Разведка боем

После тяжёлого боя капитан Парамонов с остатками роты пробивался к своим. К вечеру они добрались до брошенных вражеских окопов и расположились там до утра. Позиции алкоголиков находились всего лишь в трёхстах метрах к востоку. Выставив часовых, Парамонов отдал приказ отдыхать, и бойцы набились в два полуразрушенных блиндажа. Поужинали сухим пайком. А вскоре со стороны окопов противника ветер донёс нестройный хор. Пели «Шотландскую застольную»: «Налей полней бокалы, кто врёт, что мы, брат, пьяны...» Когда же вражеский хор запел: «Выпьем, ей-богу, ещё...», Парамонов незаметно для себя тихо затянул: «Под небом голубым горит одна звезда...», и уставшие бойцы разом подхватили: «Она твоя, о, ангел мой, она всегда твоя…»

К Парамонову подсел юный сержант. Он стянул с головы шапку и неожиданно признался:

– А вы знаете, товарищ капитан, я ведь пробовал эту гадость. Один раз. Как же они не понимают, что алкоголь вреден?

– Понимают, – ответил Парамонов. – Но, к сожалению, миром правит не понимание.

– А что же?

– Порок, – ответил Парамонов и закурил. – Я тоже когда-то пил. И даже злоупотреблял.

– Вы?! – поразился сержант. – Как же так, товарищ капитан?!

– Вот так, Алёша. В последний раз давно это было, перед самой войной. Так положено было. Незадолго до войны алкоголики захватили в стране власть. У них это лучше получается, чем у людей.

– Почему? – не понял сержант.

– Они не думают о завтрашнем дне, поэтому сильны в тактике, – пояснил Парамонов. – А люди мыслят стратегически, и это их слабое место. Так вот, придя к власти, алкоголики первым делом отменили штрафы за езду в нетрезвом состоянии. Понастроили роскошных вытрезвителей с бассейнами и массажными кабинетами. В МГИМО и во ВГИК принимали только детей алкоголиков, к тому же без экзаменов. Достаточно было предъявить справку о происхождении. Люди, естественно, начали возмущаться, вышли на улицы с лозунгами «Долой алкоголиков!». ОМОН перегородил все улицы. А на следующий день началась война, – сказал Парамонов и поднялся. – Всё, ложись спать, Алёша.

Незадолго до рассвета Парамонов разбудил бойцов. Пригибаясь к мёрзлой земле, они добрались до окопов противника. Без единого выстрела парамоновцы выбили роту спящих алкоголиков. В штабной землянке бойцы обнаружили начатую бочку спирта. Парамонов лишь покачал головой, а сержант понюхал содержимое бочки, сморщился и воскликнул:

– Господи, да как же они могут пить такую дрянь?!

– Могут, Алёша, могут, – ответил Парамонов. – Потому что не жалеют себя.

В землянку вбежал боец.

– Товарищ капитан, там офицера поймали. Кажется, большая шишка.

Парамонов вышел на улицу и увидел пьяного, грязного алкоголика с погонами полковника. Он дико вращал глазами, матерился и, казалось, не понимал, где находится. Парамонов вгляделся в чёрное, небритое лицо и обомлел.

– Глухоухов? – тихо проговорил он. – Ваня?

– Кому – Ваня, а тебе, падла трезвая, Иван Оскарович! – с ненавистью ответил пленный и смачно плюнул в Парамонова.

– Дурак ты, Иван Оскарович. Тебе же добра желают, – вытираясь, сказал капитан. Он закурил. Сделав две затяжки, растоптал окурок, тихо произнёс: – Расстрелять, – и скрылся в блиндаже.

Какое-то время до слуха Парамонова доносилось пьяное пение Глухоухова. Потом раздалась автоматная очередь, и всё стихло. Чтобы сохранить бойцов, капитан решил остаться здесь до утра и дождаться прихода регулярных частей. День тянулся долго. И только когда бойцы улеглись спать, Парамонов нацедил себе из бочки кружку спирта, перекрестился и выпил до дна.