Ещё один способ переформатировать общественное сознание и менталитет
Одна из самых распространённых современных иллюзий – в демократическом обществе человек абсолютно свободен. Но с ленинской цитатой – жить в обществе и быть свободным от общества нельзя – не поспоришь. Если явные тенденции общественной жизни активно обсуждаются, то скрытые мы как будто не замечаем. Однако коллективное бессознательное, так подробно описанное Карлом Юнгом, незримо воздействует на наши мысли и чувства и часто предопределяет поступки.
Патология как норма
Автор учебника по патопсихологии, выдающийся психолог Блюма Вульфовна Зейгарник растерянно вздыхает на небесах. То, что ещё недавно считалось патологией, сегодня является нормой. Вуайеризм, эксгибиционизм, мазохизм – раньше с подобными отклонениями направляли как минимум к районному психиатру. А сегодня – в передачу «Пусть говорят» или «Дом-2». Герои передачи с удовольствием демонстрируют душевный стриптиз и получают за это порцию восхищения.
Зейгарник в своих работах предупреждала, что деградация личности начинается с высвобождения врождённых инстинктов. Только она, наивная, была уверена, что высвобождение есть следствие определённых психических заболеваний. Современные же СМИ доказывают, что это как минимум норма, и, по сути, рекламируют животное раскрепощение.
Душевное обнажение перед толпой не входит в базовые потребности человека, само по себе оно не имеет побудительной силы. Но, получив положительное подкрепление от аудитории, стереотип поведения – расскажи леденящую душу мерзкую историю и тебя похвалят – закрепляется. И человек уже не может остановиться.
Спроси такого «героя», кочующего из передачи в передачу, зачем он это делает – и ответа не получишь. Косноязычное мычание в лучшем случае. Потому что на самом деле цели у душевного стриптиза нет. А раз нет цели в деятельности, она становится неуправляемой. Снижение критичности поведения ещё недавно считалось одним из симптомов душевного заболевания. А сегодня – практически добродетель, гнусно именуемая «свободой личности».
С кино та же проблема. Раньше главный положительный герой был по крайней мере психически здоров. Он мог быть эмоциональным, наивным или, наоборот, спокойным и жёстким. Но всегда его поведенческие реакции были реакциями здорового человека. Сегодня большинство главных героев можно охарактеризовать меткой фразой классика немецкой психиатрии Э. Крепелина: «С Библией в руках и камнем за пазухой». Каких-нибудь 50 лет назад это была образная характеристика человека с определённой психической патологией. Сегодня – жизненная позиция положительного героя.
Советское – значит хорошее
Нынче пнуть то, что было ценно для советских людей, многие считают добродетелью. Однако даже западные компании не стесняются в своей рекламе апеллировать к временам Советского Союза. Показывая, что во времена «тоталитаризма» и «несвобод» качеству товаров можно было доверять. Иначе как объяснить рекламный слоган компании, производящей мороженное: «то самое, по 48 копеек» или «ещё твоя бабушка ела такое»?..
Бренд «Сделано в СССР» обрёл второе дыхание. Теперь компании-производители крупными буквами пишут на упаковке: «Сделано по ГОСТу». И самой ёмкой характеристикой хорошего качества стал намёк, что оно такое же, как тогда, во времена СССР.
Про советские фильмы и песни даже говорить особо не надо. Любой праздник – и произведения советской киноиндустрии идут практически нон-стопом по всем телеканалам, а молодые певцы перепевают старые советские хиты.
Баба-яга – против!
Сегодня каждый уважающий себя российский либерал – против власти. Против какой власти? А любой. Плохо, ой как плохо жилось либералам и при Сталине, и при Хрущёве, и при Брежневе. И сейчас им очень плохо живётся. Даже в положительных изменениях видят скрытые смыслы и призывают с ними бороться.
С 2000 по 2013 год я каждое лето ездила на машине в Крым. Могу с гордостью сказать, что объездила полуостров вдоль и поперёк. И меня совсем не удивил исход референдума о вхождении Крыма в состав России. Это желание витало в воздухе ещё в начале 2000-х. Но некоторые наши «общественники» уверены: только угрозами и запугиванием удалось получить такой результат в процессе голосования. Притом что почти никто из них в Крыму не отдыхал. Всё больше на Ривьере или в Майами. Но они всегда лучше всех знают, как правильно, и всегда против.
Сталинские пятилетки – наш позор, ибо они «на костях». Хрущёвская «оттепель» ассоциируется только с событиями в Новочеркасске. Брежневская стабильность – сразу вспоминаются танки в Праге. И никогда не вспомнят бесплатные квартиры, бесплатное образование, фельдшерский пункт (как минимум) практически в каждой деревне, прекрасно работающий социальный лифт. Ибо если о таком помнить, то придётся признать, что было и есть что-то хорошее. А этого сделать невозможно, так как надо же быть всегда против.
Извращённый феминизм
Изначально феминизм подразумевал равные права женщин и мужчин. Избирательное право, право на образование, на развод и вступление в брак. И кто будет спорить с тем, что все эти права у женщин давно есть?
Так за что же борются современные феминистки? А современные феминистки, уподобившись Портосу – «я дерусь, потому что дерусь», – прочно увязли в так называемом треугольнике Карпмана. Треугольник имеет три вершины – три состояния человека (или группы). Жертва – преследователь – спасатель. Человек перманентно пребывает в каждом из этих состояний, плавно перетекая из одного в другое.
Сегодня феминистки внушают женщинам одновременно и комплекс жертвы, и чувство превосходства. И при этом ведут их на баррикады – то есть бороться за свои права, преследовать врага. Просто классический пример карпмановского треугольника! Жертва, преследователь и спасатель в одном лице. Женщину – в президенты! Только на том основании, что женщина.
Вся борьба заключается в том, чтобы запугать мужское население практически до полного отсутствия либидо судебными исками за простой комплимент. На том основании, что женщина много веков была жертвой мужского шовинизма. И ещё доказать своё превосходство. Обойти по мужским показателям. Пока главная сложность – научиться менять колесо у КамАЗа.
Стокгольмский синдром
В психологии термин «стокгольмский синдром» означает защитную реакцию на травматическое событие, когда жертва симпатизирует преступнику, идентифицирует себя с ним. Что мы наблюдаем сегодня в нашем обществе? Как только происходит какое-то резонансное преступление, обязательно находится большое количество людей, встающих на защиту преступника. Или по крайней мере оправдывающих его поведение.
С помощью определённых психологических приёмов – например, установление желательных причинно-следственных связей – правозащитники объясняют нам, гагарам, а заодно и жертвам, что надо быть добрее. Толерантнее, политкорректнее. «Стреляющая» свадьба? Это у них такие традиции. Девицы орали непристойности в храме? Никого же не убили. За стрельбу пластмассовыми шариками водитель чуть не задавил ребёнка? А нечего шариками стрелять!
Создаётся впечатление, что первое, что должен сделать каждый уважающий себя человек, оказавшись в положении жертвы, – задать преступнику вопрос: «Удобно ли вам совершать ваши мерзости»?
Общественность строго следит за тем, чтобы Фемида была справедлива по отношению к тому, кто совершил преступление. Но та же общественность совершенно не интересуется, как жертва будет выбираться на свет Божий из лабиринта пережитого ужаса и страха. Зато преступник, получив бонус в виде общественной поддержки, не испытывает ни чувства вины, ни чувства сострадания.
Все эти современные общественные тенденции – тренды, как говорят сегодня, – не обозначаются буквально, но подразумеваются. Все всё понимают, но назвать вещи своими словами – значит, придать им определённый смысл. И тогда вдруг выяснится, что «Дом-2», например, – это не просто развлекательная передача. Что современные фильмы о нелюбви и беспросветности российской жизни, снятые, чтобы угодить западной публике, – не просто фильмы. Что призывы к бесконечному покаянию за собственное историческое прошлое – не просто призывы. Это самая настоящая диверсия против молодой психики.
Анастасия Пономаренко,
психолог