Поэзия Виславы Шимборской своеобразна. Это не «исповедальная» поэзия, характерная для многих поэтесс. Не чувства, не сиюминутные переживания, не любование чем-либо лежат в её основе. Это поэзия ума, но не холодного и отстранённого, а заинтересованного и ироничного. Не побоюсь сказать, что главная тема её поэзии – феномен человека. Человек как явление космическое – от рождения до смерти, с непредсказуемыми и многовариантными событиями его жизни, жизни с бухты-барахты, которую нельзя отрепетировать заранее, в которой нельзя повторить и дня, человек с телом без примерки, головой наобум, характером, как плащ, застёгиваемый на ходу, – именно это лежит в основе и является канвой поэзии Шимборской.
Шимборская прожила долгую жизнь. Она родилась в Курнике, недалеко от Познани. Война, пришедшаяся на годы юности, события в послевоенной Польше, идеи строительства «светлого будущего» нашли отражение в её раннем творчестве. Первые сборники Виславы Шимборской «Для этого живём» (1952) и «Вопросы, задаваемые себе» (1954) состояли, как писала Анна Легежинска, не только из «идеологически правильных» стихов. Поэтесса уже начинала задавать острые вопросы в то время, когда идеология упорядочивала мир реальный и поэтический, не оставляя места для сомнений и колебаний. Но тем не менее именно эти первые томики послужили причиной неоднозначной реакции на присуждение в 1996 году Виславе Шимборской Нобелевской премии. Швейцарская полонистка Джаннина Лучак-Вильд возмущалась тем, что Нобелевскую премию присудили «коммунистке», первые сборники стихов которой были написаны в духе соцреализма. Аналогичные публикации были и в самой Польше. В то время как со сборника «Призывы к Йети» (1957) для поэтессы точкой отсчёта и «объектом исследования» становится сам человек, этические и нравственные ценности.
«Культурные ведомости» (Wiadomo ci kulturalne) писали, что весть о присуждении Нобелевской премии Виславе Шимборской прозвучала как гром среди ясного неба. Казалось бы, решение Шведской академии в октябре 1996 года не должно было стать такой неожиданностью как для польской, так и для мировой общественности – за Шимборской к этому времени утвердилась пальма первенства среди польских поэтесс. В 1990 году ей была присуждена премия им. Калленбаха (Швейцария) за сборник поэзии «Люди на мосту», признанный лучшей книгой десятилетия. В 1991 году она получила Премию Гёте (Германия), в 1995 году – Премию Гердера (Австрия). В этом же году она удостаивается звания доктор honoris causa Университета им. Адама Мицкевича в Познани. А годом позже Вислава Шимборская получает премию ПЕН-клуба за совокупность литературного творчества.
Причиной некой неожиданности присуждения Нобелевской премии Виславе Шимборской могло послужить и то, что её книги выходили нечасто, а её интеллектуальная ироническая поэзия далеко не всем понятна и близка.
Для самой пани Виславы жизнь разделилась на «до» и «после» так называемой стокгольмской трагедии, как она сама и её друзья называли присуждение ей Нобелевской премии. Общеизвестно, что Шимборская ценила уединение и охраняла свою личную жизнь, допуская в узкий круг своих друзей людей, действительно ей близких и интересных. И если до присуждения премии она участвовала время от времени в авторских вечерах в Доме литераторов на Крупничей, в литературных дискуссиях, то после – она оказалась в центре внимания, под «светом юпитеров», вынуждена была реагировать на внимание прессы, участвовать в официальных мероприятиях. Всё это требовало от неё времени и сил. Она не любила рассказывать о себе. Не любила бесцеремонности. «Откровения на публике – это как бы потеря своей собственной души. Нужно что-то оставить для себя. Нельзя всё рассеивать», – сказала поэтесса на авторском вечере в октябре 2010 года. И этот свой внутренний мир она старалась оберегать от ненужных вторжений. Она считала, что всё, что она хочет сказать людям, сказано в стихах.
Михал Русинек, который многие годы был секретарём Виславы Шимборской, на мой вопрос о том, какую черту характера нобелиатки он ценил больше всего, ответил:
«Отстранённость. По отношению к миру, которая позволяет в нём больше увидеть. И отстранённость по отношению к себе – это иногда называют скромностью, но она не любила этого слова. Такая позиция по отношению к себе приводила к тому, что она никогда никому ни на что не жаловалась. И никогда не стремилась привлечь к себе внимание».
Вот такой парадокс: отстранённость, но при этом внимание и живой интерес к близким ей людям. Михал Русинек рассказал о таком характерном случае:
«Когда снимали фильм о Ежи Туровиче*, Вислава Шимборская согласилась принять в нём участие,хотя обычно в таких случаях отказывала. Съёмочная группа пришла к ней на квартиру, полчаса устанавливали оборудование, освещение и прочее. А когда всё было готово, Шимборская сказала одну-единственную фразу – это длилось всего несколько секунд. Операторы были очень удивлены: как, это всё? Но потом это высказывание оказалось самым важным из всех, прозвучавших в этом фильме, наиболее точным и отражающим самую суть».
Её видели улыбчивой, ироничной, любящей над всем пошутить – и в первую очередь над самой собой. Над нею тоже шутили: в Кракове после получения ею Нобелевской премии ходил анекдот о рыбаке, который поймал золотую рыбку и пожелал себе бабёнку интеллигентную, скромную, симпатичную, известную и богатую. Приходит он домой, а там – Шимборская.
Были в жизни Виславы Шимборской и сомнения, страдания, разочарования, смерть близких людей, но никогда она не выносила свои беды на люди. Биографы приводят цитату из одного её интервью: «Можно даже предположить, что у меня своеобразное раздвоение личности. Одной я бываю с приятными мне людьми и совершенно другой, когда остаюсь наедине с собой. Понурая, разбитая, недовольная собой. И с невесёлым убеждением, что поэзия может временами сопутствовать человеческим страданиям, но предотвратить их она не в состоянии».
До самого конца Шимборская работала над новыми стихами, готовила очередной сборник под названием «Довольно», вышедший в свет уже после её смерти. До конца жизни поэтесса сохраняла ясный ироничный ум, интерес к жизни и умение видеть вещи с шести сторон сразу.
Вера ВИНОГОРОВА, член Союза переводчиков России
_____________________________
* Польский католический журналист и редактор «Тыгодника повшехного», друживший со многими выдающимися польскими поэтами и писателями.