В детстве я прочёл рассказ Чехова «Пассажир первого класса» и хорошо запомнил. Хотя вроде бы что советскому пионеру до причуд буржуазной популярности, до кафешантанных див, карточных шулеров, иногда затмевавших в представлении публики славные имена учёных, мыслителей и художников? Подозреваю, судьба будто готовила меня к тем нравственным мукам, которые приходят в последнее время.

Молодым репортёром в советские времена я часто «обслуживал», как говорили тогда, популярные фестивали и конкурсы и помню, как модные певцы и певицы заверяли меня в стремлении к художественному идеалу и неповторимой творческой манере. И это не было позёрством.

Сейчас такие признания звучали бы полным анахронизмом. Стремления и поиски ныне всё чаще заметны применительно к одному – к скандалу. Вот к чему стремится креативная натура. СМИ, в особенности телевидение, ей в этом усиленно помогают. Они считают, что именно этого жаждет пресловутый «пипл», массовая публика, которую при Чехове спесиво именовали «чернью». При всём своём демократизме полагаю, что в некоем моральном плане термин, увы, не утратил смысла. Хотя откровеннее всех нравам «черни» соответствуют многие наши «звёзды». Лицемерно жалуясь на беспардонность жёлтой прессы, они втайне купаются в сплетнях и скандалах. Ну напишет о тебе высоколобый критик, ну смахнут слезу восторга поклонники, и что? А о скандале будет судачить чуть ли не вся страна. Из факта компрометации скандал превратился в мощный способ рекламы и экономический стимул.

О загадочном и, как выяснилось, сомнительном отравлении популярного продюсера и шоумена СМИ вещали с большим азартом, нежели о встрече двух президентов, своего и заокеанского. Никакой «казус белли» не вызвал бы такого числа комментариев и предположений. Какие судьбы мира, когда речь о здоровье бессменного медийного персонажа, героя светской хроники и мордобойных ток-шоу?!

Каждый выбирает для себя, сказал поэт, и попсовая общественность, разумеется, имеет право на вульгарную шумиху как на способ существования. Но кто ей дал право окутывать вонью скандала имена достойных людей, которые не в силах себя защитить – кто по болезни, кто по отсутствию в нынешнем мире, не забытому, а теперь особенно заметному.

Когда сплетники трепали имя Армена Джигарханяна, я подумал: всё, для млеющей от злорадного любопытства толпы нет больше грандиозного актёра мирового класса, а есть ослабевший духом старик, попавший в ловушку пошлейших матримониально-материальных интриг.

В чеховские времена стыд как-то корректировал моральную неточность напуганных разорением героев. Теперь стыд исключён, вычеркнут из чудом сохранившихся правил жизни. И просто рвётся из груди крик: себя не бережёте – пощадите хоть великие имена, доставшиеся вам! Народные красавицы, женщины Василия Макаровича Шукшина, так часто собачатся между собой на телеэкране и регулярно вляпываются в некрасивые истории, что напрашивается вопрос: неужели не ясно, что всё это сутяжничество позорит имя любимого народом писателя, одного из лучших в XX веке?

Всё идёт к тому, что скоро публика забудет о бессмертных шукшинских «чудиках», о «Калине красной», о потрясающей саднящей любви мастера к русскому народу, зато будет помнить, кто из его прекрасных наследниц больше всех отжал себе движимого и недвижимого...

Классики дискутировали о природе славы. О природе славы дурной спорить не приходится. Она – в чистом виде пошлость, бездарность, бесстыдство.