Критики отнеслись к ней, как к остроумной элегантной комедии, в которой аргентинские режиссёры Мариано Кон, Гастон Дюпра и самые известные голливудские актёры из Испании Пенелопа Крус и Антонио Бандерас с аргентинцем Оскаром Мартинесом посмели посмеяться над кинозвёздами и даже над «святая святых» – самыми известными международными кинофестивалями. Это определение жанра мне кажется не совсем точным. Хотя над кое-какими святынями вдоволь посмеялись.
Пьес про театр и актёров написано, а кинолент про съёмки кино снято очень много. Чаще всего в них главное не профессия героев, а общечеловеческие проблемы (любовь, верность, предательство, ревность...). Эта сфера кино- и просто драматургам близка и очень хорошо известна. Сейчас же особенно актуальна. Актёры всё чаще идут в политику, политики всё чаще похожи на актёров, играющих роли политиков, а политика – на театр, даже балаган или цирк. Появление такого рода производственного кино всё более естественно. И те и другие живут «навынос»: на публику и на продажу.
Но испано-аргентинский фильм именно об актёрах-режиссёрах и (как производственное кино) очень глубоко входит в их профессиональные проблемы, а также в культурологию и этику нынешней Европы.
Переводы названия фильма «Competencia oficial» – в нашем прокате «Главная роль», а в российских рецензиях после премьерного показа на Венецианском фестивале «Официальный конкурс» – не отражают в полной мере содержания фильма, упущено главное слово из названия – конкуренция. Повторяю, он про актёров, их работу и соперничество. Когда критиков хотят обидеть, говорят, что они все сплошь неудавшиеся актёры. Думаю, и, слава богу, что их когда-то не приняли в театральные училища, потому что профессия актёра специфическая, крайне жестокая и неверная. Играть приходится на себе, но это ещё ничего – приходится разрешать на себе играть другим. И этим другим на вас, в общем, наплевать, волнует результат, а не то, что с вами, вашей репутацией и здоровьем будет после того, как кино снято. И средства добывания результата могут быть самыми бесчеловечными.
В фильме два актёра олицетворяют два типа людей сцены. Бандерас играет любимца публики, беспринципного, но талантливого лицедея, легкомысленного «гуляку праздного» (условного Моцарта), а Оскар Мартинес, четыре года назад отмеченный Венецианским фестивалем за лучшее исполнение мужской роли, – Сальери, перфекциониста, тоже талантливого актёра, но другой школы: не представления, а переживания, относящегося к профессии очень серьёзно, актёра-педагога (вспомним, что настоящий, непушкинский, Сальери, был прекрасным учителем многих, в том числе Бетховена). Если же использовать терминологию Станиславского, то первый любит «себя в искусстве», второй – «искусство в себе». Но они оба выдающиеся воплощения актёров, оба ради искусства пойдут даже на предательство и что-то ещё более бесчеловечное.
Героиня Пенелопы Крус тоже способна на всё. Играя на больных струнах актёров, она их унижает, безжалостно стравливает. Режиссёрка (впервые использую это слово, но тут ему самое место – героиня ещё и лесбиянка) снимает современное артхаусное кино с лучшими артистами мира по лучшему роману лучшего писателя-нобелиата о двух ненавидящих друг друга родных братьях, один из которых виновник автоаварии, в которой погибли их родители. Понятно, что речь не о любви, а о ненависти.
Право на экранизацию купил богатый бизнесмен к своему 80-летнему юбилею, чтобы оставить о себе память на планете. Старик приходит на репетицию одной из сцен фильма, где эпизодическую роль играет его юная внучка. Сцена объятий и, так сказать, глубокого поцелуя. Практически порносцена. Первым долго и подробно девушку целует герой Бандераса, потом, предварительно попросив у неё прощения, что изобличает в нём настоящего педагога, герой Мартинеса, но режиссёрка недовольна обоими и показывает высокий класс бесстыдной сексуальной атаки, завершившейся катанием с поверженной девочкой по полу. Дедушка за всем этим пристально наблюдает и по окончании «этюда»... восторженно благодарит всех. Эта его реакция – самое страшное, что есть в фильме. Страшнее, чем смертельная дуэль двух актёров, постепенно возненавидевших друг друга. Да, оба в конце концов подличают, дабы столкнуть коллегу в пропасть и сыграть обе роли в одиночку. Кто и почему победил в этой схватке, говорить не буду, ясно одно, что Станиславский с его этикой и попыткой примирить лицедейство с религиозным служением здесь проиграл. Сатана там правит бал.