь душа твоя, -
Родишься вновь с мечтою,
Но, если жил ты, как свинья, -
Останешься свиньею.
Пусть косо смотрят на тебя,- привыкни к укоризне.
Досадно? - Что ж, родишься вновь на колкости горазд.
Еесли видел смерть врага еще при этой жизни,
В другой тебе дарован будет верный, зоркий глаз.
Живи себе нормальненько,
Есть повод веселиться,
Ведь, может быть, в начальника
Душа твоя вселится.
Пускай живешь ты дворником - родишься вновь прорабом,
А после из прораба до министра дорастешь.
Но, если туп, как дерево - родишься баобабом
И будешь баобабом тыщу лет, пока помрешь.
Досадно попугаем жить,
Гадюкой с длинным веком...
Не лучше ли при жизни быть
Приличным человеком?
Так, кто есть кто, так, кто был кем,- мы никогда не знаем,
С ума сошли генетики от ген и хромосом...
Быть может, тот облезлый кот был раньше негодяем,
А этот милый человек был раньше добрым псом.
Я от восторга прыгаю,
Я обхожу искусы,
Удобную религию
Придумали индусы.
;) Eсли ренегат, то в другой жизни хамелеон. Эт точно!
"В Лондоне хоть и так же, но зато какие широкие, подавляющие картины! Даже наружно какая разница с Парижем. Этот день и ночь суетящийся и необъятный, как море, город, визг и вой машин, эти чугунки, проложенные поверх домов (а вскоре и под домами, эта смелость предприимчивости, этот кажущийся беспорядок, который в сущности есть буржуазный порядок в высочайшей степени, эта отравленная Темза, этот воздух, пропитанный каменным углем, эти великолепные скверы и парки, эти страшные углы города, как Вайтчапель, с его полуголым, диким и голодным населением. Сити с своими миллионами и всемирной торговлей, кристальный дворец, всемирная выставка... Да, выставка поразительна. Вы чувствуете страшную силу, которая соединила тут всех этих бесчисленных людей, пришедших со всего мира, в едино стадо; вы сознаете исполинскую мысль; вы чувствуете, что тут что-то уже достигнуто, что тут победа, торжество. Вы даже как будто начинаете бояться чего-то. Как бы вы ни были независимы, но вам отчего-то становится страшно. Уж не это ли, в самом деле, достигнутый идеал? - думаете вы; - не конец ли тут? не это ли уж и в самом деле, "едино стадо". Не придется ли принять это, и в самом деле, за полную правду и занеметь окончательно? Все это так торжественно, победно и гордо, что вам начинает дух теснить. Вы смотрите на эти сотни тысяч, на эти миллионы людей, покорно текущих сюда со всего земного шара, - людей, пришедших с одною мыслью, тихо, упорно и молча толпящихся в этом колоссальном дворце, и вы чувствуете, что тут что-то окончательное совершилось, совершилось и закончилось. Это какая-то библейская картина, что-то о Вавилоне, какое-то пророчество из Апокалипсиса, в очию совершающееся. Вы чувствуете, что много надо вековечного духовного отпора и отрицания, чтоб не поддаться, не подчиниться впечатлению, не поклониться факту и не обоготворить Ваала, то есть не принять существующего за свой идеал... "
Ф.М. Достоевский ЗИМНИЕ ЗАМЕТКИ О ЛЕТНИХ ВПЕЧАТЛЕНИЯХ
http://www.magister.msk.ru/library/dostoevs/dostf30.htm
Окончательно устаревшее более 100 лет назад догматическое вероучение — не фундамент для государства.
Чтобы оставить комментарий вам необходимо авторизоваться