Никто и представить не мог, чем обернётся 1941 год для России. Теперь, когда война разделила наше прошлое на «до» и «после», нам трудно поверить, что был и другой, мирный 41-й – точнее, первая его половина. Шесть месяцев, когда мысли людей занимали не бомбардировки и наступления, а простое, человеческое: работа, семья, быт…
Миновала весна, расцветало очередное лето, и даже тонкие душевные струны поэтов не улавливали, не чувствовали неотвратимо надвигающейся войны.
Анна Ахматова
Сонет (Совсем не тот…)
Совсем не тот таинственный художник,Избороздивший Гофмановы сны, –
Из той далёкой и чужой весны
Мне чудится смиренный подорожник.
Он всюду рос, им город зеленел,
Он украшал широкие ступени,
И с факелом свободных песнопений
Психея возвращалась в мой придел.
А в глубине четвёртого двора
Под деревом плясала детвора
В восторге от шарманки одноногой,
И била жизнь во все колокола...
А бешеная кровь меня к тебе вела
Суждённой всем, единственной дорогой.
18 января 1941 г.
Константин Симонов
* * *
Тринадцать лет. Кино в Рязани,Тапёр с жестокою душой,
И на заштопанном экране
Страданья женщины чужой;
Погоня в Западной пустыне,
Калифорнийская гроза,
И погибавшей героини
Невероятные глаза.
Но в детстве можно всё на свете,
И за двугривенный в кино
Я мог, как могут только дети,
Из зала прыгнуть в полотно.
Убить врага из пистолета,
Догнать, спасти, прижать к груди.
И счастье было рядом где-то,
Там за экраном, впереди.
Когда теперь я в тёмном зале
Увижу вдруг твои глаза,
В которых тайные печали
Не выдаст женская слеза,
Как я хочу придумать средство,
Чтоб счастье было впереди,
Чтоб хоть на час вернуться в детство,
Догнать, спасти, прижать к груди...
Май 1941 г.
Дмитрий Кедрин
* * *
Когда-то в сердце молодомМечта о счастье пела звонко...
Теперь душа моя – как дом,
Откуда вынесли ребёнка.
А я земле мечту отдать
Всё не решаюсь, всё бунтую...
Так обезумевшая мать
Качает колыбель пустую.
15 июня 1941 г.