Микроб Вася

Жил-был микроб. Звали его… ну, допустим, Васей. Это был микроб-романтик с художественной натурой. Он увлекался поэзией, интересовался живописью и ко всему в придачу был знатным меломаном.

Разойдётся, бывало, и во всё своё микробье горло как выдаст:

– Конечно, Вася, ну кто его не знает!..

А то и арию оперную затянет, да. Любил он это дело.

– Неплохой ты, парень, Вася, – говаривали ему собратья, – только несерьёзный какой-то. Не от мира сего. Что ты среди накожных-то пасёшься?! У вас же там один экстрим во всём. Давай к нам, внутрь! У нас тут условия, возможности, перспективы. Развиваемся постоянно, мутируем. Проектов опять же много – один злокачественнее другого. Есть где развернуться. Ну, уговорили?

Василий отказывался. Эх, думал он, не понимают они главного – не в условиях дело. Ему нужны были свежий ветер, свобода и ощущение полёта, которые он нипочём бы не променял на безбедное прозябание в кишечнике. Или в желудке. Когда же Васю брали за горло сомнения, он, добавив хрипотцы голосу, отчаянно тянул:

– Что-то воздуху мне мало, ветер пью, туман глотаю…

Да, он паразитировал на теле организма, но это было не со зла. А как бы даже по-родственному. Симбиоз. Если ты родился микробом – что же тут поделаешь?

Зато в минуты вдохновения Вася мог подолгу декламировать Пастернака, Самойлова, Бродского. Он всем сердцем ощущал своё единство с организмом и верил, что тот испытывает к нему по меньшей мере симпатию.

Организм же не отличался такой тонкой душевной организацией. Он в это время чувствовал лишь лёгкий зуд и покалывание.

И вот однажды в руках у организма оказалось новое, невероятно эффективное антимикробное средство, которое (ты-дыщ!) было тут же безжалостно испытано на Васиной колонии микробов.

В мгновение ока разверзлись небеса и явили леденящее душу зрелище.

Наивные, по-детски доверчивые микробы погибали миллионами!

Последнее, что запечатлела вечность, был Вася с развевающимися на ветру кудрями, с чувством цитирующий:

– Нет, весь я не умру… Душа в заветной лире… Мой прах переживёт…

Через день на месте бывшей колонии, сквозь лёгкое покраснение, отчётливо проступило:

«Цой жив! Рок-н-ролл forever!»

А ниже, выведенное Васиной рукой, еле заметно и в явной спешке:

«Организм! Возлюби микроба своего, как себя самого! Ведь кто ты сам в масштабах Вселенной, как не...»

Александр Тебеньков, Гродно, Белоруссия