Все знают выражение Антона Павловича: «В человеке всё должно быть прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли». Мне так хочется добавить: и фамилия. Всё-таки красивая фамилия влияет на modus vivendi человека. Ведь выдумал же Достоевский фамилию Родиону, убившему старушку, Раскольников, а не скажем, Тихонов или Добролюбов. Конечно, бывают исключения из правил, но вот вам история, финала которой даже я, любитель фантастики, не смог предвидеть…
Через пять лет после того как я репатриировался в Израиль, всё-таки решился навестить город, откуда уехал, и который уже находился в стране с другим названием, поскольку колосс под названием СССР развалился на отдельные буковки.
Так вот. Иду из гостей по тротуару, а на противоположной стороне улицы с импозантным видом и целлофановым мешком бредёт Изя Киллер. Коллега, с которым долгое время работал на часовом заводе. У Изи, работавшего моим помощником, была нехарактерная еврейская черта – любил выпить больше, чем можно. В работе это был его единственный недостаток – трудился хорошо, мои задания выполнял быстро и чётко.
Однажды на элеваторном хранилище, рассматривая остатки партий деталей, наткнулся на две замаскированные бутылки вина. В пересменок вызвал к элеватору обоих помощников – Сашу Борисенко и Изю. Увидев бутылки, я изобразил неподдельное изумление:
– Ой, мужики, у нас клад!
– Тогда нам двадцать пять процентов, как нашедшим, – обрадовался Борисенко, тоже не дурак выпить на халяву. Но Изю такой поворот дела не устраивал и делиться «кладом» ни с кем не собирался:
– Это моё хозяйство, мужики, – хмуро сказал Изя.
– Хорошо, Изя, раз твоё, то бить бутылки не буду, но заберёшь в конце смены.
Хотя Изе не понравилось, что я ему испортил обеденный банкет, но вынужден был согласиться. После этого эпизода он зауважал меня по всем габаритам.
Так вот. Увидев Изю, я заорал:
– Изя-а-а-а! Ки-и-иллер!
Люди кругом – это я заметил уголками глаз – стали не то чтобы разбегаться, но как-то незаметно растворялись в пространстве, а Изя ускорил шаг. Перебежав улицу в неположенном месте, я помчался следом. За вторым поворотом Изя резко схватил меня за плечо – он был на полголовы выше:
– Жека, ты что – с дуба рухнул? Что ты орёшь на всю улицу: киллер, киллер? Не знаешь, в какое время живём? Но встречу надо отметить – внезапно подобрел, увидев, как я роскошно выгляжу, одетый во всё импортное:
– Питьё с тебя, а закусон… – тоже с тебя.
Мы отоварились в Синем (здание было синего цвета – за это и получило кличку) продовольственном магазине, перешли дорогу и мимо театра Якуба Коласа по мосту через Двину поспешили на улицу Кирова, где в одном из переулков жил Изя.
В квартире моего приятеля было не убрано – Изя давно развёлся и за порядком не следил. Сказал, что иногда приходит уборщица, по совместительству любовница, хотя я предположил, что наоборот, но промолчал.
Убрали всё со стола. Открыли бутылку, на наклейке которой аляповато красовалось «Коньяк белорусский». Я нехорошо подумал об этом коньяке, но опять промолчал. Выпили за дружбу между нашими странами, за общих друзей, живых и умерших.
Изя захмелел и начал жаловаться на жизнь и особенно на фамилию:
– С работы уволился. Подрабатываю в ЖЭКе. Сантехником. Придёшь на вызов, скажешь – сантехник Киллер – матерятся и в милицию звонят. Братки приходили, интересовались: мол, спец или фамилией фасонишь. А если какого-то где-то бизнесмена прихлопнут, то участкового прессуют – мол, только в твоём районе киллер живёт – сходи, поговори, обыщи…
А он, блин, когда приходит, только заначку находит, и мы её вдвоём приговариваем. Вот тайны следствия какие. Кстати, участковый предложил поменять фамилию. И типа мне комфортно будет, и ему спокойнее. Сказал, что в паспортном бюро договорится. Только не знаю как лучше – то ли Каллер, то ли Куллер, то ли Коллер. Всё фигово звучит. Ну, не с моей же мордой брать фамилию Иванов-Петров-Сидоров.
– Это идея – ви-до-из-ме-нить фамилию, – с пьяных глаз я еле выговорил это слово, но на Изю его торжественность произвела впечатление. – Но, Изя, почему ты меняешь вторую букву? А замени первую. И чтоб звучно было. Как и киллер!
– Ну, уж куда звучнее! И что присоветуешь? – грустно вздохнул собутыльник.
А замени-ка букву «К» на «Ш». Будешь Шиллер. Это ж был известный на весь мир писатель!
– Что уже сыграл в ящик? – напряжённо спросил Изя.
– Да, давно умер! Даже – очень давно.
– Что? И тогда были бандюганы? – нецензурно выругался Изя. – Приличному человеку пожить не дали. А что он сочинял, Жека?
– Рассказы, пьесы. Кино смотрел про Вильгельма Телля? Это его пьеса.
– Это который в яблоко на голове стрелял?
– Точно!
– Это классный писатель. Согласен. Уговорил. Поменяю фамилию. Давай обмоем Изю Шиллера.
Мы прикончили спиртное и я, пошатываясь, встал из-за стола. Изя посадил меня в автобус, и я поехал к друзьям на ночёвку.
И вот через год получаю письмо по электронной почте, адрес которой мой приятель раздобыл у друзей-литераторов:
– Привет Жека. Как я признателен тебе за фамилию. Раньше стоило произнести – народ вздрагивал, а теперь смотрят с уважением, а иногда и спрашивают, не родственник ли я того, который придумал по яблокам на голове стрелять. А главное, после того как поменял фамилию, стал вдруг сочинять рассказы. Иногда со стаканчиком вина, не без того. Хороший напиток вдохновляет. Освоил компьютер, купил принтер. Родня хвалит, говорят, интересно пишешь. Хожу по редакциям – нигде не берут. А тут мне подсказали, что ты редактор какого-то журнала в Израиле. Может, напечатаешь пару моих рассказиков, чтобы я чувствовал себя настоящим писателем? А приедешь, обмоем это дело. Твой друг Изя Шиллер.
И вспомнилась мне песенка из мультика про капитана Врунгеля:
Имя вы не зря даёте,
Я скажу вам наперёд.
Как вы яхту назовёте,
Так она и поплывёт.