Несмотря на все усилия, количество мужчин в школах не увеличивается

Я часто выступаю перед коллегами на методических объединениях учителей истории, русского языка и литературы, а также школьных библиотекарей с презентациями книг, журналов и газет. В основном на этих мероприятиях присутствуют одни женщины, только среди преподавателей истории ещё можно с трудом отыскать двух-трёх мужчин, как правило, сидящих за последними столами и не проявляющих никакой активности при обсуждении очередных инноваций в системе образования. Женщины же полны энергии и оптимизма и излучают готовность выполнить любое указание, спускаемое вышестоящим начальством.

Поскольку сам я по профессии филолог, то не так давно задал вопрос руководителю городского методического объединения: сколько в нашем городе осталось мужчин-преподавателей русского языка? Оказалось, что на весь Новороссийск, город с 300-тысячным населением и полусотней школ, ни одного! Ответ, признаюсь, меня не удивил. Уже давно прошли те времена, когда мужчины-предметники составляли от 30 до 40% преподавательского состава средних учебных заведений. Когда я поступил на работу, а это было в далёкие советские годы, в моей первой школе, куда я попал по распределению, мужчины составляли не меньше половины педагогического коллектива. Зарабатывали они тогда неплохо, пользовались уважением в обществе. То есть престиж профессии находился на достаточно высоком уровне, да и учащиеся вели себя, что называется, в рамках приличия и строгой дисциплины.

Бесконечные либеральные реформы постепенно полностью изменили и саму суть образования, превратив его в некую потребительскую услугу, и учитель ныне воспринимается не как педагог-воспитатель, а как мелкий клерк, готовый выполнять определённый заказ неизвестно кого: то ли ученика, то ли его родителей, то ли руководителя учреждения, то ли Министерства образования, то ли общества.

Буквально на моих глазах произошло массовое бегство учителей мужского пола из моей родной школы, в которой я работаю уже более четверти века. Это одна из самых больших школ Краснодарского края с педагогическим коллективом, превышающим 100 человек. Так вот теперь в ней нет ни одного мужчины, преподающего историю, математику, информатику, физику, химию, английский язык. Остались один учитель биологии и один учитель географии, да и тот в глубоком пенсионном возрасте. Правда, есть ещё мужчины среди учителей физической культуры и ОБЖ. И подобная картина наблюдается повсеместно! В системе нашего школьного образования женщины выиграли в конкурентной борьбе, вытеснив мужчин со всех позиций. Завучи и директора учебных заведений тоже в подавляющем большинстве – представительницы слабого пола.

Можно объяснить сложившуюся ситуацию тем, что учительский труд сейчас требует запредельного психологического и нравственного напряжения, а женщины обладают значительно лучшими адаптационными способностями. Кроме того, кардинально изменилась сама специфика преподавательской работы, которая теперь характеризуется не творческим подходом, а исполнительским рвением, умением налаживать отношения с учениками, их родителями и начальством и конкурировать со своими коллегами. Именно последнее, похоже, является важнейшим качеством учителя в современной школе.

Вместо идеологии сотрудничества и взаимопомощи в педагогическую среду внесена импортированная с Запада идеология соперничества и конкуренции. Этому, помимо всего прочего, способствует резкая дифференциация заработной платы, когда одни учителя получают очень большие деньги, другие же едва сводят концы с концами, хотя никаких по-настоящему объективных критериев оценки труда до сих пор не имеется. Результаты ГИА и ЕГЭ таковыми быть не могут по той простой причине, что лишь с прошлого учебного года – впервые за всё время грандиозного эксперимента! – выпускники начали сдавать экзамены бо­лее-менее честно.

В обстановке интриг, зависти, доносов, раздирающих педагогический коллектив, многие женщины чувствуют себя значительно увереннее, чем мужчины, зачастую испытывая от этой подковёрной борьбы огромное удовольствие. Кстати, причиной исхода мужчин из школы является вовсе не маленькая заработная плата: при готовности дневать и ночевать в школе можно получать вполне приличные деньги. Просто, по моим наблюдениям, мужчины-учителя всегда делились на две категории: на преданных идее служения обществу подвижников и на не слишком адаптированных к социальным потрясениям чудаков, зачастую весьма популярных у своих воспитанников. Подвижники в школе ещё остались, а вот чудаки полностью исчезли, поскольку с точки зрения современной морали они являются типичными неудачниками.

Очевидно, что абсолютное преобладание женщин – это пиррова победа слабого пола над некогда сильным. Собственно, деление полов на слабый и сильный можно считать окончательно устаревшим. В потребительском обществе, эксплуатирующем человеческие пороки, сильным оказывается тот, кто побеждает своего конкурента и добивается пресловутого успеха, имеющего материальное выражение. Иными словами, всё, что происходит в российском образовании, – это продуманная идеологическая диверсия с целью разрушить наши традиционные ценности, осуществляемая с непреклонным упорством и в чёткой поэтапной последовательности. При этом многие исполнители этого хитроумного плана действуют совершенно неосознанно.

Например, сейчас всячески внедряется мысль о том, что большинство учеников являются визуалами, то есть воспринимают информацию только с помощью картинок. Рьяные преподавательницы литературы на курсах повышения квалификации без конца демонстрировали свои видеопрезентации уроков литературы, построенные по принципу бесконечного показа изображений. Вот, например, на интерактивной доске появляется портрет Достоевского, вот отрывок из фильма «Преступление и наказание», вот иллюстрации Глазунова. Конечно, всё это показательно и интересно, однако отрицает саму суть литературы как искусства: читатель должен сам воспроизвести картинку в своём воображении, а не видеть героев и события, описанные в произведении, чужими глазами.

Пусть это прозвучит обидно для представительниц прекрасной половины человечества, но женщины придают намного большее значение материальной стороне жизни, чем мужчины, и в нынешнем потребительском обществе, главным лозунгом которого является «Мы этого достойны!», ими легче манипулировать и управлять. Поэтому такие очевидные преимущества женщин, как лучшая социальная адаптация, психологическая и физическая выносливость, в условиях агрессивной экспансии западного образа жизни обретают противоположный смысл. Нужно не адаптироваться к чуждым ценностям, проявляя при этом чудеса изворотливости и высокую конкурентоспособность, а бороться за нравственные идеалы своего народа, в прежние времена отвергавшего корыстолюбие, стяжательство и жажду успеха.

Впрочем, новый приток мужчин в школу вряд ли способен исправить сложившуюся ситуацию, поскольку среди них, похоже, большинство тоже составляют «цивилизованные потребители». В сущности, за двадцать постсоветских лет западной идеологией (теория «мягкой силы»!) уже выпестован «новый русский» тип, этакая коллективная Кончита Вурст, то ли баба, то ли мужик. Возможно ли возвращение нашего народа в настоящий, подлинный Русский мир? Не уверен. Однако точно знаю, что начинать этот путь следует с кардинальных изменений в сфере образования.

Цифры, факты

• По данным Счётной палаты, в прошлом году в рамках оптимизации было ликвидировано 592 образовательные организации и реорганизовано 2030. В 2015–2018 годах планируется ликвидировать ещё 3639 учреждений.

Несмотря на демографический прогноз Росстата (к 2020/2021 учебному году потребуется на 2,5 млн. мест больше, чем их было в 2013-м), закрыто 395 и реорганизовано 610 школ. До 2018 года в списке на сокращение стоит ещё 870 школ.

• При этом в 36 регионах расходы на содержание образовательных организаций не уменьшились, а даже возросли. Например, в Сахалинской области – на 155%, в Татарстане и Мордовии – на 146%, а в Удмуртии – на 125%. По мнению аудитора Счётной палаты Александра Филипенко, причина в присоединении мелких учебных заведений к более крупным в форме филиалов или структурных подразделений без освобождения ими зданий и сокращения занимаемых площадей.

• Оптимизация не улучшила и ситуацию с низкой доступностью образовательных услуг для сельских жителей. Например, 9,5 тыс. населённых пунктов с численностью населения от 300 до 1,5 тыс. человек не имеют детских садов. Почти 6 тыс. населённых пунктов с такой численностью населения вообще не имеют организаций общего образования. Из 940 сёл добираться до ближайшей школы приходится, пре­одолевая более 25 км.

• Оптимизация также должна была привести к повышению заработной платы работников сферы образования. Однако, как показали проверки, в заведениях дошкольного и общего образования, а также в учреждениях для детей-сирот она осталась на прежнем уровне. По расчётам Минобрнауки, в прошлом году на повышение оплаты труда педагогических работников в регионах должны были направить 20,3 млрд. руб., высвобожденных в ходе оптимизации. Фактически на эти цели направлено 9,4 млрд. руб.

• В прошлом году по сравнению с 2013-м среднесписочная численность педагогических работников сократилась на 18,8 тыс. человек. При этом продолжает широко использоваться практика внутреннего и внешнего совместительства, что говорит о потребности в педагогах. Например, в Вологодской области более 18% школьных учителей – совместители, в Смоленской – каждый третий. Рост заработной платы достигается за счёт дополнительной нагрузки.

• Судя по результатам проверки, до конечной цели оптимизации повышения качества предоставляемых в сфере образования услуг ещё очень далеко. Влияния проведённых мероприятий на повышение эффективности аудиторам обнаружить не удалось.